Группа «Черный Обелиск» в Воронеже: «Молодые мечтают, чтобы Кипелов поскорее загнулся»

Рок-группа «Черный обелиск» открыла гастрольный тур «Две жизни» концертом в воронежском клубе «Колизей» в пятницу, 10 февраля. Музыканты сыграли экспериментальную программу, в которой впервые объединили акустическое и электрическое звучание.

В интервью корреспонденту РИА «Воронеж» фронтмен группы Дмитрий Борисенков рассказал, почему не готов к тотальным экспериментам в творчестве и где рождаются самые страшные песни.

– Дмитрий, в 2016 году группа «Черный обелиск» отметила 30-летие. Как вам удается держаться на плаву?

– В первую очередь, в песнях мы затрагиваем темы, которые будут актуальны всегда. Во-вторых, мы не гонимся за модой, но с интересом пробуем что-то новое. Надеюсь, поклонники слышат, что мы развиваемся музыкально.

– Под «новым» вы подразумеваете необычную программу с электроникой и акустикой?

– В принципе, ничего нового в музыке сделать невозможно: все придумано за нас. Но можно добавить новизны в плане звука и аранжировок.

– Почему не можете ничего нового придумать?

– В основной своей фанатам не очень нужны тотальные эксперименты. Да и нам тоже. Нам интересно то, что мы делаем, а слушатель достаточно консервативен в своих предпочтениях. Поэтому пичкать его экспериментами не стоит.

– То есть, вы будете и дальше продолжать петь в депрессивном ключе?

– Видимо, такая у нас судьба. По-другому не умеем.

– Вы по себе совершенно не депрессивный человек. Почему же песни у вас такие невеселые рождаются?

– Не знаю. Кстати, самые страшные песни я написал в самом расслабленном состоянии - дома, лежа в ванной. Даже там моя депрессивная часть умудрилась выползти наружу.

– Значит, на потребу публике, которая просит от вас веселое, не пойдете?

– А не просят! Шутка, повторенная много раз, уже не шутка. Сегодня это смешно, а через неделю, год совсем не смешно. И все, у тебя нет песен!

– Вне сцены вы любите пошутить, разыграть друг друга?

– Конечно! Как и все рок-музыканты, любим пошутить, пообсуждать женские прелести, хоть и все женаты. Друг друга любим подстегивать. Больше всех достается гитаристу Мише Светлову – ну такой вот он невезучий человек! Потом, правда, отыгрывается. Недавно на концерте я забыл название приглашенной группы – «Перспектива». Попросил его шепнуть на ухо. А он взял и в микрофон на весь зал объявил: «Это то, чего у тебя не будет никогда!».

– Вы как-то сказали, что российский рок - молодой и пьяный. Почему, на ваш взгляд, музыканты спиваются?

– Рок, в принципе, немного не наша культура, он пришел со стороны, поэтому чужд русскому народу. Человек, который занимается рок-музыкой, вкладывает в нее много сил и энергии, а отдачи – почти никакой. Поэтому на каком-то этапе многие молодые рок-музыканты быстро перегорают и спиваются, ведут полубомжевой образ жизни. А начинать новую жизнь после 30 лет уже сложно. Занятие музыкой на безвозмездной основе – это хорошо с приятелями на даче у костра, в подъезде под пивко. Делать группу, у которой нет коммерческого продвижения, никому не нужно. Если петь только ради денег, должен быть соответствующий репертуар. Если петь для себя – это вопрос компромиссов между заработком, твоими личными предпочтениями в музыке и интересами публики, которая во многом диктует то, что ты должен делать.

– Удалось ли вам обогатиться на эксплуатации раскрученного бренда «Черный Обелиск»?

– Нет. Это работало первые несколько лет после возрождения группы. У публики было много ассоциаций с Анатолием Крупновым, нам писали уйму негативных отзывов. Сейчас уже давно не сравнивают.

– Современная рок-музыка вам интересна?

– Мне кажется, что современные музыканты круче нас: техника игры на гитарах, ударных развивается, исполнительское мастерство растет. Правда, песен хороших больше не стало. Мне нравятся артисты, которые экспериментируют, не боятся нового. Не люблю штампы. Если только этот штамп не настолько филигранен и профессионально исполняемый, чтобы ты каждый раз ахал от восторга. Мы дружим с группой «Ария», наш звукорежиссер сейчас у них работает. Для кого-то «Ария» является флагманом русского рока, для кого-то – группа «Кипелов», а для кого-то «Ария» и ее бывший вокалист Валерий Кипелов неразделимы. Но есть молодые музыканты, которые считают «Арию» и Кипелова олдскулом, стариками, которым давно место на свалке. Мечтают, чтобы те поскорей загнулись. Они ждут, когда Кипелов умрет, и они займут его место. Думают, что у них сразу прорежется голос и попрут песни, ибо кипеловские хиты не дают их миллиону «шедевров» выйти в тираж.

– Когда вы начинали в СССР, чего вам не хватало?

– Инструментов и аппаратуры. Все остальное было.

– Сейчас у вас есть и инструменты, и аппаратура. Чего из советских времен не хватает?

– Сказки. Она исчезла. В Советском Союзе рок-музыка была чем-то космическим, недостижимым. Как будто ее инопланетяне играли. Мы совершенно не представляли, какие в реальности рок-музыканты – люди ли они вообще. Сейчас я это знаю. А многие из тех людей уже исчезли. Вот этого не хватает.

– А ваши фанаты знают, какие вы в реальности? Насколько вы доверительны с ними в личных отношениях?

– Я свою жизнь не афиширую: меньше знаешь, крепче спишь. Пусть поп-звездульки свои попы в Instagram ради славы показывают, нам это ни к чему! Мы даем зрителю музыкальную историю, ностальгию определенную. Иногда люди подходят и благодарят: «Спасибо, что спасли мою жизнь. У меня депрессия была, но послушал вашу музыку и понял, что не одинок в этом мире». Вот в этом, я считаю, наши доверительные отношения с публикой состоят, а не в фотографиях из туалета или ванной.

– Дмитрий, а в каком состоянии лучше песни пишутся?

– Когда как. У любого человека есть периоды, когда он на минусе. В совсем депрессивном состоянии вообще ничего делать не хочется. К счастью, я долго не страдаю, быстро отхожу. А песни люблю писать в состоянии безделья.

– И часто удается бездельничать?

– Нет, и в этом проблема. Мешает быт, группа, дети. Младшей дочке скоро будет три года. Она очень смешная, задорная, сообразительная, уже считает. Немножко капризная, иногда бывает. И еще она жутко деловая: все время что-то строит, лепит, рисует. Когда я дома, просит дать поиграть планшет: нарисует там кулю-мулю, а я должен отгадать, что это. Петь еще любит. Они в садике разучивают песенки, она их потом дома нам с мамой исполняет.

– В кого она такая музыкальная – в вас или в супругу?

– Не знаю. Жена на скрипке раньше играла. Но дома у нас инструментов нет, я даже гитару в квартире не держу. Если настигло вдохновение, мне не нужен инструмент – в голове могу «записать». Это еще с детства у меня: едешь на велосипеде с бидоном молока, а в голове музыка крутится.

– У вас нет музыкального образования. Не жалеете, что не получили?

– Нет. Вон Светлов знает всего два аккорда – ему хватает. Мы же рок играем, а не классику. Я окончил ПТУ по специальности «Наладчик автоматических линий и станков с ЧПУ». В жизни мне это не пригодилось, я даже практику не отработал: 1 год 10 месяцев у меня стоит прогул.

– Недавно группа «Сплин» выпустила новый альбом «Ключи к шифру», в котором зашифровала послание поклонникам. Как вы считаете, должен ли автор объяснять смысл своих песен, или правильнее оставлять это слушателю?

– Когда ты объясняешь, о чем твоя песня, ты раскрываешь все карты: исчезает второе, третье дно. Остается только один смысл. А мне кажется, каждый человек ищет в песне что-то свое.

– Вы любите «копаться» в творчестве других музыкантов?

– Разбирать люблю. Это же моя профессия, ты должен ее изнутри знать всю. В том числе и людей, пишущих тексты. Талантливого автора видно сразу, к нему нельзя применить шаблон.

– Группа «Ленинград» по шаблону все делает?

– Я не считаю группу «Ленинград» рок-музыкой, это – шоу, балаган, зрелищное мероприятие. Не скажу, что я в восторге от всех мыслей и высказываний Шнура, но для взрослого человека с окрепшей психикой его творчество вполне удобоваримое. Шнур нашел слабину у слушателей, понял, что именно это хиляет, и дует в эту сторону.

– У «Черного Обелиска» сейчас есть песни, с которыми вы могли бы выстрелить?

– Есть. Но их не берут – мы не вписываемся в концепцию радио и телевидения. Наплевать! Нельзя понравиться всем. Вот сделали новую песню «Осень». А на радио нам сказали: «Фу, нафталин!». Но при этом крутят такой нафталин 20-летней давности, что от него уже душком попахивает. Меня это не задевает, а злит.

– Бывает, обида подстегивает сделать что-то такое, чтобы все ахнули.

– Это про меня! Но сейчас сложно удивить зрителя. Артисты только наизнанку не выворачиваются на сцене, чтобы удивить. Людей, поющих лучше меня, много. Музыкантов, играющих лучше нас, полно. Мы можем удивлять только своей музыкой, аранжировками. Конечно, нам нужна слава. Если у артиста нет амбиций, это странно. Кому-то хватает петь раз в неделю для своих родственников. Но если ты вылез на сцену, надо идти до конца: чем больше аудитория, тем лучше!

Группа «Черный Обелиск» образовалась в Москве в 1986 году. Лидером, автором текстов и большей части композиций был бас-гитарист Анатолий Крупнов. Под его руководством коллектив несколько раз менял звучание и состав музыкантов, а в 1988 году распался. Спустя два года Крупнов возродил группу. В период с 1990 по 1997 годы формируется фирменное, неповторимое звучание «Черного Обелиска», выходят знаковые альбомы «Стена», «Еще один день», «Я остаюсь». Анатолий Крупнов скончался 27 февраля 1997 года от сердечного приступа, работая в студии над четвертой пластинкой. В 1999 году бывшие участники воссоздали группу, вокалистом и автором песен стал Дмитрий Борисенков.