РИА «Воронеж» заканчивает спецпроект «Большой террор» в канун Дня памяти жертв политических репрессий, который отмечается 30 октября. Журналисты и эксперты проекта в течение года рассказывали, как воронежцы пережили самые кровавые годы сталинского режима, о жертвах и палачах, об отношении нынешних поколений к событиям того времени. Рассказ о мученице Наталии Силуяновой завершает этот спецпроект.
Опиум для народа
Советская власть назвала религию опиумом для народа и объявила всех священников опасными государственными преступниками. Только в 1920-х годах в России смертной казни подверглись 10 тыс. священнослужителей. По разным сведениям, с 1918 по 1920 год в Воронежской епархии было замучено около 160 священнослужителей. О том, сколько их казнили и репрессировали в 1930-е годы, достоверных сведений нет.
В подвалах местной Чрезвычайной Комиссии в 1920-е годы прошлого века было обнаружено много тел замученных священников и монахов. Их подвергали жесточайшим пыткам. Например, священника Георгия Снесарева, служившего в больничной церкви в честь иконы Божией Матери «Знамение» в Воронеже, убили, нанеся ему 63 раны и сняв скальп. Палачи загоняли ему под ногти гвозди и булавки. Священник был изуродован настолько, что его почти невозможно было узнать.
О пострадавших за веру мирянах известно меньше. Жизнь Наталии Силуяновой, которую в 2000 году Русская православная церковь канонизировала, – редкое исключение. Уроженку села Каширского Лево-Россошанского района Воронежской губернии арестовали 25 июня 1938 года. Она была расстреляна четыре года спустя. Главной виной матери пятерых детей перед государством была ее крепкая вера в Бога.
О том, как простая крестьянка стала святой, журналистам РИА «Воронеж» рассказала ее внучка – Нина Золотарева – и клирик храма во имя святой блаженной Ксении Петербургской, чтец Ярослав Плотников. Он в течение пяти лет собирал материалы, которые легли в основу жизнеописания Наталии Силуяновой.
Вещий сон
О том, что ее бабушка святая, Нина Золотарева узнала лишь через девять лет после канонизации, в 2009 году. А незадолго до этого ее матери, Анне Николаевне, приснился вещий сон.
– Пришла к ней во сне мама, коротко стриженная, волосы дыбом. А при жизни у нее была коса толщиной в руку. Платьишко на ней хлипкое, не по погоде. Босая, жалкая, ежится от холода. Мама кинулась к шкафу, чтобы найти для нее одежду потеплее. Обернулась и ахнула: стоит ее мама вся пригожая, в беленьком платочке и голубой одежде. И вся светится.
Нина Федоровна тогда сказала: «Мама, бабушка-то наша во святых!».
Арест
Последний раз Наталию Силуянову ее старшая дочь Анна видела, когда ей было всего 11 лет.
– Мама рассказывала мне про арест бабушки. В середине дня к ней пришел председатель сельсовета и сказал: «Наталья Тихоновна, собирайся в сельсовет, нужно рассчитаться по налогам». Бабушке тогда было 33 года, у нее уже было четверо детей, а пятым она была беременна. Дети заплакали, она их успокоила, пообещав быстро вернуться, – рассказывает Нина Золотарева.
Младшей дочери Наталии – Наденьке – было всего два года, когда она в последний раз видела свою мать. Из детей сегодня только она и осталась в живых, но ничего о том страшном дне не помнит.
За что забрали их мать, дети Наталии узнали спустя 70 лет.
«Страшное преступление» многодетной матери состояло в том, что она – дочь священника – верила в Бога. И хотела молиться: просила у властей открыть закрытую в их селе церковь.
Дети остались жить с бабушкой Маврой. Муж Наталии – Николай – после ареста супруги уехал в соседнее село работать шофером. Он приезжал к семье только на выходные.
Последнее свидание
– Никто про бабушку ничего не знал. Однажды, наверное, года через два или полтора после ареста она из тюрьмы передала записку: «Мама и Коля! Приезжайте и заберите Васю, меня отправляют по этапу», – рассказывает Нина Золотарева.
Забирать рожденного в тюрьме младенца поехали бабушка Мавра с 11-летней Аней.
– В Воронеж из Каширы они ехали на телеге. Переночевали у знакомых, а утром пришли в воронежскую тюрьму забирать малыша. Бабушку вывели в сопровождении конвоиров. Она передала Васю, которому было всего несколько месяцев, и рассказала, что начальник тюрьмы просил ее отказаться от ребенка, обещая воспитать из него хорошего человека. Она не согласилась. Знаю, говорит, кого вы из него воспитаете, – произносит, едва сдерживая слезы, Нина Золотарева.
Она долго молчит, прежде чем рассказать о последнем воспоминании своей матери. О том, как Наталия потеряла сознание, когда стала прощаться с близкими. Конвоиры потащили бесчувственную женщину волоком, а бабушка Мавра и двое ее внуков рыдали в голос.
Святая бабушка
О том, как Нина Золотарева стала верующей, – отдельная история. В атеистическом государстве, в семье, так жестоко пострадавшей за свои убеждения, это было непросто.
Старшая дочь Натальи Тихоновны Силуяновой и мать Нины прожила трудную жизнь. Лишившись матери, она в 11 лет стала взрослой и наравне со своей бабушкой Маврой и отцом поднимала четверых братьев и сестер.
– Прабабушка Мавра рассказывала, что вся семья чудом выжила. Одна коммунистка – Марьянка – очень хотела извести семейство. Она часто заходила в дом, забирала все съестное, что находила. Прабабушка, едва ее завидев, лезла на печку и укрывала весь провиант своей широкой юбкой. Разгадать ее хитрость коммунистка так и не смогла, – рассказывает Нина Золотарева.
Родившийся в тюрьме Вася умер в возрасте 8 лет от дизентерии. Вскоре умерла и бабушка Мавра. О том, что Наталия Тихоновна причислена к лику святых, ее дети узнали, когда сами стали бабушками и дедушками.
– Мы с сестрой Татьяной ходили в просфорную в Успенский семинарский храм, помогали печь просфоры. Сестра моя разговорилась там с одной женщиной, и она предложила почитать книгу о воронежских святых. В этой книге мы и обнаружили имя нашей бабушки – Силуяновой Наталии Тихоновны, – объясняет Нина Золотарева. – Рассказать об этой святой авторы пообещали в следующем томе. А потом эта книга не вышла.
По словам женщины, они узнали от сотрудников Никитинской библиотеки, что выпуск книги отложили по каким-то причинам.
Нина Золотарева рассказала о бабушке знакомым, сокрушаясь, что ничего не может узнать о судьбе Наталии Силуяновой и что в доме не сохранилось ни одной ее фотографии.
– И тут мне говорят: «У нас один семинарист, Ярослав Плотников, собирает материалы о воронежских мучениках. Ты с ним поговори, может, он что знает», – вспоминает женщина.
Бог в помощь
В 2008 году Ярослав был первокурсником Воронежской духовной семинарии и именно с того времени начал собирать сведения о мучениках, пострадавших за веру во времена большого террора.
– Я имел допуск от семинарии для работы в архиве общественно-политической истории Воронежской области, а также архиве комитета по правовой статистике и специальным учетам Генеральной прокуратуры республики Казахстан по Карагандинской области. С 2010 года я начал искать информацию о новомученице Наталии Силуяновой, – рассказывает Ярослав.
Из дела Наталии Ярослав узнал, что она родилась в семье священника – Тихона Копылова.
– К сожалению, об ее отце мы не нашли подробной информации. Есть лишь упоминание, что она из семьи врага народа – «служителя культа», – объясняет Ярослав.
Когда дети Наталии решили продать родительский дом и разбирали старые вещи, то наткнулись на чердаке на большой священнический напрестольный крест. Это было еще одним свидетельством того, что в их роду был священник.
Жизнь по ту сторону
Согласно архивным документам, которые удалось отыскать Ярославу, «преступный путь» Наталии Силуяновой начался в декабре 1937 года. Тогда закрыли Каширский Покровский храм, в который она ходила. Женщина попросила ктитора (старосту храма) Иосифа Серганова, чтобы он ходатайствовал перед местной властью об открытии храма. Но этого не случилось. И Наталия вместе с другими верующими стала ходить в церковь соседнего села Кондрашкина.
– Наталия не раз говорила своим односельчанам, что советская власть безбожная, раз закрывает храмы и обирает крестьян, – рассказывает Ярослав.
Через 14 месяцев после ареста – 22 августа 1939 года – судебная коллегия по уголовным делам Воронежского областного суда осудила ее по статье 58-14. Ей дали «гуманный» по тем временам срок – 5 лет исправительно-трудовых лагерей с поражением в гражданских правах на три года.
Силуянову обвинили в антисоветской и контрреволюционной деятельности как участницу контрреволюционной церковно-монархической группы, в антисоветской агитации, направленной на подрыв колхозного строя.
До марта 1941 года женщина находилась в Воронеже, в исправительно-трудовой колонии. А 13 марта ее перевели в Карагандинский исправительно-трудовой лагерь (Карлаг) НКВД.
11 июля 1941 года ее вместе с девятью верующими женщинами арестовали за невыход на работу. В ее деле сохранилась характеристика: «В контрреволюционных целях без всяких на то оснований систематически отказывается от работы в лагере, проявляя контрреволюционный саботаж. Среди заключенных проводила антисоветскую пропаганду, используя религиозные предрассудки».
29 сентября 1941 года женщина была вторично осуждена и приговорена к высшей мере наказания – расстрелу. Виновной она себя не признала и отказалась подписывать протокол допроса.
11 января 1942 года приговор был приведен в исполнение. Наталия Силуянова была погребена в общей безвестной могиле на территории Карлага.
19 февраля 1992 года она была реабилитирована прокурором Воронежской области, а 30 апреля 1998 года прокурором Карагандинской области. В августе 2000 года Наталия Силуянова была причислена к сонму новомучеников и исповедников Российских на Архиерейском соборе Русской православной церкви.
Единственный снимок
– В деле Наталии Силуяновой сохранилась только одна ее фотография. Снимок сделан незадолго до казни, о которой она прекрасно знала. Удивительный снимок! На нем женщина с открытым, детским лицом, на котором нет и тени страха. Ей было всего 37 лет, когда ее казнили, – говорит Ярослав.
Именно с этой фотографии написали икону Наталии Силуяновой и позже передали ее в Каширский храм, прихожанкой которого она была.
– С тех пор у родственников Наталии сложилась традиция – приезжать на службу в Покровский храм в дни ее памяти, которая в церковном календаре совершается трижды. В том числе и 11 января – в день ее мученической кончины, – говорит чтец храма во имя святой блаженной Ксении Петербургской Роман Белых.
Потомки Наталии Силуяновой
68-летняя Нина Золотарева уже 14 лет – монахиня Антония.
– В 2003 году я приняла монашеский постриг. Хотела и вовсе уйти в монастырь, но нужно было остаться, – признается монахиня.
Хоть в монастырь она и не ушла, но облик у женщины монашеский – черный платок, длинное пальто, в глазах – вековая печаль.
В 1995 году трагически ушел из жизни ее младший сын Дмитрий, которому еще не исполнилось и 20 лет. А ровно через год, месяц и 10 дней умер ее старший сын Вячеслав, которому было 25.
О том, что с ними случилось, женщина говорить не хочет. Но признается, что в этой жизни ее удержала только вера в Бога и внук Витя.
– Я была обычным советским ребенком – октябренком, потом пионером, но меня почему-то всегда интересовала вера, и душа моя всегда тянулась в храм. Моя бабушка – мученица Наталия – была таким верующим человеком, что даже детей из-за веры в Бога оставила, при том что любила их больше жизни, – вздыхает монахиня.
Внук Витя – уже взрослый и работает автомехаником. Он всегда носит с собой икону своей прабабушки – мученицы Наталии. Говорит, что она во всем ему помогает.
){kind=link}