РИА «Воронеж» продолжает спецпроект, посвященный 1917 году. Мария Сапронова и Надежда Сушкова из села Островки Аннинского района рассказали о своем отце и дедушке Прокопии Шеине, который застал революцию в рядах регулярной армии, покинул родину с остатками армии белых и лишь через 15 лет смог вернуться к семье.
На фронт
Прокопий Шеин родился в многодетной семье в селе Архангельское Воронежской губернии в 1885 году. До начала Первой мировой войны, по словам Марии Сапроновой, ее отец жил и работал в селе. Как и все местные жители, чтобы прокормить семью, Шеины возделывали землю. Отец Прокопия имел свой надел.
– В селе была приходская школа. Обучаясь в ней, мой отец тяготел к церковным наукам. Возможно, что так и стал бы священником, но жизнь повернулась иначе. В 1914 году его призвали на фронт. Пришлось уехать из родного дома, попрощавшись со своей беременной женой Анастасией Ивановной (в девичестве Калашниковой), – говорит Мария Прокопьевна.
В плену
На фронте Прокопий Шеин воевал с немцами. Рассказывал, что служил честно, за спинами не прятался. За это его отметили медалями и знаками отличия. Но, к сожалению всей семьи, символы воинской доблести не сохранились.
Прокопий Шеин (крайний справа) с сослуживцами
В 1915 году Прокопий Никитович попал в плен. Несмотря на опасность и трудности, бежал и вернулся в строй, продолжив борьбу с врагом до 1917 года.
– Отец не очень много рассказывал о пребывании в плену. Мне запомнилось, как он говорил о пытках, о том, что было очень страшно. Пленного могли живым положить в гроб и закопать. Через некоторое время откапывали, но не все выживали или выдерживали подобное, – говорит Мария Сапронова.
Остался верен царю
Прокопий Никитович встретил революцию в рядах Русской регулярной армии, которую уже сотрясали возмущения солдат, дезертирство и переход частей на сторону большевиков.
– Папа не понимал и не принимал революционных преобразований, поэтому оставался верен царю и своей присяге. В 1918 году он сражался с большевиками в Гражданской войне под командованием Деникина. Из-за ранения и контузии попал в армейский госпиталь, – говорит Мария Сапронова.
После ряда поражений лидер движения Антон Деникин отступил к югу, неся большие потери солдат. Это заставило военачальника принять кардинальное решение – покинуть Россию. На кораблях из Одессы он эвакуировал остатки своей армии и раненых в Турцию.
– По рассказам отца, разрозненные и истощенные боями части не теряли надежды и силы духа. Во время эвакуации чувствовалась сплоченность. Раненых не бросали, несмотря на трудности, забирали с собой на корабли. Так Прокопий Никитович попал в турецкий госпиталь.
В изгнании
После выздоровления Прокопию Шеину пришлось остаться на чужбине. Работал санитаром в том же госпитале, в котором его и выходили. За три года жизни в Турции выучил язык.
Позже Прокопий Никитович рассказывал детям, что жил в достатке, но все время скучал по родине. Это серьезно угнетало русского солдата.
Вернуться домой из Турции Прокопий Шеин не мог, так как новая Страна Советов не имела дипломатических отношений со многими государствами.
– Желающим въехать в Россию негде было получить визу. Прокопий Никитович решил переехать в другую страну, чтобы найти дипломатическое представительство нового Советского государства и получить разрешение на въезд. Однако задача оказалась непростой, – говорит Мария Сапронова.
Скитания по Европе
В течение девяти лет уроженец Архангельского переезжал из страны в страну, пытаясь добыть заветную советскую визу. Путь лежал через Грецию, Австрию, Болгарию, Польшу. Но, несмотря на упорство и огромное желание увидеть родное село, Прокопию так и не удалось получить документ.
Удача улыбнулась, когда Шеин переехал во Францию.
Регистрационный лист Марсельской полиции на иностранца Прокопия Шеина, 1928 год
– Отец в своих рассказах вспоминал, что русские в то время помогали друг другу, будучи далеко от дома. Вот и папа не остался без участия со стороны. Во Франции его приютили эмигранты из дворян, у которых он прожил до 1929 года. Но сначала, как только прибыл в Париж, сразу отправился в посольство России. Уж очень хотелось поскорее подать документы и получить разрешение на въезд в страну. Однако в ожидании прошло два года. Лишь только летом 1928 года Прокопий Шеин держал в руках заветный документ, – рассказала Мария Сапронова.
В Архангельском
Анастасия Ивановна Шеина, жена Прокопия Никитовича, родила дочь Дашу через несколько месяцев после проводов мужа, 17 декабря 1914 года. Мать с ребенком жила в семье Шеиных, где еще росли брат Прокопия Семен и три сестры: Марина, Алена, Ирина.
– Как у большинства селян, у Шеиных был дом-пятистенок. Об отдельных комнатах речь не шла. Спали кто на дощатых полатях, кто на полу, кто в сарае. Работы было много: землю обрабатывать и за скотом ухаживать. На подворье держали и лошадей, и коров, и овец. У женщин еще и домашние хлопоты, рукоделие. Сами ткали, пряли, шили, вязали и вышивали. Анастасия, моя мама, очень хорошо ткала. Для этого в доме стоял станок. У меня сохранились некоторые ткани ее работы, которые передам детям, как память о предках, – рассказывает Мария Сапронова.
Когда Шеины выдали замуж всех дочерей, то имущество поделили среди детей. Анастасии, как жене Прокопия, достался ткацкий станок, полушубок, овцы и ее приданое. С этим имуществом женщина вернулась к своим родителям. Родная семья тоже была большой. Тяжелые годы заставили Анастасию сделать свой вклад в содержание родственников – пришлось порезать овец, а потом продать и ткани.
Прокопий иногда присылал посылки и деньги отцу и жене. Анастасия решила жить самостоятельно и откладывала эти деньги на свой дом. Потом продала самое ценное, что у нее оставалось, – полушубок, добавила присланные мужем деньги и купила в Островках домик на улице Заречной. В нем поселилась с дочкой Дашей в ожидании Прокопия. Работала в колхозе за трудодни, а дома продолжала прясть и ткать.
За все проведенные в одиночестве годы Анастасия никогда не забывала о муже: оставалась верна и молилась за него. Ради любимого даже совершила паломничество – пешком отправилась в Киево-Печерскую лавру, где молила Бога о возвращении Прокопия.
Чудесное исцеление
В три года Даша оглохла.
– В доме бабушки Насти однажды гостил родственник. Маленькая трехлетняя Даша испортила валенок, чем очень его разозлила. Мужчина суконным чулком побил девочку так, что у нее лопнула перепонка в ушке. Даша осталась глухой на одно ухо. А от потрясения перестала говорить и не смогла учиться, – рассказывает внучка Прокопия Надежда Михайловна.
Анастасия очень переживала за дочку, молилась за ее исцеление. В семье есть легенда, что девочка поправилась благодаря Николаю Чудотворцу. Однажды, сидя за прялкой, Настя разрыдалась от горя. В этот момент дверь открылась, вошел старичок с бородкой. Он спросил: «О чем плачешь, раба Божия?» Анастасия поделилась переживаниями, ведь дочери было уже 14 лет и надо было думать о замужестве.
– Старец на объяснения бабушки дал ответ. Если Даша услышит колокольный звон на Рождество Христово, значит, будет разговаривать. После этого незнакомец вышел. Когда бабушка выбежала за старцем вслед, его нигде уже не было. С тех пор она всегда считала, что приходил к ней не кто иной, как Николай Угодник. Очень походил этот человек на святого с иконы, – говорит Надежда Сушкова.
На Рождество Даша действительно услышала звон сельского колокола и прибежала домой с криками: «Мама, бом, бом!» С тех пор девочка стала разговаривать, но в школу так и не пошла, оставшись неграмотной.
– Я хорошо помню маму Дашу. Так мы ее звали за ее материнскую заботу и доброту. Наша мама, Мария Прокопьевна, была намного младше родной сестры Даши, но они были очень привязаны друг к другу. Своих детей у Дарьи не было, а мы, племянники, стали заменой. Она была необыкновенно трудолюбива, пекла хлеба, пирожки, а блинчики у нее были просто изумительные, вкус их помнят все наши родственники.
Путь домой
Дорогу домой Прокопий Никитович описывал своим родственникам как долгую, тяжелую и достаточно опасную. Мужчина возвращался из Франции в солидном белом европейском костюме и двумя модными окованными кожаными чемоданами.
– Папа рассказывал, что многие обращали внимание на его внешний вид. Думали, что в чемоданах сказочные богатства. Но Прокопий Никитович вез с собой то, что было для него по-настоящему ценным – книги. В мобильной библиотеке Прокопия Шеина были религиозные издания: Псалтырь, Библия, Евангелие, книги о святых. Прокопий привез из других стран словари: французский, польский, немецкий. Позже дарил редкие для деревни книги односельчанам, – говорит Мария Сапронова.
– По рассказам дедушки, серьезная опасность подстерегала его, когда родное село было уже недалеко. Он нанял извозчика в Абрамовке и отправился в Архангельское. Стало смеркаться. Случайно дедушка заметил, что извозчик приготовил топор и держал его поблизости. Стало очевидно – мужику приглянулись чемоданы. Дедушка незаметно по дороге стал сбрасывать свой багаж. А затем и сам осторожно слез и спрятался. Оставшийся до дома путь он шел пешком. Так избежал страшной участи, – рассказывает Надежда Сушкова.
Встреча с семьей
Прокопий Никитович возвратился в родное село к жене Анастасии и дочери Даше на Михайлов день, 19 сентября 1929 года. Кругом нищета, разруха и голод. После достатка за границей жизнь на родине пришлось начинать сначала.
Семья поселилась в доме в Островках на улице Заречной. Возделывали небольшой огород и сад, за которыми протекала река Токай. Сегодня реки уже нет, но воспоминания об этом красивейшем месте села живы у местных до сих пор.
– Я родилась в том доме в Островках 3 мая 1930 года. Там же большую часть своего детства провели мои дети. Они всегда любили пообщаться с бабушкой Настей и дедушкой Проней – так звали моего отца в семье, – говорит Мария Сапронова.
Обыски
Жизнь на родной земле в новом государстве оказалась для Прокопия Шеина нелегкой. Не раз он становился объектом для подозрений со стороны разных органов. Семья пережила не один обыск.
– Есть примечательная история о том, какие притеснения пережила семья. Однажды во время обыска у Шеиных руководитель рейда не мог успокоиться, когда не нашел ничего запрещенного в доме. Он предложил проверить закрома семьи. Основными запасами были квашеная капуста и яблоки в бочках. По приказу их достали из подвала и вывалили содержимое на землю. Хотели удостовериться, что ничего не спрятано на дне. А потом все растоптали, уничтожив продукты, которые должны были спасать семью от голода зимой. Сожгли и небольшой мешочек семян для посева, обнаружив его за печкой, – рассказывает Мария Прокопьевна.
Еще долгие годы оставался Прокопий Никитович в списках неблагонадежных, но односельчане его уважали. Работал он разнорабочим в совхозе, а позже – сторожем.
Никто не слышал, чтобы Прокопий Шеин жаловался на жизнь или жалел о своем возвращении на родину. Человек он был глубоко верующийи смиренный. На долгом пути домой часто молился, много общался с другими христианами. Поэтому и дома не оставил своих духовных практик. Об усердии в вере свидетельствовало его знание Евангелия и Псалтыря, которые он читал наизусть. Невзгоды помогали перенести не только молитвы, но и любимая жена с дочками. Прокопий любил дочерей и старался передать им свои знания Священного писания.
Анастасия Шеина с дочерьми Дарьей и Марией
– Папа часто напоминал мне и сестре о том, как молитва спасла его от смерти на войне. Будучи раненным, отец лежал на земле и читал псалом «Живый в помощи Вышняго…». Ему было видение Пресвятой Богородицы, которая, как он всегда считал, и помогла выжить, – рассказывает Мария Прокопьевна.
Позже любовь и заботу Прокопий обратил к внукам. Новое поколение тоже полюбило деда. Особенно, когда он рассказывал истории о своих путешествиях.
– Попрощавшись с родными, папа мирно ушел из жизни 2 февраля 1974 года. Некоторые удивляются, почему он вернулся из-за границы. Думаю, что душа его не зря звала домой. Он вернулся, чтобы продолжить свой род здесь, на родине. У моей сестры Дарьи не было детей, а у меня с мужем Михаилом родилось пятеро: два сына: Георгий и Алексей, и три дочери: Вера, Надежда, Любовь. Сейчас уже 12 внуков и 16 правнуков. И если Бог даст, род наш продолжится, – рассказала Мария Сапронова.
В семье сохранили и передали детям и внукам главную ценность: истории, как Прокопий Шеин шел из Азии через Европу домой. До сих пор живы воспоминания солдата из Архангельского о далекой Праге с удивительными часами на городской ратуше, о Париже с его нарядами и Турции с восточными сладостями и яркими традициями.
){kind=link}