Дмитрий Быков встретился с воронежцами в рамках Книжной ярмарки Платоновского фестиваля. Если первая его лекция была посвящена Андрею Платонову, то на второй он рассказал о воронежском периоде Осипа Мандельштама, сосланного, как известно, в Воронеж в 1934 году.
- Только отсутствие в Воронеже человеческого слова и живого диалога и было причиной Мандельштамовских депрессий, только из-за этого он кричит: «Читателя! советчика! врача! На лестнице колючей разговора б!». Это предельно отчаянные стихи. У Мандельштама с Воронежем не сложилось, и это хорошо. Причем и для Воронежа, и для Мандельштама. Потому что могло ведь получиться иначе, могло бы случиться так, что его полюбили, и он вел бы кружок или литературную студию, у него могли возникнуть опасные и нежелательные иллюзии. И тогда Ахматова не написала бы «А в комнате опального поэта дежурят страх и Муза в свой черед. И ночь идет, которая не ведает рассвета». Иногда хорошо, когда «еще не умер ты, еще ты не один, покуда с нищенкой-подругой ты наслаждаешься величием равнин и мглой, и холодом, и вьюгой». Я не хочу сказать, что это выковало лучшие стихи русской поэзии, но это лишило Мандельштама многих иллюзий, - считает Дмитрий Быков.
В целом же период ссылки Мандельштама в Воронеже Быков назвал аутотерапией.
- Его стихи в этот период становятся чрезвычайно зашифрованными, а людей в них нет вовсе: только почва, какие-то вещества и существа, и мир – но мир без человека. Поэтому в период такого мощного одиночества Мандельштам занялся аутотерапией, которая заключалась в том, что он разговаривал сам с собой, все время бормотал – отсюда и такие странные стихи, похожие на бормотание. Но не надо думать, что ссылка, вообще литературное уединение хорошо для любого писателя или поэта. Вспомните Пушкина. Сравните три его произведения, написанных в Болдино: в первый раз он привез оттуда «Каменного гостя», во второй – «Медного всадника», а в третий – «Золотого петушка». Согласитесь, «Петушок» невероятно проигрывает двум предыдущим произведениям. А все потому, что все три раза пушкинскому уединению сопутствовали совершенно разные обстоятельства. Так вот, угнетение, депрессия, гонения никогда ни на одного литератора не повлияли благотворно. Поэтому вообще-то странно, что в Воронеже до сих пор нет улицы Мандельштама. Потому что стыдно-то городу должно быть до сих пор за то, как он с поэтом обходился.
){kind=link}