Философия профессии
Врач-кардиохирург Сергей Ковалев
Монологи профессионала, оперирующего сердца людей
Вечерний звонок из отделения не обещал руководителю кардиохирургического центра Сергею Ковалеву ничего хорошего. В недобром предчувствии заведующий взял трубку.
– Пациент умирает прямо в палате, – огорошил дежурный врач.
– Срочно везите на повторную коронарографию! – распорядился Ковалев.
Исследование подтвердило у 50-летнего мужчины острый инфаркт, которого еще четыре часа назад при поступлении в стационар не было. Пациента планировали прооперировать в первый день после выходных, но жизнь распорядилась иначе.
– Вентилируйте больного, собирайте бригаду! – попросил реаниматологов Ковалев, выезжая из дома.
Через полчаса операционная бригада из 12 человек, бросивших дела и отдых, была на работе. В операционную пациента привезли в состоянии клинической смерти. Мужчина «умер». Врачам предстояло вернуть его с того света. Больного подключили к аппарату вспомогательного кровообращения – баллону, который проходит из бедренной артерии в восходящую аорту. Аппарат качал кровь вместо сердца.
Это была тяжелая шестичасовая операция. Кардиохирурги спасли пациенту сердце, но потом долго не могли отключить его от аппарата искусственного кровообращения. Куда-то уходила кровь. Сергей Ковалев искал у пациента внутреннее кровотечение. Оказалось, баллон задел аневризму в зоне подвздошной артерии, что и привело к внутрибрюшному кровотечению. Вместе с операцией на сердце хирурги нашли поврежденный сосуд и ушили аневризму. Мужчина выжил и уже через 12 дней выписался из больницы.
– Пациент умирает прямо в палате, – огорошил дежурный врач.
– Срочно везите на повторную коронарографию! – распорядился Ковалев.
Исследование подтвердило у 50-летнего мужчины острый инфаркт, которого еще четыре часа назад при поступлении в стационар не было. Пациента планировали прооперировать в первый день после выходных, но жизнь распорядилась иначе.
– Вентилируйте больного, собирайте бригаду! – попросил реаниматологов Ковалев, выезжая из дома.
Через полчаса операционная бригада из 12 человек, бросивших дела и отдых, была на работе. В операционную пациента привезли в состоянии клинической смерти. Мужчина «умер». Врачам предстояло вернуть его с того света. Больного подключили к аппарату вспомогательного кровообращения – баллону, который проходит из бедренной артерии в восходящую аорту. Аппарат качал кровь вместо сердца.
Это была тяжелая шестичасовая операция. Кардиохирурги спасли пациенту сердце, но потом долго не могли отключить его от аппарата искусственного кровообращения. Куда-то уходила кровь. Сергей Ковалев искал у пациента внутреннее кровотечение. Оказалось, баллон задел аневризму в зоне подвздошной артерии, что и привело к внутрибрюшному кровотечению. Вместе с операцией на сердце хирурги нашли поврежденный сосуд и ушили аневризму. Мужчина выжил и уже через 12 дней выписался из больницы.
Текст
Оксана Грибкова
Фото
Роман Демьяненко
и из личного архива Сергея Ковалева
Оксана Грибкова
Фото
Роман Демьяненко
и из личного архива Сергея Ковалева
Каждый день врачи кардиохирургического центра (КХЦ) Воронежской областной клинической больницы №1 спасают по несколько жизней, проводят больше 2,5 тыс. операций в год.
Для спецпроекта «Философия профессии» руководитель КХЦ, доктор медицинских наук, профессор Сергей Ковалев рассказал о миссии кардиохирургов, их работе в «команде сердца» и операциях у самых маленьких пациентов.
Для спецпроекта «Философия профессии» руководитель КХЦ, доктор медицинских наук, профессор Сергей Ковалев рассказал о миссии кардиохирургов, их работе в «команде сердца» и операциях у самых маленьких пациентов.
1
Сергей Ковалев – профессионал
О судьбе кардиохирурга
– Прикасаться к человеку, делать ему операцию на сердце должен только тот, кто знает и постиг все основы специальности. В молодости я увидел брошюру с советско-американского симпозиума о хирургии врожденных пороков сердца. В ней был рисунок известного кардиохирурга Джона Кирклина в виде пирамиды, в основе которой были базовые дисциплины: физиология, патофизиология, анатомия, фармакология, кибернетика; далее – диагностика, пропедевтика, кардиология, анестезиология, реаниматология, а на вершине кардиохирург со скальпелем. Этот образ запомнил на всю жизнь.
Кардиохирург вмешивается в процессы гомеостаза организма. Он должен знать основы гемодинамики во время искусственного кровообращения, когда за организм работает искусственное сердце и легкие, нужно понимать, какие препараты и методики использовать в раннем послеоперационном периоде. Ты как профессионал уже не задумываешься над этими моментами, ведь они – твоя жизнь.
Кардиохирург вмешивается в процессы гомеостаза организма. Он должен знать основы гемодинамики во время искусственного кровообращения, когда за организм работает искусственное сердце и легкие, нужно понимать, какие препараты и методики использовать в раннем послеоперационном периоде. Ты как профессионал уже не задумываешься над этими моментами, ведь они – твоя жизнь.
В сердечной хирургии ты учишься до «предсмертного состояния». Нельзя закончить институт и сказать, что ты специалист. Я каждый день читаю книги, просматриваю все журнальные публикации по специальности. Так поступает каждый профессионал, где бы он ни работал.
В молодости не верил в выгорание в профессии, а теперь понимаю, что морально-психологическая усталость со временем накапливается. Хочешь – не хочешь, а пациенты все равно погибают, невозможно спасти всех. Молодой ты переживаешь, иногда плачешь, но ты не можешь умереть вместе с каждым больным. От спасенной жизни остается радость, а от потери пациента – печаль. Горе в том или ином виде материализуется. Врачи тоже болеют, теми же болячками, что и все люди. Поэтому врачу нужно стараться отключать негатив и делать то, что получается хорошо.
В молодости не верил в выгорание в профессии, а теперь понимаю, что морально-психологическая усталость со временем накапливается. Хочешь – не хочешь, а пациенты все равно погибают, невозможно спасти всех. Молодой ты переживаешь, иногда плачешь, но ты не можешь умереть вместе с каждым больным. От спасенной жизни остается радость, а от потери пациента – печаль. Горе в том или ином виде материализуется. Врачи тоже болеют, теми же болячками, что и все люди. Поэтому врачу нужно стараться отключать негатив и делать то, что получается хорошо.
О первом пациенте
– Свою первую самостоятельную операцию я провел 30 лет назад, в 1987 году. После я оперировал тысячи сердец, но то первое сердце, своего первого пациента помню, как сейчас. Я тогда только окончил ординатуру, был заведующим лаборатории искусственного кровообращения и работал в кардиохирургии как врач-дежурант.
«Скорая» во время дежурства Сергея Ковалева привезла раненого подростка. Девятиклассник шел домой в Северном микрорайоне, на него напали и ударили ножом в грудь. Рана казалась небольшой. Сердце у мальчика билось, прямых или косвенных признаков скопления крови в области сердца не наблюдалось. Но у начинающего кардиохирурга было предчувствие, что не все в порядке. Когда Ковалев начал оперировать, то убедился, что интуиция его не обманула. Кардиохирург ушил подростку рану сердца, чем спас ему жизнь.
– Я был горд, что сам провел операцию. Мальчик потом долго приходил ко мне в отделение, называл «папой», хотя разница у нас в возрасте была всего десять лет.
В то время я получил много практического опыта в экстренной сердечно-сосудистой хирургии. Бригады были небольшие, надо было профессионально совершенствоваться, а еще зарабатывать на жизнь своей семьи. За 15 лет, с 1984 по 1999 год, у меня обычно было по 12-15 дежурств в месяц. Эти годы стали для меня хорошей школой.
В то время я получил много практического опыта в экстренной сердечно-сосудистой хирургии. Бригады были небольшие, надо было профессионально совершенствоваться, а еще зарабатывать на жизнь своей семьи. За 15 лет, с 1984 по 1999 год, у меня обычно было по 12-15 дежурств в месяц. Эти годы стали для меня хорошей школой.
О сердечной «политике»
– Люди боятся аллергии, онкологии, ВИЧ, а умирают от болезней сердца. В системе смертности сердечно-сосудистые заболевания в России составляют больше 55%. Самый высокий показатель в Европе, где эти цифры намного меньше – 30-32%. За рубежом хорошо работает профилактика, которая позволяет уменьшить риск развития сердечно-сосудистых заболеваний и связанных с ними болезней. Там люди научились предвидеть проблемы и не доводить их до критического состояния. Современные методы позволяют диагностировать начинающееся заболевание на ранних стадиях, вовремя вмешаться и помочь.
Сама история с большим количеством сердечно-сосудистых заболеваний началась с Запада и США. Там их всплеск случился еще в 60-е годы вслед за индустриальным прорывом, и власти задумались, как не потерять население. В 70-х стали пропагандировать здоровый образ жизни, все делать для того, чтобы люди занимались спортом, правильно питались, думали о здоровье.
В России число сердечно-сосудистых заболеваний начало расти с перестройки. Люди потеряли уверенность в завтрашнем дне. Неправильное питание, курение, алкоголь, недосыпание, стрессы, переживания из-за нереализованных планов – из-за всего этого скачет давление, сосуды работают в постоянном напряжении. Любая сосудистая развилка имеет степень неустойчивости, в том числе в сердце. Образуются бляшки, которые организм сам хочет «починить». Из-за «починки» тромбируется сосуд, от чего позже возникает инфаркт.
В России число сердечно-сосудистых заболеваний начало расти с перестройки. Люди потеряли уверенность в завтрашнем дне. Неправильное питание, курение, алкоголь, недосыпание, стрессы, переживания из-за нереализованных планов – из-за всего этого скачет давление, сосуды работают в постоянном напряжении. Любая сосудистая развилка имеет степень неустойчивости, в том числе в сердце. Образуются бляшки, которые организм сам хочет «починить». Из-за «починки» тромбируется сосуд, от чего позже возникает инфаркт.
Мы должны думать о будущих поколениях – заниматься профилактикой болезней. Но не стоит забывать о тех, кто живет сейчас. Если человек пережил инфаркт, мы не сделаем его здоровым, но можем улучшить его положение.
Гибридные операционные совмещают одновременно несколько этапов лечения, чтобы не возвращать пациента снова в операционную. Новые технологии позволяют сделать проще операции для больного, уменьшить восстановительный период.
Профессиональная хирургия с хорошими результатами дает перспективы на качественную жизнь. Пациенты, которых оперировали в 60-70-е годы, живут совершенно нормальной активной жизнью. Хотя тогда не было таких совершенных методик, таких искусственных клапанов. Недавно ко мне пришла женщина, которой я делал операцию на клапане сердца в 1991 году. Через 25 лет я ей сделал протезирование клапана, и она нормально будет жить дальше. Раньше, после достижения пациентом 60 лет, говорили, что человек «неоперабелен» по возрасту. После этого «критического возраста» уже не брали на операционный стол, а сейчас совершенно другая ситуация – не так давно мы оперировали на открытом сердце 82-летнего мужчину с хорошим результатом.
О последствиях некомпетентности
Любая смерть — это тяжело, но надо различать: человек умер из-за непрофессионализма доктора, или врач сделал все, чтобы его спасти?
– Мы лечим больных людей с серьезными заболеваниями, поэтому без летальности не обходится. Иногда пациенты поступают к нам в очень тяжелом состоянии, и тогда делать какие-то благоприятные прогнозы невозможно. Любая смерть — это тяжело, но надо различать: человек умер из-за непрофессионализма доктора, или врач сделал все, чтобы его спасти?
Часто в запущенных случаях, с которыми мы сталкиваемся, виновата некомпетентность коллег. В нашей сфере ее изначально немало – уровень образования иных врачей оставляет желать лучшего. Для принятия разумных решений по поводу тактики лечения нужно, чтобы коллеги уважали друг друга и не было конфликта внутри профессии. Один врач назначает одно лечение, другой – совершенно другое и спрашивает: «Какой идиот тебя лечил?» Бедный больной начинает крутиться от одного врача к другому. Выискивает пути, как избежать операции. Еще хуже – идет к знахарям и лечится методами, не имеющими никакого отношения к доказательной медицине. Ведь человеку обычно хочется верить в лучшее, оградить себя от стресса.
Часто в запущенных случаях, с которыми мы сталкиваемся, виновата некомпетентность коллег. В нашей сфере ее изначально немало – уровень образования иных врачей оставляет желать лучшего. Для принятия разумных решений по поводу тактики лечения нужно, чтобы коллеги уважали друг друга и не было конфликта внутри профессии. Один врач назначает одно лечение, другой – совершенно другое и спрашивает: «Какой идиот тебя лечил?» Бедный больной начинает крутиться от одного врача к другому. Выискивает пути, как избежать операции. Еще хуже – идет к знахарям и лечится методами, не имеющими никакого отношения к доказательной медицине. Ведь человеку обычно хочется верить в лучшее, оградить себя от стресса.
О недоразумениях
– У нас в Воронежской области должна работать и работает трехуровневая система оказания медпомощи. Подразумевается, что к нам в кардиохирургический центр человек приезжает за самой высокотехнологичной помощью. Значит, его уже проконсультировали и обследовали на первых двух уровнях, которые укомплектованы профессиональными врачами терапевтами и кардиологами, работающими в соответствии с новыми технологиями и живущими в ногу со временем. Ничего подобного во многих районах нет. Часто в поликлиниках даже не знают об операциях, которые мы проводим. Вот и получается, что во всем мире работают по клиническим рекомендациям, а у нас иногда «по понятиям». К слову, сейчас норматив на прием больного у нас семь минут. Человек приехал за сотни километров в Воронеж из Петропавловки или Кантемировки, хочет поговорить, а мы его толком и выслушать не можем.
В России нет «правовой защищенности» ни пациентов, ни врачей, поэтому и возникают конфликты. Кто-то что-то не так сказал – сразу надо жаловаться президенту. В один момент могут затравить хорошего врача. Все это вопрос уровня развития общества, его зрелости, где многие живут по принципу «сам дурак».
Для меня самое тяжелое в работе профессионала – заниматься не тем, чем ты должен. Я говорю, к примеру, об обеспечении нашей работы. В медицине нет хорошо налаженного менеджмента. Бюрократический бумагооборот, совещания по общим вопросам, тендеры, санитарно-гигиеническая отчетность – на все это приходится тратить время. Что особенно обидно – так как его можно было бы посвятить своим непосредственным обязанностям. Сейчас система потихоньку выстраивается, но пока никак не наладится.
Еще иногда мы сталкиваемся со странными законодательными изменениями. Чего только стоит квотирование. Пока нет квот на выполнение операций, ты не можешь их выполнять. Год следует закрыть 5 декабря, и средства с одного года не могут переходить на другой. А что делать пациентам? Как им быть с 5 декабря до 10 января, пока ты не получил необходимые квоты? Все эти бюрократические недоразумения, конечно, мешают работе. Ведь пациент должен получать помощь 24 часа в сутки, 30 дней в месяц и 365 дней в году.
О неслучайных случайностях
– В кардиохирургии не бывает случайностей. То, что кажется случайностью, совсем не случайно. Часто приходилось убеждаться в этом на собственном опыте. Особенно запомнилась одна история конца 80-х.
В тот день Сергей Ковалев ассистировал профессору на операции, которую делали женщине с тяжелым пороком сердца. После операции Ковалев остался на ночное дежурство. К тому времени молодой врач завел привычку обходить реанимационное отделение несколько раз за дежурство. Во время такого обхода после срочной операции около трех часов ночи Ковалев зашел в реанимацию, где в тот момент в палате на какое-то время не было ни реаниматолога, ни реанимационной сестры. На глазах у Ковалева на мониторе, показывавшем состояние женщины, появилась прямая линия. Ковалев подбежал к больной и стал делать ей массаж сердца, заставил остановившиеся сердце заработать снова.
– Я часто задумывался над той ситуацией. Отправился бы в дежурку, не зашел в тот самый момент – и человек умер бы. Смерть мозга наступает через 60 секунд после остановки кровообращения. Уверен, мое появление там не было случайностью. Эта история о том, что жизнь человека находится в руках профессионала. И это не только хирург, проведший успешную операцию, но и специалисты, которые выхаживают пациента после нее.
Неслучайной случайностью был и острый инфаркт у мужчины, которого воронежские кардиохирурги спасли перед длинными праздничными выходными. Ему крупно повезло, что инфаркт развился именно в больнице.
– С вашей и Божьей помощью я еще топчу эту грешную землю, – говорит тот пациент Сергею Ковалеву.
Пятого марта 2017-го 54-летний мужчина отметит четвертую годовщину начала своей второй жизни, которую в 2013 году ему подарили воронежские кардиохирурги. Хорошей жизни с женой, детьми и внуками, которые счастливы, что близкий человек не умер, он рядом.
– С вашей и Божьей помощью я еще топчу эту грешную землю, – говорит тот пациент Сергею Ковалеву.
Пятого марта 2017-го 54-летний мужчина отметит четвертую годовщину начала своей второй жизни, которую в 2013 году ему подарили воронежские кардиохирурги. Хорошей жизни с женой, детьми и внуками, которые счастливы, что близкий человек не умер, он рядом.
2
Сергей Ковалев – человек
О выборе профессии
– Каждый раз работаешь на пределе своих возможностей и, когда получаешь положительный результат, ставишь внутри себе памятник за то, что оправдал доверие пациента и подарил ему новую жизнь. Трудно передать это ощущение, которое находится где-то в недрах души.
Родители Сергея Ковалева были далеки от медицины: мама работала воспитателем в детском саду, а отец – инженером-электриком. Во время учебы в школе Сергей сначала хотел стать летчиком, потом историком.
Выбор профессии врача Сергей сделал под влиянием двух жизненных ситуаций. Когда Сергею было десять лет, у него тяжело заболела мама. Домой к Ковалевым часто приезжала «скорая», сын переживал за маму, боялся за нее. Тогда только начинали делать первые операции на сердце, и результаты трудно было предсказать. Для мамы Сергея все завершилось благополучно. Позже, когда Сергей учился в 10 классе, на уроке его одноклассник внезапно потерял сознание. Мальчик, у которого были нарушения ритма сердца, умер на глазах других учеников.
После школы Сергей Ковалев стал студентом Воронежского государственного медицинского института имени Н.Н. Бурденко. Получив диплом, поступил в клиническую ординатуру на кафедру госпитальной хирургии. Еще будучи ординатором, Ковалев начал работать заведующим лабораторией искусственного кровообращения.
В 1998 году Сергей Ковалев возглавил отделение кардиохирургии ВОКБ №1, которое с 2000 года получило статус кардиохирургического центра.
Выбор профессии врача Сергей сделал под влиянием двух жизненных ситуаций. Когда Сергею было десять лет, у него тяжело заболела мама. Домой к Ковалевым часто приезжала «скорая», сын переживал за маму, боялся за нее. Тогда только начинали делать первые операции на сердце, и результаты трудно было предсказать. Для мамы Сергея все завершилось благополучно. Позже, когда Сергей учился в 10 классе, на уроке его одноклассник внезапно потерял сознание. Мальчик, у которого были нарушения ритма сердца, умер на глазах других учеников.
После школы Сергей Ковалев стал студентом Воронежского государственного медицинского института имени Н.Н. Бурденко. Получив диплом, поступил в клиническую ординатуру на кафедру госпитальной хирургии. Еще будучи ординатором, Ковалев начал работать заведующим лабораторией искусственного кровообращения.
В 1998 году Сергей Ковалев возглавил отделение кардиохирургии ВОКБ №1, которое с 2000 года получило статус кардиохирургического центра.
О формуле счастья
– Мы с супругой 35 лет вместе и знаем три составляющие счастья. Во-первых, любимая семья, которая во всем поддерживает. Во-вторых, хорошая работа, которая приносит удовлетворение и заработок. В-третьих, возможность путешествовать.
Мне повезло, что жена не связана с медициной. Она архитектор, руководитель архитектурно-строительной мастерской, доцент строительного университета.
Мне повезло, что жена не связана с медициной. Она архитектор, руководитель архитектурно-строительной мастерской, доцент строительного университета.
Из-за большой загруженности, стремления реализоваться я мало занимался ребенком. Когда Леша учился в школе, я много дежурил, практиковал, писал диссертации. Но, видно, воспитал сына своим примером. Алексей пошел по моим стопам, сейчас трудится в научном центре сердечно-сосудистой хирургии имени А.Н. Бакулева, где окончил аспирантуру, защитил диссертацию. Три года назад мы с супругой стали бабушкой и дедушкой, у нас подрастает внук Глеб.
По-настоящему отвлечься от напряженной работы и почувствовать многообразие жизни можно только в путешествиях. В первый день отпуска мы с женой обычно улетаем отдыхать и возвращаемся накануне выхода на работу. Выбираем самые красивые и удивительные места на земле: побывали на Алтае, в Монголии, в Перу, в Чили, в Непале, на острове Пасхи. Свое 55-летие в прошлом году я встретил на яхте в Атлантическом океане.
По-настоящему отвлечься от напряженной работы и почувствовать многообразие жизни можно только в путешествиях. В первый день отпуска мы с женой обычно улетаем отдыхать и возвращаемся накануне выхода на работу. Выбираем самые красивые и удивительные места на земле: побывали на Алтае, в Монголии, в Перу, в Чили, в Непале, на острове Пасхи. Свое 55-летие в прошлом году я встретил на яхте в Атлантическом океане.
О духовной жизни
Есть определенное мироздание, в которое верят все материалисты. В первую очередь Бог – это любовь. Ты сам его сущность. Ты человек, который показывает своими делами, хорош ты или плох. Во всех твоих деяниях есть элементы зла и добра.
– Главная книга в моей жизни и в горе, и в радости – Библия. Из художественных произведений люблю перечитывать «Мастера и Маргариту» Михаила Булгакова, ведь это переложение Евангелия. Люди много спорят на тему, есть ли Бог. Конечно, есть! Есть определенное мироздание, в которое верят все материалисты. В первую очередь Бог – это любовь. Ты сам его сущность. Ты человек, который показывает своими делами, хорош ты или плох. Во всех твоих деяниях есть элементы зла и добра. Так, врач спасает больных руками Господа нашего, который дает сил помогать людям.
В тяжелые времена я обычно иду в церковь и обращаюсь к Богу. Ты идешь в церковь, это твое чистилище. Ты говоришь сокровенные слова – обращаешься к Матери Божьей, просишь о помощи, о здоровье для близких.
3
Сергей Ковалев – руководитель
О здоровом авантюризме
– В работе хирурга всегда должна быть доля авантюризма. Удача любит смелых, понял я еще в начале профессионального пути, когда мы с микрохирургом Валерием Григорьевичем Самодаем, который сейчас заведует кафедрой травматологии, провели уникальную операцию. Помните знаменитую историю литовской девочки Расы, которой косилкой отрубило ножки, и их смогли вернуть врачи в Москве? Мы сделали аналогичную по сложности и результату операцию – успешно пришили руку на уровне крупного сегмента верхней трети плеча.
Пациента в Воронежскую областную клиническую больницу привезли на вертолете из Липецкой области. Он был трактористом, бывшим военнослужащим, прошедшим Афганистан. Мужчина получил травму во время снегозадержания в поле. Из-за мороза у трактора застыл мотор. Тракторист пытался завести технику. Внезапно стал вращаться вал, в который закрутило руку. Ее оторвало на уровне второй трети плеча. Мужчина не растерялся – перетянул себе ремнем место отрыва руки, саму конечность положил в пакет со снегом. Тракторист дошел до трассы, где остановил машину. Его довезли до ближайшего населенного пункта, откуда вертолетом доставили в Воронеж.
– Коллеги над нами смеялись, потому что крупные сегменты тогда еще не пришивали. Могли пришить палец или кисть. Операция шла 12 часов, мы вернули человеку руку. Примерно через десять лет я ставил тому трактористу-афганцу кардиостимулятор.
Благодаря профессиональному «здоровому авантюризму» мы беремся лечить больных с тяжелыми патологиями, впервые делаем трудные операции.
О детской кардиохирургии
– В 2005 году я был на длительной стажировке в Германии в крупном кардиохирургическом центре. Когда я вернулся в Воронеж, мы вместе с моим учеником Сергеем Быковым, который сейчас является ведущим детским кардиохирургом области, впервые сделали операцию новорожденному. Тот мальчик весил меньше полутора килограммов. До операции он три недели после рождения находился на искусственной вентиляции легких. Сама операция была несложной. Сложно было подойти к маленькому ребенку, ведь организм грудных младенцев отличается от организма взрослых. Сложно было начать выхаживать грудных детей после операции.
Сейчас мы оперируем по 100 грудных младенцев в год, а нужно 230-250, именно столько детей рождается в регионе с тяжелыми пороками, которые требуют быстрого вмешательства. Часто диагноз ребенку ставится во время беременности мамы, мы готовы к его рождению и при необходимости оперируем в тот же день.
Раньше новорожденные с тяжелыми пороками сердца, если не получали вовремя помощь, умирали сразу после рождения. Сейчас оперированные детки прекрасно развиваются и растут. К примеру, тот наш первый новорожденный пациент недавно приходил к нам с бабушкой. Ему сейчас 11 лет, здоровый вырос мальчишка.
О «команде сердца»
Даже самый лучший хирург на операции может потерять больного из-за нерадивого ассистента. Нет у хирурга хорошего контакта со своей командой – и ничего не получится, не будет результата. Нельзя быть нарциссом. Ты должен создавать хорошую атмосферу для своих сотрудников.
– Как руководитель я часто говорю подчиненным, что мы работаем в команде. Даже самый лучший хирург на операции может потерять больного из-за нерадивого ассистента. Нет у хирурга хорошего контакта со своей командой – и ничего не получится, не будет результата. Он говорит – я один великий, а вы все тут так. Нельзя быть нарциссом. Ты должен создавать хорошую атмосферу для своих сотрудников. Делать так, чтобы они понимали свою роль в спасении человеческой жизни. Ты должен доверять всем, с кем ты работаешь, уважать их.
В сердечно-сосудистой хирургии важна именно командная работа. Хирург, его ассистенты, кардиолог, анестезиолог, врач-диагност, специалист по искусственному кровообращению, дежурные реаниматологи, операционные и реанимационные медсестры, персонал клинического отделения – каждый должен быть сильным звеном в «команде сердца».
В сердечно-сосудистой хирургии важна именно командная работа. Хирург, его ассистенты, кардиолог, анестезиолог, врач-диагност, специалист по искусственному кровообращению, дежурные реаниматологи, операционные и реанимационные медсестры, персонал клинического отделения – каждый должен быть сильным звеном в «команде сердца».
Об учителях и учениках
– У своих учителей я научился не только профессии, но и отношению к ученикам. Моим первым учителем-кардиохирургом стал Виктор Иванович Булынин, который возглавлял кафедру госпитальной хирургии и кардиохирургический центр с 1974 по 1998 годы. Думаете, мой шеф сразу мне доверял? Не сразу. Каждый заработал его доверие своим трудолюбием и желанием стать хорошим хирургом. Позже я учился схватывать на лету новые технологии и методы в работе у главного кардиохирурга Минздрава России, руководителя научного центра сердечно-сосудистой хирургии имени А.Н. Бакулева, академика Лео Антоновича Бокерии.
Теперь я давно уже сам учитель, хотя и продолжаю учиться. Понимаю, нельзя видеть в молодых специалистах конкурентов. Настоящий профессионал должен понимать, что в какой-то момент нужно остановиться и дать возможности молодым хирургам со стабильными результатами самостоятельно оперировать и совершенствоваться.
Ты должен что-то сделать первым, а потом передать технологии в руки своих учеников. Это кривая обучения. Так, операции при критических врожденных пороках сердца у грудничков мои ребята научились делать хорошо. И это правильно, этим нужно только гордиться.
Материалы спецпроекта
