Бабка, немцы в деревне есть?

Что ищет он в стране далекой?

Примерно в 120 километрах от Атамановки есть хуторок Фриденфельд, основанный в 1923 году и территориально относящийся к Каменскому району. Года три назад там постоянно проживала пара семей, разумеется, старики. А до войны там было 30 дворов, двадцать из которых - немецкие. Семьи Шарф, Граф, Богер, Фрик, Кель, Шварц (они переселились сюда из старой немецкой колонии в селе Рыбном под Острогожском), а по-хуторскому - Шарфовы, Графовы, Богеровы, Фриковы, Келевы, Шварцевы. В самом начале осени 1941 года НКВДшники выселили всех немцев в Сибирь. Там они пустили корни и после войны, разумеется, уже не вернулись в родные края. Сейчас дети и внуки тех репрессированных давно живут в Германии, а те самые заколоченные немецкие домишки до сих пор ветшают в умирающем Фриденфельде…

А в Атамановке – все наоборот. Здесь немцы сами скупают скособоченные хатки хуторян, которые за последние годы подпрыгнули в цене выше любого барреля нефти - с 30 до 100-120 тысяч рублей. Впрочем, новые люди собираются здесь вовсе не по национальному признаку – у переселенцев последних лет можно обнаружить не только фамилии Винк, Ленц или Шмунк, но и Тычинина, Александрова, Пичугина…

- Как я понимаю, они едут в наши места потому, что ищут здоровую экологию, - вздыхает Елена Остапенко, глава Криничанского сельского поселения, куда территориально относится Атамановка. - Люди хотят создать здесь что-то типа так называемого «немецкого поселения» – с основными атрибутами цивилизации: магазином, газом (его надо тянуть от Первомайского), асфальтом (мол, их джипы буксуют на наших глинистых косогорах). Хотят получить по гектару земли, хотя у нас определено по 50 соток на домовладение. Магазина на хуторе нет – дважды в неделю туда приезжает выездная торговля. Не знаю, получится ли у них с «немецкой мечтой», но лично мне не всегда бывает просто находить с ними общий язык…

Взяли языка

Язык общения, впрочем, тут один – русский. Причем именно русский, а не привычная уху местная «мова». Откуда ей взяться, если атамановские немцы родом из бывшего СССР – в начале-середине 90-х годов они уехали в Германию из Казахстана, Украины и России. Советские немцы попытались было пустить корни на Западе. У кого вышло, у кого – нет. Последние и поторопились уехать из Германии за границу – в Россию. И это при том, что из нашей страны в Европу на ПМЖ переезжает каждый год 300-500 тысяч человек.

- В 1997 году мы ехали в Германию из Донецка, - рассказывает 39-летний Александр Винк, один из первых здешних переселенцев. - По профессии я столяр, нашел работу на новом месте, вроде обустроился. Прошло немного времени, и я понял, что свою мечту на новом месте реализовать не сумею…

- Что же за мечта у вас была?

- Хотел иметь гектар земли, на котором можно было бы посадить лесочек и выкопать крошечный прудик. А там максимум, что можно взять – 4-5 соток, большой участок земли может купить только богатый человек. И то – существуют разные предписания, сколько земли из 4 соток ты можешь засеивать чем-нибудь, сколько – оставлять, какой высоты у тебя должны быть деревья на участке. Если выше – плати штраф. Сам бы не поверил, если б не видел – на участке знакомого немца стадо карликовых коровок. Без вымени. Спрашиваю: «Зачем?». Он говорит: мол, мороки много с дойкой, а так коровы и коровы, никаких хлопот с ними. Искупаться негде – ближайший пруд от нас был в 45 километрах, пляж – платный, стоянка – тоже. А здесь, в Атамановке, простор, тишина и природа! Земли вокруг – море. Пруд в центре хутора, что еще надо! Для меня главное – обеспечить здесь нормальную жизнь своим детям, а сделать это можно только в таких местах, куда еще не дошла цивилизация, с нормальной экологией…

Норвежец на фоне немцев и казаков

Тяга к здоровой жизни и девственной природе выгнала из каменных джунглей и Якова Сартисона с супругой Валентиной. В Атамановке они с 2007 года, а до этого 12 лет прожили в Германии в 230-тысячном городке Оберхаузен.

- В Германию мы уехали в 1996 году прямо из Липецка – последнего места военной службы мужа. Я, кстати, сама родом из Липецка, а он - из Казахстана, - рассказывает Валентина Николаева. - Вернулись в Россию в 2007-м. Некоторое время жили в так называемом «социальном» жилье, муж перенес операцию на позвоночнике, потому не работал. Со временем поняли – ошиблись с выбором. В городе ни яблочка свежего не найдешь, ни помидора, всюду сплошная химия, здоровой пищи и в помине нет. Начали искать в Интернете подходящее место в России, общались со знакомыми, так и нашли свою Атамановку. Сейчас у нас двойное гражданство, теперь вот пытаемся потихоньку вытащить в эти места троих наших детей, у которых уже свои семьи, в каждой - по три ребенка…

Старший сын Якова и Валентины 32-летний Алексей почти каждое лето приезжает на машине из Германии погостить в россошанскую глушь. В ФРГ он работает слесарем-сварщиком, зарабатывает примерно 2200 евро в месяц, из которых 700 уходит на коммунальные платежи за 4-комнатную квартиру площадью в 90 «квадратов». В ней Алексей живет с женой и тремя детьми.

- Встаю в 4 утра и еду на работу аж в другую землю Германии, за 125 километров, - рассказывает он. - Вечером – обратно. За последние пять лет трижды приезжал сюда к родителям. Присматриваюсь к их образу жизни, безоговорочно ехать сюда с семьей пока не готов, хотя, наверное, именно в таких условиях должны расти дети – идеальная природа, земля, которая может тебя прокормить.

Сам Яков Сартисон называет себя «немцем с норвежской кровью». Он обожает ковыряться на своей пасеке и, как настоящий викинг, командовать хоть кем-то. Например – пчелами. Одна из его немецких внучек – 12-летняя Дина взяла ведро воды и отправилась поить козу Зойку, пасущуюся неподалеку.

- Деда, деда! - закричала она вдруг издалека с заметным акцентом. - Она меня водой облила!

Тем временем карапуз Миша пытался дать корреспонденту  первое в своей жизни интервью. Но когда я спросил про его возраст, малец почему-то показал мне палец. Хорошо, хоть не средний…

- Ему 4 года, просто он по-русски плохо понимает, - пришла на выручку немецкому внучку баба Валя. - Но ничего, научим!

Пауки в банке

В гости к Сартисонам зашла их соседка Оля Александрова с 2-летней дочкой Людочкой на руках. Ее супруг – военный летчик в запасе Сергей отсыпался после дальней дороги. Они только что приехали из Владимирской области, где проходил экологический слет.

Ольга родом из ближнего Подмосковья, муж из Украины. У нее – два высших образования, но несколько лет назад она, начальник отдела одного из преуспевающих столичных банков, решила круто поменять свою жизнь.

- Моя карьера шла по возрастающей – но это ведь вечная борьба, конкуренция. Я от всего этого устала. Муж работал в руководстве одного из подмосковных мясокомбинатов. Держали няню (сейчас у Ольги пятеро детей – прим. авт.), но что это за семья была? У мужа - карьера, у меня - тоже. Встретимся после работы вечером на час, формально пообщаемся - и спать. Ни тепла, ни близких отношений, детей чужая тетя воспитывает, погулять негде – каменные джунгли. Еда - вся отравленная, вода – тоже. «Нет»,- сказала я себе как-то, надо что-то менять. Предложила мужу, а он предпочел профессиональный рост. На том и расстались. Встретила вот Сергея, который понял меня и переехали сюда, в глубинку. Знакомые из «той» жизни пальцами у виска крутят, считают меня чокнутой, потому что бросила цивилизацию и уехала с детьми в глухомань. А тут я чувствую себя женщиной – вышиваю крестиком, шью детям одежду, пишу песни, у нас тут даже образовалась из таких переселенцев группа «Отрада», несколько раз выступали уже на районных праздниках…

Сергей берет в руки гитару и вместе с женой начинает напевать незатейливое, но особо дорогое свое: «Дом мой, сад мой лучше всех богатств на свете». В калитке показывается Валентина Сартисон, присаживается рядом на пенек, и песня разносится по округе уже в три голоса…

- Мы сдаем квартиру в Подмосковье, это немного выручает в материальном плане, - говорит Сергей. - Да, тут глухомань, но простор и чистый воздух, и рыба в пруду, и собственный мед, и овощи с огорода, и дети, которые бегают босиком по двору, и «удобства» на улице. Кто-то из знакомых до сих пор удивляется, как, мол, до такого докатились? А я, может быть, только сейчас по-настоящему живу, а до того – готовился жить…

Последними – несколько месяцев назад - в Атамановку приехали из Германии 35-летняя Ира Шмунк с дочкой – 13-летней Эрикой. Супруг и отец Игорь доделывает дела в Германии и осенью должен воссоединиться с семьей и начать оформление российского гражданства, которого никто из Шмунков пока не имеет.

- Мы уехали в Германию из Казахстана в 1994 году, - рассказывает Ира. - Жили в Нижней Саксонии, моя мечта – иметь свою землю - оказалась несбыточной. Там везде частная собственность – ограды, заборы. Из 4 соток земли, которые можешь получить, засевать разрешается лишь четверть, на остальной земле – сажай газонную травку. А тут участок немаленький, правда, домик, который мы купили аж за 100 тысяч рублей, ломать придется – развалюха. Пытаемся общаться с местными жителями, но они относятся к приезжим недоверчиво. Как-то сидим с кем-то из наши, приезжих, общаемся. Вдруг кто-то из местных зашел во двор, постоял, посмотрел, скривился и ушел, бросив на прощанье: «Странные вы какие-то… Никто не выпивает, а веселые…»

- Конечно, скучновато здесь,- вставляет белокурая фройлян Эрика, говорящая с заметным немецким акцентом, - ни дискотек, ни вечеринок, с дочками дяди Саши Винка пока только и общаюсь. Тут напрямую с километр - сначала по асфальту, а когда он кончится, по тропинке…

Удивленная и даже несколько обиженная интонация юной гражданки Германии во фразе о том, что асфальт в принципе где-то может кончиться, знатно повеселила корреспондентов , точно знающих, что вполне приличное покрытие в таком крохотном хуторке, как Атамановка - вообще большая редкость для подобных «медвежьих углов»…