РИА «Воронеж» продолжает рассказывать об умирающих хуторах и деревнях региона. Журналистов интересует, останутся ли эти населенные пункты на карте через 10-15 лет.
Очередной выпуск спецпроекта – о хуторе Ендовино Россошанского района, где постоянно живут три человека. Территориально хутор относится к Шекаловскому сельскому поселению и находится от его центра – села Шекаловка – менее чем в 2 км, которые легко преодолеть по утрамбованному грейдеру.
Хутор Ендовино, по некоторым данным, был основан в конце XVIII века переселенцами из совсем небольшой тогда Шекаловки. Название «Ендовино» произошло от слова «колдобины»: хутор стоит на овражистой почве, которая вся в колдобинах и ямах.
Единственную улочку – Лесную – надвое разрезает грейдер, уходящий в сторону Белгородской области. Во времена СССР здесь было более 20 домов. Хуторяне работали в колхозе имени Сталина, позже переименованном в «Восход».
Сегодня в Ендовино остались только семья уроженцев хутора – пенсионеров Гарькавенко – да их сосед Сергей Горбатов.
Анне Ивановне – 73 года, ее мужу Евгению Григорьевичу – 80 лет. В 2020 году супруги отметят 55-летие совместной жизни. У них двое детей, двое внуков и правнук.
Сын живет напротив, в Шекаловке, зовет родителей к себе, но пенсионеры упрямятся, не собираются бросать дом, который построили своими руками в 1965 году.
Возводился он из традиционного здешнего строительного материала – самана (смесь глины с водой с добавлением соломы для крепости), а позже хозяева обложили дом кирпичом.
– Я всю жизнь проработал в колхозе трактористом, – рассказал хозяин, – вечно руки в масле и в мазуте были. Помню себя мальчишкой, как в голодные послевоенные годы собирали желуди по всей округе, варили их и ели. Они горькие, противные были – страсть! А куда деваться, если в брюхе урчит от голода? У нас тут в войну боев не было, но итальянцы стояли, и мама рассказывала, что они весь самогон в окрестных хуторах и деревнях выпили. В округе до сих пор иногда находят мины и патроны.
Супруга хозяина долгие годы была в колхозе дояркой, за рекордные показатели получила десятки почетных грамот. В 1985 году Анну Ивановну наградили орденом Трудовой Славы III степени.
Летом 2019 года домашняя живность подвела стариков.
– У нас от неизвестной напасти за неделю подохло более сотни курочек, – пожаловалась хозяйка. – Остались только утята да немного поросят, но мы с дедом обязательно восстановим свое поголовье хохлаток!
У Гарькавенко немаленькие сад с огородом, где нет ни одного пустующего клочка земли. Взгляд натыкается то на громадные подсолнухи, то на высоченную кукурузу, то на тыквы с арбузами… А вот картошка в этом году не уродилась – мелкая и гнилая выросла.
«Земля – наша кормилица», – говорит Евгений. Раньше «кормильцем» хуторян был и местный пруд, до берега которого от двора супругов Гарькавенко не более сотни метров. Но некогда приличных размеров ставок (так на южнорусском диалекте и украинском языке называется пруд) обмелел и зарос камышом.
– Его создали в 1930-е годы, мне об этом еще отец, Григорий Ильич, рассказывал, – вспомнил Евгений Григорьевич. – Рыбы тут всегда море было, а как началась перестройка, то один его в аренду взял, то другой, потом все побросали, он теперь в грязную лужу и превратился. Дичаем понемногу – в округе вон лисы расплодились. Когда куры целы были, они каждую неделю таскали со двора по две-три штуки.
Под дачу на хуторе куплен всего лишь один дом – на дальнем конце улицы Лесной, хотя заброшенных хозяевами хаток наберется с десяток. Кому может понадобиться дача в глуши – более чем в 50 км от Россоши? Хотя земля тут отличная – чернозем в чистом виде.
– Земля теперь никому не нужна, – вздохнула Анна Гарькавенко. – Раньше, при СССР, каждый гектар засеян был, а теперь сколько ее пустует! Конечно, кто-то обрабатывает, у нас с дедом по нескольку паев, которые мы сдали в аренду, на один пай получаем 30 кг растительного масла и 800 кг зерна. С продуктами проблем нет, все свое, а если что нужно, сын из шекаловского магазина привезет.
Каждый день пенсионеров Гарькавенко навещает их единственный сосед – 56-летний Сергей Горбатов. После смерти жены он уже пять лет живет один.
Иногда под настроение мужики выпивают. Общего прошлого у них нет – лишь настоящее. Сергей вообще чужак для этих мест, он появился здесь в 1990-х, когда семья выехала из Чечни.
У него есть родня в Москве и Ростове-на-Дону, но Сергей Горбатов с ней практически не общается. Зато соседи стали для него как родственники.
Дом Сергея стоит в самом центре здешнего крупного солончака. Во дворе круглый год сырость и грязь. Но, как выяснилось, несмотря на внешнюю безалаберность и любовь к выпивке, Сергей неплохой хозяин.
– У соседей все куры подохли, а у меня целехонькие! – похвастался он. – Кроликов держу, птицу, овощи на зиму заготавливаю!
Сергей пригласил корреспондентов РИА «Воронеж» в громадный погреб, который выкопан в склоне, примыкающем ко двору.
Внутри оказалось четыре десятка трехлитровых банок с соленьями – огурцами, помидорами, арбузами и салатами, которые Горбатов аккуратно закрутил на зависть любой хозяйке.
В последний год Сергею стало тяжелее справляться – совсем доконал привычный вывих правого плеча. Знакомый таксист отвез мужчину в районную больницу, но там помочь не смогли – направили в Воронеж, где на больное плечо наденут специальный корсет. Говорят, эта манипуляция стоит около 50 тыс. рублей, но таких денег у Сергея отродясь не водилось.
– До наступления пенсионного возраста мне еще дожить надо. Работы, понятное дело, тут никакой. Иногда продаю овощи со своего огорода – на курево хватает, и то ладно! – признался Сергей. – Кроме своих соседей, я вообще никому не нужен, так вот и живу на белом свете.
Сергей Горбатов в пятый раз за день ковыляет к пенсионерам Гарькавенко. Из дома выходит Евгений Григорьевич и опускается на скамейку. Сергей присаживается рядом. Мужики вновь заводят разговор о наступающей осени и о том, как ендовинцам, объединившись, пережить очередную зиму.
){kind=link}