Воронежец Сергей Фатенков раскритиковал условия жизни в Борском психоневрологическом интернате в Рамонском районе. Проходящий лечение 36-летний мужчина завел страницу в социальной сети Facebook 25 октября 2019 года. А 10 ноября Сергей написал: «Условия в интернате настолько ужасные, что, если бы у меня был выбор между тюрьмой и интернатом, я бы выбрал тюрьму. Еда всегда холодная, один рулон туалетной бумаги дают на полгода. Туалет работает два дня, потом на неделю его закрывают. Носки летом не дают. За территорию интерната не выпускают, паспорта отнимают».
Также, по словам Сергея Фатенкова, в палатах кровати стоят плотно друг к другу, личного пространства нет, поэтому случаются потасовки. До обеда, пишет мужчина, лежать на кровати запрещено, поэтому люди отдыхают на полу, земле, стульях. В поисках туалетной бумаги пациенты якобы роются в мусорных контейнерах, к тому же у большинства проживающих нет зубов, даже у 35-летних. Фатенков считает, что всему виной плохое питание и отсутствие зубной пасты.
В одном из первых сообщений пользователь соцсети предупредил: в любой момент у него могут отобрать телефон с выходом в интернет и «посадить на уколы и таблетки». На посты мужчины отреагировали общественники из Москвы, пообещав нанести в интернат визит.
Публикация была удалена из соцсети. – Прим. РИА «Воронеж» от 2 декабря 2019.
В свою очередь, сотрудники департамента социальной защиты Воронежской области и Борского психоневрологического интерната пригласили на встречу с недовольным пациентом журналистов. Что рассказали мужчина, его мать и директор соцучреждения – в материале РИА «Воронеж».
«Здесь не санаторий»
Встреча с Сергеем Фатенковым проходила в палате. Мужчина пожаловался, что помещение маленькое, чтобы открыть форточку, приходится вставать на кровать. На комментарий журналиста, что такие же условия в обычной больнице, Фатенков сказал, что в больнице лучше:
– Там хотя бы можно за территорию выйти, а здесь запрещено. Бумага туалетная у меня своя в тумбочке, а так ее здесь редко дают. Зубная паста тоже своя. Туалет один на этаже, а на улице – всегда забитый до отказа. Кормят плохо. Раньше всегда еда была холодной, потом я пожаловался в интернете, и еда стала теплой. Из мясного в неделю дают одну сосиску или половину кусочка колбасы, еще супы, каши. Вилок и ножей нет, одними ложками едим, масло по хлебу размазывать неудобно.
Директор Борского психоневрологического интерната Станислав Гриднев прокомментировал жалобу на недостаток мяса в рационе:
– В меню каждый день есть или курица, или говядина, или рыба. Но мы не имеем права давать белковые продукты крупными кусками – многие из-за своего психического состояния не жуют, а просто глотают и могут подавиться. Поэтому все мясное и рыбное приходится измельчать. Например, даем макароны по-флотски, но Сергей, видимо, считает, что фарш – это уже не мясо. А вот колбаса и сосиски – мягкие, поэтому даем их целиком.
За территорию психинтерната проживающим выходить действительно запрещено.
– Но здесь и не санаторий, – подчеркнул Станислав Гриднев. – Так как Сергей дееспособный, он имеет право выйти, например, в магазин или просто погулять за пределами интерната, но для этого ему нужно предупредить руководство, чтобы мы выделили ему сопровождающего. Вокруг интерната лес, а напротив – озеро, а мы несем ответственность за всех проживающих.
Комментируя фотографии лежащих на лавочках и полу постояльцев, директор интерната сказал, что не надо забывать, кто лечится в этом заведении. В интернате 230 человек, и почти любой, кроме лежачих, может «начать копаться в мусорном контейнере или сесть на пол».
– Мы, когда видим это, просим их отойти от мусорки, говорим встать с пола, но за всеми не уследишь. Туалет на улице часто заполняется, и мы регулярно пригоняем машину для откачки. Сергей пишет, что пасту многим не выдаем. Начнем с того, что у него она есть. А нет личной пасты в ящиках у тех, кто самостоятельно не может почистить зубы. Проще говоря, дай тюбик – человек пасту съест. Щетки таких проживающих находятся у медсестры. Она каждое утро выдает щетку с пастой, и все чистят зубы, – заверил директор интерната.
Личное дело
При этом Станислав Гриднев не отрицает, что учреждение требует ремонта. Борский интернат с такими условиями проживания – единственный в области, но денег на его капитальное обновление пока не выделили.
– Я здесь работаю три года. Спрашивал у старожилов, когда был капитальный ремонт, но никто не помнит. Здание, в котором находится интернат, построено аж в XVIII веке, это бывшие суконные цеха. Что с этого здания взять? Выкручиваемся как можем, – признался директор.
В планах – в 2021 году построить новую котельную, закупить мебель. Также рассматривается частичное расселение, ведь в регионе работают современные психоневрологические интернаты (например, в Алферовке Новохоперского района). В будущем построят еще несколько, куда переведут часть постояльцев Борского интерната.
Замруководителя областного департамента соцзащиты Виктория Воронцова рассказала, что психоневрологических интернатов в Воронежской области 15. Чтобы туда попасть, надо написать заявление и собрать документы. Если человек признан недееспособным, за него пишут заявления ближайшие родственники, если дееспособный – сам.
– Не надо путать больницу, куда привозят буйных в смирительных рубашках, и вот такие интернаты, где люди с психическими заболеваниями проходят реабилитацию. Вот личное дело Сергея Фатенкова, – показывает папку Виктория Воронцова. – Он сам решился на проживание в стационарном учреждении, так как дееспособен. Попросился именно в Борский интернат. Видимо, это было совместным решением с мамой – ей удобно сюда приезжать.
«Попросила сохранить место на всякий случай»
Корреспондент РИА «Воронеж» поговорила с матерью Сергея Фатенкова по телефону. Людмила Васильевна отпросилась с работы, чтобы забрать сына домой. На вопрос, почему Сергей начал критиковать интернат только сейчас, хотя живет там почти год, ответить не смогла.
– Я приезжала к нему неделю назад, он был спокойным. Мы поговорили, покормила его, оставила передачку, ничто не предвещало такого. Я сама медработник и обращаю на все внимание. Сын никогда не был побит, всегда чистенький, подстриженный. С едой там тоже нормально, ведь, когда я привозила ему еду, он никогда на нее не кидался. Соскучился, видимо, по дому и решил эти фотографии выложить, якобы ему там плохо, чтобы его забрали. Я заберу Сережу, конечно, но, как медик, знаю, что он больной человек. Он и на меня дома всегда жалуется. Я знаю, что ему в интернате под присмотром врачей лучше. Посмотрим, как все сложится, но я пока попросила сохранить за сыном место, – рассказала женщина.
Контекст
Весной 2012 года сотрудники аппарата уполномоченного по правам человека в Воронежской области устроили инспекционную поездку в Борский психоневрологический интернат. На тот момент в учреждении на бюджетной основе жили 284 человека – мужчины от 18 до 90 лет. Поездка была связана с тем, что брат одного из подопечных обратился к омбудсмену. Были жалобы на некачественное питание, неподобающее поведение персонала и неразумное расходование выделяемых интернату денег.
Советники уполномоченного совместно с врачом областного Центра гигиены и эпидемиологии провели санитарно-эпидемиологическое обследование интерната. В распоряжении пищеблока они увидели говядину, мясо птицы, рыбу, яйца, кисломолочные продукты, молоко, масло, сахар, хлеб, овощи, фрукты, сухофрукты и крупы.
Но мягкая обивка стульев в жилых корпусах и в зрительном зале клуба нарушала СанПиН – ткань делала влажную уборку и дезинфекцию невозможной. В большом количестве жилых помещений пол, стены и потолки оказались повреждены, трубы были покрыты ржавчиной.
Заявитель указал в обращении, что его брат при высоком росте имеет малый вес. Но при встрече с ним проверяющие убедились, что истощения не было.
«Нарушения, указанные в жалобе, не подтвердились. Разве что общее состояние некоторых помещений нуждается в улучшении, и мест под технические нужды не хватает. Эти недостатки компенсируются поразительной чистотой палат, аккуратно заправленными кроватями и постоянным чутким уходом за больными», – говорилось в отчете сотрудников аппарата уполномоченного по правам человека в области семь лет назад.
){kind=link}