Хохольский райсуд прекратил уголовное дело по факту падения бетонной плиты ограждения стройплощадки на 11-летнюю девочку «в связи с истечением срока давности уголовного преследования». ЧП случилось в поселке Опытной Станции ВНИИК 8 апреля 2018 года, в день Пасхи. Ребенок получил переломы костей таза и левой голени (чудом не потеряла ногу), разрыв мочевого пузыря, сотрясение мозга, ушиб подбородка и многие другие травмы. Девочке пришлось провести в больницах около четырех месяцев.
Почему виновных так и не нашли, попытался разобраться корреспондент РИА «Воронеж».
Переломный момент
Сегодня Катя (имя изменено) немного комплексует по поводу своей левой ноги, кость на которой слегка искривлена. После падения плиты конечность висела буквально на куске кожи, и врачи настраивали родителей девочки на возможную ампутацию. Но – обошлось.
– На физкультуре в школе я бегаю нормально, но если надо на одной ноге прыгать, то на левой не могу, сразу немеет, – сообщила Катя. – И перед непогодой ныть начинает. Я мечтала поступать в институт МВД, а теперь медкомиссию там вряд ли пройду.
– Не беда, пойдешь учиться на технолога – самая женская профессия, – отметила ее мать Татьяна. – Главное, что ты жива.
В тот страшный день Катя играла на детской площадке метрах в 30 от забора, огораживавшего заброшенную территорию старого детсада. Между двумя плитами забора был просвет в 30-40 см, через который регулярно лазили дети.
– Меня позвали приятели из-за забора. Я пролезла в дырку и встала точно под этой плитой. Потом в глазах потемнело. Когда очнулась, боли никакой не чувствовала, но все было как во сне – крики взрослых, собственное слабое «помогите», – вспомнила Катя. – Плита упала сзади, я свалилась на живот, но как-то перевернулась на бок – вокруг лежал еще не стаявший снег, он чуть-чуть смягчил удар. Сознание я не теряла ни под плитой, ни в машине «скорой».
– В тот день несколько жителей поселка жарили шашлыки буквально в 10 м от места происшествия, – добавила Татьяна. – Ребята подбежали, пытались поднять плиту, но не вышло. Тогда побежали за домкратом, и Катю все же вытащили. Через несколько минут приехала «скорая».
По словам матери, Катю «собирали» три бригады врачей:
– Дочь перенесла две операции, потом около полугода носила аппарат Илизарова. Она стала плаксивой, нервной, тревожной. Например, 3 августа 2020 года на оглашении приговора по нашему делу в зале суда разрыдалась. Будут ли у нее свои дети – непонятно, пострадал малый таз.
В те месяцы, что Катя находилась между жизнью и смертью, Татьяна разрывалась между больницей в Воронеже, двухлетним сыном дома и работой.
Корреспонденты РИА «Воронеж» побывали на месте ЧП. По виду территория защищена так, что за забор и мышь не проскочит. Но, как выяснилось, надежным ограждение стало лишь осенью 2018-го, через полгода после происшествия.
По словам и. о. главы Петинского сельского поселения (к нему относится поселок Опытной Станции ВНИИК) Лилии Ситниковой, «плиты укреплены, нарушения устранены». За забором – частная территория.
– Вот тут это и было, – Катя указала на плиту, поставленную взамен упавшей на нее. – С тех пор, как со мной все случилось, наши туда забыли дорогу.
«Беспрецедентный факт»
Уголовное дело по факту ЧП возбудили только спустя 10 месяцев.
– У нас и президент, и Генеральный прокурор РФ с экранов говорят о том, что каждое преступление против несовершеннолетних должно расследоваться максимально быстро и объективно. А что в нашем случае? В день происшествия был зарегистрирован материал по факту травмирования Кати, и до февраля дело не возбуждалось! – посетовал адвокат Роман Меремьянин, представляющий интересы семьи девочки. – Материал через прокурора несколько раз перебрасывался из Хохольского межрайонного следственного отдела (МСО) СУ СК по Воронежской области в райотдел полиции и обратно. Все 10 месяцев силовики не могли определиться с подследственностью случившегося. СКР считал, что налицо ст. 118 УК РФ (причинение тяжкого вреда здоровью по неосторожности), относящаяся к компетенции полиции. А полиция утверждала, что это ст. 216 УК РФ (нарушение правил безопасности при ведении строительных или иных работ). Хотя любой подкованный юридически человек знает, что все преступления в отношении несовершеннолетних расследует СКР, а координирует прокурор, который и должен был решить, какая там статья.
Адвокат стороны ответчика Сергей Матыцын тоже считает, что 10-месячная задержка «навредила и потерпевшей стороне, и нам»:
– На земельном участке, который принадлежит моему доверителю, ребенку был причинен тяжкий вред здоровью, и уже максимум на другой день должны были возбудить уголовное дело. Это преступление относится к категории небольшой тяжести, по таким делам срок давности привлечения к уголовной ответственности установлен всего в два года. Но 10 месяцев шла волокита. Следствие не разобралось в принадлежности того забора – земля и остатки детсада моему доверителю принадлежат, а забор нет. И все 10 месяцев шло к тому, что за истечением срока давности все будет прекращено. Если бы я представлял потерпевшую сторону, то требовал бы от СК возмещения морального вреда именно за волокиту – это вообще беспрецедентный факт! А если говорить о допущенных в ходе расследования процессуальных нарушениях, то они займут объем тоненькой брошюры.
Сам владелец земельного участка и «остатков детсада» пообщался с корреспондентом РИА «Воронеж» неохотно. Заметил только: «Мой адвокат разъяснит вам причины случившегося. Этот забор простоял четыре года и всегда был безопасен, а почему он упал – обращайтесь к подросткам, они вам объяснят».
Адвокат Алексей Гончаренко прокомментировал ситуацию так:
– Существует недопустимая практика некоторых юристов затягивать судебные процессы под надуманными предлогами. Можно провести аналогию с громким уголовным делом в отношении известного артиста Михаила Ефремова, который стал участником смертельного ДТП в Москве. Его адвокат постоянно придумывал какие-то новые обстоятельства, чтобы заволокитить дело до бесконечности. Но подобные уловки срабатывают лишь в том случае, если их принимает соответствующее должностное лицо – дознаватель, следователь, прокурор, судья. Заинтересованность в этих случаях может быть любой – эмоциональной, родственной, материальной или связанной со спущенным сверху приказом. У нас порой обнаруживают тело со списком повреждений на трех листах, и зачастую никто ничего не возбуждает, пока не дойдешь до генерала.
Долгое лечение и затягивание следствия
В ГУ МВД по региону в ответ на запрос корреспондента РИА «Воронеж» подтвердили, что прокуратура Хохольского района изъяла дело из производства группы дознания ОМВД и передала в Хохольский МСО СУ СК по региону. Это было сделано «в целях всестороннего, полного и объективного расследования, учитывая, что потерпевшая – несовершеннолетняя, а преступление получило общественный резонанс и его расследование представляет повышенную сложность».
В Хохольский МСО дело поступило 8 февраля 2019 года «и сразу же было принято к производству», уточнили в СУ СКР по области.
– Длительность расследования дела обусловлена как необходимостью установления причин обрушения конструкции, так и установлением правового статуса объекта, влияющего на конечную квалификацию действий обвиняемого. Помимо этого, со стороны обвиняемого и защиты предпринимались попытки затягивания следствия, – отчитались в региональном СУ СК. – Несмотря на имевшиеся проблемы, следствием установлены достаточные данные о виновности лица, и дело направлено в суд.
В прокуратуре Воронежской области длительность проверки «по факту получения травм» объяснили «продолжительным лечением пострадавшей и невозможностью в связи с этим установить тяжесть вреда, причиненного ее здоровью»:
– Медицинская экспертиза была назначена в апреле 2018 года, однако ее проведение экспертным учреждением было приостановлено до завершения лечения. Экспертиза поступила в правоохранительные органы только концу того же года.
Как утверждают в облпрокуратуре, упомянутый Романом Меремьяниным спор о подследственности «на качество, полноту и сроки процессуальной проверки не повлиял».
){kind=link}