РИА «Воронеж» продолжает рассказывать о последних жителях умирающих хуторов и деревень региона. Журналистов интересует, останутся эти населенные пункты на карте через 10–15 лет или исчезнут вместе со своими последними жителями. Очередной выпуск спецпроекта посвящен деревне Васильевка Рамонского района, где постоянно живет один человек.
Территориально Васильевка относится к Ломовскому сельскому поселению и находится от его центра – села Ломово – в 8 км, которые можно проехать, либо выбравшись на асфальт (до него 3 км), либо напрямую, по балкам и оврагам.
Васильевка была основана в середине ХVIII века переселенными сюда крепостными крестьянами. Тогда деревенька принадлежала помещику Василию Сурикову. В некоторых документах ХIХ века она называлась Золотой Долиной.
Во времена СССР здесь было одно из отделений колхоза «Прогресс». В те годы деревня насчитывала 60–70 домов, в ней были магазин и начальная школа. Речушка Быстрик трехметровой ширины по весне разливалась так, что подтапливала половину холма, на котором сегодня стоит единственный жилой дом Васильевки.
Его хозяин – 69-летний Михаил Аксенов, бывший колхозный шофер, – полгода ремонтировал двигатель своего старенького УАЗа и при помощи племянника все же довел движок до ума.
Вездеходу больше 30 лет, но на нем легко можно проехать по любому здешнему оврагу или балке, а если надо, то и смотаться в магазин села Большая Верейка, до которого не более 3 км.
Но надолго свою живность – десяток овец и трех собак: гончую Пальму и двух дворняг, старенького Малыша и юного Бима, – Михаил не бросает.
Пенсионер никогда не был женат, детей у него нет. Родни в округе немало, да только уезжать из своего дома №1 на единственной деревенской улочке Луговой он не собирается. Не потому, что некуда, просто с 1992 года он живет на своей малой родине один и не собирается ничего менять.
– Весь мой род происходит из Васильевки, – рассказал Михаил Аксенов. – Прадед, Гавриил Гавриилович, родился в 1857 году и прожил 103 года, я мальчишкой еще застал его. Его в 70-х годах ХIХ века забрали в рекруты, и служить бы ему 25 лет – так тогда бывало, – но из-за того, что какая-то царственная особа наконец забеременела, вышел указ по этому случаю отпустить каждого десятого рекрута домой. Их построили в шеренгу, и в том строю мой прадед оказался именно десятым. Отдав рекрутчине всего несколько лет, он вернулся домой. Мой отец Гурей Гаврилович родился в 1914 году, он воевал и в Советско-финляндскую, и в Отечественную и, вернувшись домой только в 1946-м, продолжил обустраивать наше родовое гнездо.
В годы войны в этих местах шли тяжелые бои. По словам Михаила Аксенова, летом 1942 года бомбежка накрыла колонну беженцев, которая двигалась через Васильевку из соседней Большой Верейки на север – в сторону современной территории Липецкой области. Погибли десятки мирных жителей, их спешно захоронили в окрестных логах. Одно из захоронений находится буквально в 30 м от дома Аксенова.
В Васильевке стоят еще четыре дома. Один – целый, но его хозяйка живет у дочери в соседнем селе, два других – распахнутые всем ветрам, а четвертый – недавно сгоревший. Недалеко от него – оградка и могильный крест с надписью: «Елена Пенкина – погибла июнь 1942. Семья Крючковых».
– Здесь женщина, погибшая при той бомбежке, вроде бы была похоронена. Недавно дальние родственники решили обустроить на этом месте что-то типа могилки, – пояснил Михаил Аксенов.
Он, некогда заядлый охотник, уже несколько лет не берет в руки ружье, зато часто гуляет своими охотничьими тропами вместе с гончей Пальмой. В остальное время она сидит в вольере и отчаянно скулит. Хозяин не дает ей носиться по двору, держит взаперти: уже проснувшиеся клещи породистому псу могут нанести куда больший урон, чем дворняге.
Дом, в котором живет Михаил, строился более полувека назад, а поскольку строение без фундамента, каждый год оно дает небольшую осадку. Чтобы войти в единственную комнату, надо согнуться в три погибели, а высота потолка сейчас составляет примерно 180 см.
В войну тут был другой дом, но летом 1942-го, когда немцы наступали на эти места, красноармейцам на машинах нужно было форсировать неширокий Быстрик, а мост был взорван. И тогда они разобрали на доски дом Аксеновых (хозяева были в эвакуации), положили их вместо моста и проехали через речку.
На стене одного из сараев – нечто вроде этнографического музея: здесь хозяин разместил старинные артефакты из своего хозяйства: деревянные вилы, самодельные грабли, приспособление, которое надевается на косу, чтобы скошенная трава ложилась ровным рядком, и многие другие мелочи.
Сухое дерево во дворе Михаила – все в дуплах из-за дятлов. В одном из них каждый год семья скворцов выводит птенцов.
– Я жду не дождусь, когда они появятся, – признался Аксенов. – Привык уже к ним, а они ко мне. У нас тут в глуши все зверье друг к другу тянется. Например, мой пес Бим каждый раз, когда я выгоняю из сарая пастись овец, подходит к вожаку-барану и трется с ним носами – это такой ритуал у них. Бобров на Быстрике – тьма, всю речку плотинами загородили. У нас возле нее колодцы стояли, один недалеко от моего дома сохранился. Помню, мальчишками на замерзшем пруду все зимы в хоккей играли – подбежишь, бывало, к колодцу распаренный, воды ледяной выпьешь, а она такой была, что мы почему-то ни разу от нее не болели!
Вокруг Васильевки существует много легенд и преданий. Одна из них такая. Давным-давно в соседнее село приезжали гости с территории современной Липецкой области на свадьбу и остались ночевать. А наутро запрягли лошадей и отправились домой, ехать было всего верст семь-восемь. Да только потом обнаружили всех замерзшими в Красном лесу, который находился неподалеку, хотя температура была почти нулевой. Оказалось, по пути налетел ветер, потом мокрый снег, а следом ударил морозец. И люди вместе с лошадьми якобы обледенели и погибли за считанные минуты.
Главная здешняя достопримечательность – так называемый Каменный лес, расположенный в овраге в 1,5 км от деревни. Это одно из самых любимых туристами мест региона. Контуры балки, по дну которой протекает речушка Быстрик (ее можно перепрыгнуть даже в самом широком месте), напоминают на карте паука – ответвления-«лапы», расходящиеся в стороны. И везде в хаотичном порядке разбросаны валуны высотой от 1 до 3 м.
Этот загадочный овраг журналистам РИА «Воронеж» показал житель соседней Большой Верейки, 65-летний Алексей Постовалов. Он облазил весь Каменный лес, будучи еще мальчишкой, бегал сюда играть в «войнушку» с пацанами после школы – места на дне балки глухие, всюду камни разбросаны, лучших укрытий не найти.
– Лет 50 назад из Москвы в эти места приезжали ученые, что-то копали, записывали, а с чем уехали – никто уже и не упомнит. Но после их отъезда тут ходили разговоры о том, что эти камни – обломки какого-то старинного строения типа крепости, когда-то стоявшей на краю холма. Потом за долгие годы оно, судя по всему, рассыпалось, а камни укатились под гору – на дно оврага, – отметил Алексей Постовалов. – Камни эти не подходят для строительства: они крошатся, трескаются. Да и как сюда технику загонять, чтобы доставать их? Близко ни на чем не подъедешь. Значит, музей этот под открытым небом и дальше никто не тронет.
В Васильевке вся жизнь так или иначе вращается вокруг камней. Во дворе Михаила Аксенова лежат валуны, привезенные его предками из того самого Каменного леса.
На здешнем крохотном кладбище почти в каждой ограде тоже лежат валуны размером с небольшой поднос. На некоторых можно разобрать выцарапанные буквы с именем человека, покоящегося здесь, и датами рождения и смерти.
– У нас в Васильевке всегда людей хоронили по-особому, – пояснил Михаил Аксенов. – Ограду на могиле не ставили, зато обязательно был деревянный крест, а подле него всегда клался валун. Конечно, сегодня они не на всех могилах, но на погостах, где похоронены люди с нашими, васильевскими, фамилиями – Крючковы, Кулешовы, Аксеновы, Пехтеревы, – они есть.
Возле могилы, где в 1983 году похоронили самого известного пчеловода Васильевки – Фандея Паршина, – Михаил Аксенов замедлил шаг и посмотрел вниз. С кладбища, расположенного на холме, вся деревенька была видна как на ладони.
– Смотрю на свою малую родину, и столько всего вспоминается: как мальчишкой рыбу ловил, как в армию отсюда уходил, как соседей в последний путь провожал. Скоро и я отправлюсь вслед за ними, а со мной умрет и моя деревенька…
){kind=link}