Репортаж РИА «Воронеж». Хроника противостояния Минюста и Центра защиты прав СМИ

Воронежская судебная система на этой неделе впервые столкнулась с делом об «иностранных агентах» при разбирательстве регионального Минюста с Центром защиты прав СМИ. Процесс выдался ярким, так как защита вчистую разбила основания для штрафа, приведя убедительные аргументы не только того, что в работе Центра нет политики, но и указав на массу нарушений при проведении проверки. Проверяющие были немногословны, ссылались на свой протокол и затруднялись отвечать на вопросы защиты Центра, тем более выдвигать доводы в противовес аргументации ответчиков.

Несмотря на явную моральную победу Центра, суд оштрафовал организацию на 300 тыс. рублей. Еще ни одной из 52 НКО, записанных Минюстом в реестр «иностранных агентов», не удалось обжаловать привлечение к административной ответственности.

Фиксатор из Центра «Э»

Разбирательство заняло пять дней. Восьмого апреля защита попросила суд вызвать двух свидетелей – замначальника Центра по противодействию экстремизму областного ГУ МВД (Центр «Э») Андрея Романова и главного специалиста-эксперта отдела по делам НКО регуправления Минюста Елену Подвигину.

На заседании в понедельник, 13 апреля, допросить Подвигину не вышло: после того, как сотрудница Минюста ответила на три вопроса, в душном, маленьком, заполненном до отказа зале суда у нее случился обморок. Процесс пришлось прервать. Судебный пристав вывел женщину на свежий воздух, ей вызвали «скорую», а допрос перенесли на следующий день.

Подполковник Центра «Э» – полицейского подразделения, которое занимается борьбой с экстремистскими преступлениями, – Андрей Романов держался намного увереннее предыдущего свидетеля, на вопросы Араповой и адвоката Елены Першаковой отвечал четко, оперируя выражениями «никак нет», «так точно», «отставить» и «не вопрос». Романов подтвердил, что по запросам из Минюста провел осмотр интернет-сайтов, действуя на основании приказа о взаимодействии между местным управлением Минюста и ГУ МВД по Воронежской области. Приказ был датирован 28 января 2015 года, тогда же была образована «межведомственная комиссия по делам НКО». А 9 февраля Минюст начал внеплановую проверку Центра защиты прав СМИ, по итогам которой и обнаружил нарушения. Плановая же проверка в июле 2014 года, когда сотрудники Минюста проверяли абсолютно те же самые документы, никаких нарушений не выявила – как не выявила их и прокурорская проверка.

Поводом для внеплановой проверки Центра стало поступившее в Минюст заявление некоего гражданина, возмущенного высказываниями Галины Араповой и иностранными источниками финансирования Центра. Имя гражданина представители Минюста назвать отказались, ссылаясь на 152-ФЗ «О персональных данных» и просьбу самого заявителя, «опасавшегося за свою жизнь и здоровье». Сторона защиты в свою очередь усомнилась в том, что заявление вообще было.

Романов уточнил, что «не делал никаких выводов» – лишь зафиксировал в справках то, что слова Араповой публиковались на сайтах. Подполковник признался, что полицейские впервые поучаствовали в проверке некоммерческой организации – на основании того самого «соглашения о взаимодействии» с Минюстом.

– Большая честь, – отметила Галина Арапова.

– Аналогично, – парировал Романов.

Выходя из зала суда после допроса, подполковник любезно пожелал Араповой «беречь себя».

«Политика» в чужой цитате

Затем в суде выступили другие свидетели, вызванные стороной защиты, – секретарь Союза журналистов России (СЖР) Надежда Ажгихина, директор информационно-аналитического центра «Сова» Александр Верховский и журналист Екатерина Богданова. К «политической деятельности» Галины Араповой Минюст отнес ее комментарий в документальном фильме «Журналисты под прицелом», который готовился в том числе при поддержке СЖР, цитату из книги «Осторожно, экстремизм», анализирующей законы о противодействии экстремистской деятельности, а также интервью Араповой интернет-журналу «7x7». Комизм ситуации заключался в том, что книгу готовил коллектив авторов, среди которых Галины Араповой не было, а «политическая» цитата принадлежала самому Верховскому. Однако специалистов Минюста вполне устроило, что одним из издателей книги был Центр защиты прав СМИ.

Ажгихина, Верховский и Богданова в очередной раз подтвердили то, о чем говорили другие журналисты: ни Галина Арапова, ни Центр политической деятельностью никогда не занимались политикой, Арапова – эксперт в области медиаправа, ни она сама, ни журналисты, ни другие эксперты не могли и не собирались менять государственную политику.

В агенты за интервью?

Ключевым моментом заседания 14 апреля стал допрос Елены Подвигиной, которая лично оценила высказывания Галины Араповой как «влияющие на государственную политику», обнаружила в них политику и составила административный протокол. В ходе допроса, продолжавшегося 3,5 часа, сотрудница Минюста так и не смогла объяснить, что понимает под «государственной политикой», какими законами госполитика регламентируется и кто может на нее влиять.

На вопрос Галины Араповой, почему минюстовцы нашли «политику» в уставе Центра защиты прав СМИ, которой не увидели в документе шестью месяцами ранее, Подвигина ответила, что не знает, поскольку в той проверке не участвовала.

– Вы взаимодействуете с государственными органами и потому можете влиять на принятие политических решений, – заключила Подвигина. – Вы активный общественный деятель, к вашему мнению прислушивается большая часть населения.

– Что вы понимаете под общественным деятелем? – поинтересовалась Арапова.

– Вы даете интервью в СМИ.

– Каждый, кто дает интервью СМИ, – общественный деятель?

– Я не буду отвечать на этот вопрос.

– Вы выясняли, чем занимаются фонды, из которых мы получаем финансирование?

– Это не имеет значения. Главное, что вы его получаете, – продемонстрировала знание закона об НКО Подвигина.

Далее сотрудница Минюста поведала, что Галина Арапова «должна писать» в публикациях СМИ, выступает ли она в качестве директора Центра защиты прав СМИ или медиаэксперта – в последнем случае ведомство в лице Подвигиной согласилось не считать высказывания Араповой «политикой».

– Вы включили в протокол мои комментарии по делам, где я работала как юрист. Я могу комментировать в таком случае? – уточнила директор Центра.

– Если выступаете как физлицо. А в противном случае вы выступаете как уполномоченное лицо и представляете организацию. Вы ведь указываете, что вы директор, – объяснила Подвигина.

Объяснения защиты о том, что СМИ сами решают, как им представлять человека в публикациях, и вопросы, кто должен уполномочить Арапову выступать как директор, Подвигина упорно игнорировала.

После допроса свидетеля Галина Арапова и Елена Першакова попросили суд отложить следующее заседание, чтобы они могли ознакомиться с делом. Защита просила перенести его на более поздний срок в связи с занятостью директора Центра и адвоката. Судья Татьяна Дейнека просьбы защиты отклонила и назначила заседание на 10:30 следующего дня, 15 апреля.

Не стыдно…

На итоговом заседании сторона защиты в очередной раз попросила суд признать недопустимыми доказательства, полученные, по мнению адвоката, с нарушениями – справки осмотра сайтов, составленные подполковником Романовым, и протокол об административном правонарушении, подписанный начальником регуправления Минюста Владимиром Орловым. Как выяснилось, Орлов принял непосредственное участие в составлении протокола и, что особенно поразило защиту, самостоятельно заверил его у нотариуса. Однако Орлов, как следовало из материалов дела, забыл выписать поручение самому себе проводить проверку Центра (Подвигина, к примеру, действовала на основании служебного поручения). На каком правовом основании начальник регуправления ведомства решил приложить руку к документам, осталось неясным.

Галина Арапова в свою очередь заявила ходатайство о прекращении дела. Директор Центра отметила, что при такой трактовке законов Минюстом «политической деятельностью» становится обычная работа юриста. Судья обе просьбы защиты отклонила.

– Все доводы Минюста основаны не на ссылках на конкретные законы, а на мнении одного человека – Елены Подвигиной. Это возмутительно, – заявила Галина Арапова. – В июле 2014 года Минюст уже имел полномочия включить нас в реестр, но никаких нарушений не нашел. Что изменилось в феврале 2015-го? Что, раньше указания из Москвы не было? Ну, хорошо, давайте таким образом зарабатывать себе на погоны. Только это стыдно.

Директор Центра пояснила, что у организации не было никаких оснований самостоятельно подавать заявление на включение в реестр «иностранных агентов».

– Если ни мы, ни наши партнеры, ни журналисты не оценивают нашу деятельность как политическую, на каком основании мы должны были подавать заявление в Минюст? Со стороны Минюста очень смело говорить о том, что они нашли у нас иностранное финансирование – мы никогда этого не скрывали, эти источники были указаны в документах, которые уже проверяло ведомство. Возникает ощущение, что мы шпионы. Но мы пытаемся сделать так, чтобы каждый человек мог реализовать право на собственное мнение, – отметила Галина Арапова.

Выслушав позицию Центра и адвоката Елены Першаковой, судья Татьяна Дейнека удалилась в совещательную комнату. Вернувшись примерно через полчаса, она огласила резолютивную часть поставления – штраф в 300 тыс. рублей. Чем руководствовался суд, станет ясно после того, как появится мотивировочная часть решения.

Судебный вердикт не стал уникальным: пока споры и тяжбы между Минюстом и некоммерческими организациями в России всегда заканчивались в пользу ведомства, а НКО получали штрафы и ярлык «иностранного агента». Тем не менее представители Центра уже заявили, что будут обжаловать штраф в Центральном районном суде Воронежа, а также намерены оспорить в суде собственно включение в реестр «иностранных агентов».

На протяжении всего многодневного процесса в зал суда приходили журналисты – и в качестве свидетелей, и по служебным заданиям, и просто, чтобы хотя бы таким образом оказать поддержку Центру. По сути, все они тоже были участниками процесса – потому что Минюст своим протоколом поставил под сомнение право человека на выражение собственного мнения. Сотрудники Минюста, старательно подчеркивая в материалах проверки критические высказывания по поводу ужесточения российского медийного законодательства, по сути, бежали еще впереди паровоза, пытаясь запретить то, что запрещать не им. Первый раунд остался за ними.