Разочарования бывают неприятные - это уж как правило,– а бывают приятные, которые случаются по большим праздникам в високосный год. Когда я ехал в Москву на конференцию Народного фронта, то представлял себе скучное собрание с докладом, единогласным одобрямсом и общими фразами заученных вступлений. Что греха таить, я таких мероприятий видел множество, и не только в советское время.
Но нет. Атмосфера в корпусах Российской академии народного хозяйства и государственной службы царила вполне живая –со спорами до хрипоты, резонансными заявлениями, экспромтными шутками и даже маленькими детективными историями вроде таинственного исчезновения министра Абызова.
Министр по делам Открытого правительства Михаил Абызов получил только первую порцию критики за то, что открытое правительство у нас недостаточно открытое. Министр быстренько с этим согласился и во время небольшого перерыва ушел по-английски. Несколько ораторов, поднимаясь на трибуну, начинали апеллировать к министру Абызову и вдруг спохватывались: а где сам министр? Никто не видел министра Абызова? Жаль, что мы так и не услышали министра Абызова…
Благо, и без Абызова плотность федеральных руководителей на единицу дискуссионной площади была невиданно велика для съезда общественников. На форум были приглашены главы Минсоцзащиты, Минфина, Минрегиона, Минсельхоза, Минпромторга, Минтранса, Минстроя, Минздрава... Легче перечислить, каких «минов» тут не было: кажется, только обороны и МЧС.
Я видел горящие глаза не у мальчишек каких-нибудь – у ученых с мировым именем, олимпийских чемпионов и заслуженных артистов. В первый день на пяти тематических площадках обсуждались, по выражению модераторов, «посылы для власти». Во второй день… Да по сути и во второй день обсуждение продолжалось. Просто уже с участием Владимира Путина.
Для журналистов на форуме были созданы самые комфортные и демократичные условия. Хочешь – иди в один их залов и слушай дискуссии «вживую» или даже включайся в диалог (пронырливый коллега из Чувашии ухитрился обойти все пять площадок и затеять новую дискуссионную ветку).
Не хочешь торчать в зале - сиди себе с кофейком в пресс-центре перед пятью большими экранами и переключай звуковые каналы на аппарате типа аудиогида. Один канал, правда, работал плохо – тот, который транслировал дискуссии про социальную справедливость (все сочли этот дефект символическим).
Увы, почти с каждым щелчком звукового аппарата можно было услышать обрывок громкого заявления, но не понять, в чем его суть. В общем, расслабиться и сосредоточиться – в данном случае это было одно и то же – можно было только на следующий день на пленарном заседании, где представителем власти был, по сути, один человек.
Владимир Путин открыл заседание, прокомментировал каждый из докладов модераторов тематических площадок, а потом еще долго отвечал на вопросы и просьбы из зала.
Станислав Говорухин, модерировавший встречу, пытался сдержать поток реплик из зала:
- Я не такой мягкий человек, как Владимир Владимирович, я призову к регламенту!
Но сам Путин не отмахивался ни от одной из просьб и терпеливо выслушивал до конца все предложения. Даже соседство пивной с фольклорным коллективом обсудил обстоятельно и со знанием юридической стороны вопроса.
Президент много шутил. И шутки его в Интернете были быстро растиражированы и почти так же быстро на них пришли ответы или разъяснения.
А самой быстрой была реакция на его комментарий по поводу проблем ЖКХ:
- Неловко признаться - даже у меня иногда ржавая вода из трубы идет. Хотя эти трубы – государственное имущество. А может, потому ржавчина и появляется, что это имущество – государственное?
Представители ФСО уже к концу заседания ответили: мол, это не следствие неисправностей системы, а просто – результат регламентных работ.
То есть, если есть ржавчина в кране – значит, все в порядке. Люди работают. Где-то что-то откручивают, подматывают паклю, снова закручивают, взмучивая частицы двуокиси железа. А вот если нет ржавчины – пора задуматься. Может, сантехники разленились. А может, наконец, заменили железные трубы на металлопластик и пора новые технологии рекомендовать всей стране.
Каждый сложный механизм имеет способность к саморегулированию. Каждое общественное движение имеет тенденцию к забюрокрачиванию. «Фронт» молод. У него есть шанс многое успеть сделать до наступления этой стадии.
