Захар Прилепин в Воронеже: «Я шел за Есениным по пятам»

Писатель Захар Прилепин презентовал воронежцам свою книгу «Есенин. Обещая встречу впереди» в магазине «Амиталь на Пушкинской» в пятницу, 21 февраля. Хотя встреча была заявлена как литературная, писатель говорил и о политике, и о личном. Организаторы всячески подчеркивали, что принимают любые вопросы «без цензуры». По подсчетам воронежского общественника Николая Сапелкина, книжный магазин в тот вечер посетили около 600 человек. Лицезреть одиозного писателя лично посчастливилось не более 100 воронежцам – для остальных расставили проекционные экраны, звук транслировали на все залы.

Биография «Есенин. Обещая встречу впереди» вышла в серии «ЖЗЛ» издательства «Молодая гвардия». Книга стала юбилейным двухтысячным томом серии. Тираж жизнеописания Есенина –15 тыс. экземпляров (обычно для «ЖЗЛ» – 3-4 тыс.).

Самые интересные моменты выступления Прилепина перед воронежцами записала журналист РИА «Воронеж».

О книге и ее критиках

– Чтобы ответить на все вопросы (Есенин и большевики, Есенин и Айседора Дункан, Есенин и его смерть), я выбрал самый простой путь – день за днем по пятам идти по его жизни. Там нет пропусков больше, чем в неделю. Я описываю практически каждый день: где был, с кем встречался. Сначала я хотел в чем-то разобраться, но понял, что такой подход снимает все вопросы. Есенин у меня умирает за 200 страниц до конца книги. Дальше я подробно описываю все версии его смерти.

Рецензии, которые вышли на мою книгу, крайне раздраженные. Правда, они принадлежат прежним авторам биографий Есенина. В одной из рецензий говорится, что книга Прилепина написана как минимум пятью разными авторами.

Кто такой Есенин

– Представьте: 20-е годы, Москва, молодой франт, который бесил всех своих коллег по литературной деятельности, потому что был дико успешен в самые страшные годы гражданской войны. Если бы Есенин жил в наше время, во время социальных сетей, к нему было бы очень много претензий.

Мое скрупулезное описание жизни и быта Есенина не делает его менее значимым, нисколько не теряется красота, звонкость, драгоценность его поэзии. Есенин не был плохим, подлым человеком, у него было заплачено по всем счетам. Женщины, с которыми он был связан, всю жизнь оставались верны его памяти. Одну из них он оставил беременной, она лежала в больнице, а он в это время ездил по Ростову, наслаждался жизнью. Но она считала его любовью всей своей жизни! Значит, что-то было необъяснимое, что не передается словами.

О работе с фактами

– Я дружу с директором Константиновского музея-заповедника (Государственный музей-заповедник Сергея Есенина в селе Константиново Рязанской области. – Прим. РИА «Воронеж»), у него аномальное количество архивов. Да и моя домашняя коллекция книг – целый шкаф, несколько сотен томов, не считая подшивок журналов. Французские коллеги прислали мне вырезки о жизни Есенина в Париже. И, конечно же, недавно вышедшая летопись жизни Есенина в семи томах. Материалов более чем достаточно. Но, как ни парадоксально, не это было самым главным в работе. Для меня стало важным раствориться в этом персонаже, понять его мотивацию и саму сущность. Его биография общеизвестна, я попытался понять, что им двигало, при этом не обманывать себя, не пытаться подогнать факты. Я придерживаюсь более левых взглядов, чем Есенин (у него были периоды острого неприятия Советской власти, а потом бывали другие периоды).

Я не нашел других достойных биографий Есенина. Особенно если их писали женщины (я, конечно сексист, в этом плане). Им хочется, чтобы наш Сережка был хороший. Или каких-то женщин Есенина они принимают, а каких-то терпеть не могут. Допустим, Софью Толстую, которая обожала его. Он ее измучил за несколько месяцев вусмерть, а она потом всю жизнь служила его памяти. Другие не любят Бениславскую: она, мол, ужас, чекистка, погубила Есенина. В восприятие жизни писателя вносится что-то слишком человеческое. Хочется сказать: успокойте свое сердце, относитесь к этому как документалист.

О смерти Есенина

– Я люблю Сергея Безрукова как артиста, но, вопреки тому, что описывается в фильме, Блюмкин не убивал Есенина. В это время он находился в Киеве во главе экономической комиссии, которая проходила за три недели до и две недели после смерти поэта. Тогда не было самолетов, он не мог прилететь, быстро забить его канделябром и улететь обратно. Ему пришлось бы ехать десять дней туда и десять обратно на поезде. Это наверняка бы кто-нибудь заметил, согласитесь. Еще обиднее, что сыграл Блюмкина мой любимый Гоша Куценко. Это все вопиющая ложь.

В десятках книг как виновник гибели Есенина фигурирует поэт Вольф Эрлих. Есенин его очень любил, а его клеймят: оборотень, навел убийц. Получается, случайных людей бессудно обвиняют. В моей книге есть система доказательств. Не верите – прочитайте.

Реальных криминалистов, с учеными степенями, которые бы доказывали, что Есенина убили, не существует в природе. Зато 15-20 профессионалов, которые занимались этим делом, говорят, что было самоубийство.

О рок-музыке и проекте «Соль»

– Проект «Соль» закрыт не по моей вине. Дело было так: я начал вести программу «Уроки русского» на НТВ, но мое начальство с РЕН ТВ настолько обиделось, что немедленно закрыло программу «Соль». Вернее, они попытались сделать программу без ведущего, но она стала распадаться, как переваренное мясо на волокна. Я неоднократно передавал им приветы и говорил, что, если надо, вернусь и буду делать программу. Много осталось музыкантов, которых я хотел позвать в студию, но не успел.

Что касается непосредственно русского рока, то я не скрываю, что мои политические убеждения сильно повлияли на мой эстетический вкус. Есть вещи, которые я не могу простить даже любимым музыкантам и писателям. Я не разделяю политику и культуру. Политика – просто слово, а мои товарищи, которые погибли и лежат в земле, – это не политика, это часть моей судьбы. Если Дмитрий Быков может оскорбить моего друга Моторолу, то я не могу больше назвать его своим приятелем. Не могу простить, это выше моих сил. Поэтому я, например, больше не слушаю Бориса Гребенщикова. Отдаю ему должное, отношусь к нему с легкой иронией и снисходительностью: человек прожил жизнь. Но слушать не буду.

Русский рок закончил свое существование буквально на взлете. Когда в 1989 году вышла «Звезда по имени Солнце» группы «Кино», в 1987-м «Блокада» «Алисы», в 1990-м «Как я стал предателем» группы «Аукцыон» и в 1992-м «Русский альбом» «Аквариума». Все это были невозможно крутые пластинки. Казалось, что вот-вот произойдет чудо, но тут все и завершилась. Конечно, потом появились «Сплин» и «Запрещенные барабанщики», да и Егор Летов записал свои лучшие альбомы намного позже. Но в целом русский рок закончился тогда же, когда и начался. Сейчас он превратился во что-то вроде группы «Звери» или группировки «Ленинград», или в ваш любимый «Сектор Газа». И я не хочу иметь с этим ничего общего.

О книге и авторе

– В русской словесности нет таких примеров, когда можно воспринимать текст отдельно от личности автора. Вообразите Пушкина без Натальи Гончаровой, без этой пули, без Черной речки, без лицея и без старика Державина. Пушкин безусловно гений без этого (у него есть «Капитанская дочка» и «Дубровский»), но это уже совсем другая история. Или возьмите и оторвите Лермонтова от Кавказа, от его вздорного характера, от эпиграмм. Также представьте Есенина без его улыбки. Но даже если бы я не знал Есенина, прочитав его стихи, я бы все равно понял, что он гений.

Приведу и противоположный пример. Для меня слова Булата Окуджавы о том, что он смотрел расстрел Дома Советов как самое интересное в мире кино, и что надо поставить памятник Басаеву, обесценило все, что я знаю о нем. Я никогда не буду считать его моральным авторитетом. Биографии Толстого, Пушкина и Достоевского совсем не противоречат их произведением. Но Булат Шалвович перешел какую-то грань. Перешел ее и Дмитрий Львович Быков, хотя я всегда уважал его творчество. Мне кажется, эти авторы совершили прилюдное творческое самоубийство. Любая нация и любой народ выбирает авторов, которые подтверждают его существование. Булат Окуджава с его памятником убийце Басаеву никогда не будет в учебниках литературы. А ведь классическая русская литература самая влиятельная в мире: русские авторы есть в любом списке лучших произведений. Толстой, Достоевский, Булгаков, иногда Шолохов дали образец некого душевного стояния. Даже Бунин, который был дерзким, въедливым, неприятным человеком, прожил жизнь будучи равным самому себе.

О современниках

– Я много общался с деятелями литературы. Если бы вы видели, с какой скоростью передвигается Дмитрий Быков по городу и по жизни! Он иногда едет на скутере по Москве, потом бросает его и дальше идет сам еще быстрее. Когда мы с ним дружили, он мог столько съесть, выпить, а потом еще и написать за день! Нормальный человек не сделает столько даже за месяц. Сильный персонаж.

А, например, устойчивость к алкоголю Эдуарда Лимонова вызывала у меня шок. Лимонов – невысокий сухощавый дядька. Я помню, мы праздновали у него выход какой-то очередной книги. Пришли издатели из Ad Marginem – два высоких мужика. В течение трех часов мы выпили шесть бутылок коньяка. Пришел иностранный корреспондент, и Лимонов давал ему интервью на великолепном французском. Пришел другой собеседник, и он уже говорил на английском, при этом продолжал пить коньяк. В какой-то момент я уже полностью потерял себя, зашел в ванную освежиться, а там лежит один из издателей, пытаясь как-то прийти в себя. В это время на кухне сидит совершенно трезвый Лимонов, спокойно и очень быстро говорит на блистательном иностранном языке. Потом еще какая-то девушка к нему пришла.

Или Проханов 1938 года рождения – ровесник Высоцкого и Шпаликова. В прошлом году мы объездили с ним всю страну – от Владивостока до Калининграда. Он носится, как сумасшедший: встреча с губернаторами, встреча с общественностью. Такая сила духа! Такое остроумие! Когда с ним приходишь в ресторан, и он начинает ворковать с молодыми буфетчицами, они сразу слетаются к нему со всего заведения. Я думаю: ведь он уже 50 лет так делает.

Об алкоголе

– Я многие свои статьи писал в состоянии похмелья. Публицистику пишу в любом состоянии. Сейчас пью уже меньше: занятость большая, партийные встречи, знаете ли. Тема алкоголя мною пройдена до конца: я достигал любых состояний, которые только возможно. Поэтому, когда я пишу про есенинский алкоголизм, я точно знаю, как это происходит. Последние два года своей жизни Есенин пил чудовищно. В 1925 году он писал стихотворение всего лишь один раз в три-четыре дня, на стихотворение он тратил 15 минут по утрам, а потом опять уходил в загул.

Мемуаристы Есенина не любят прижизненные воспоминания о нем, где он выпивает и скандалит, ведет себя непотребно. Но подобных воспоминаний десятки. Например, в книге я привожу слова Ахматовой в 1924 году: «Я гуляла с нашим сенбернаром у Лебяжьей канавки и встретила их. Есенин был пьяный, они захотели зайти. Принесли с собой вино. Есенин пил. Тогда уже Есенин был человек конченый».

О Сталине и ветеранах

– Я снял несколько передач «Уроки русского» о Сталине, собираюсь написать книгу. Это аномальная фигура, мощнейшая, требующая максимального напряжения сознания для ее изучения. Я помню, как в 80-х ветераны с грудью, увешанной орденами, выходили в День Победы и несли портретами Сталина. Тогдашняя интеллигенция клеймила их «совками», «потомками вохровцев» и так далее. С тех пор я себя к интеллигенции не отношу. Это чуждые, несимпатичные мне люди. Они последовательно клеймили Приднестровье и Чечню. Я поражаюсь терпимости нашего народа, которые продолжают брать в библиотеке книги Дмитрия Быкова, Людмилы Улицкой. Да и Шендерович собирает полные залы. У нас в этом смысле удивительно демократичные и либеральная страна. Единственное, чего я не терплю, это когда участников войны называют сталинскими рабами. Сегодня я был в 102-й школе, там прекрасный музей, где на стенах висят фотографии танкистов, летчиков, зенитчиц. Я тут же достал телефон и начал фотографировать эти лица. Посмотрите в эти прекрасные глаза. Это рабы? Вы достойны этих людей?

Если бы Есенин дожил до наших дней

– Касательно Есенина никаких сомнений нет: он был жесточайшим антизападником. В этом в смысле он геополитический, прозорливый поэт. Тот же вопрос я поднимаю в одной из своих передач относительно Высоцкого. Мне кажется, учитывая его окружение (Евтушенко, Вознесенского, Ахмадуллину, Виктора Ерофеева), которые были перестроечными демократами, в какой-то момент он бы впал в беспамятство и искренне считал, что запад желает нам только лучшего. Так что 1991 год он принял бы. Но в 1993-м Высоцкого полоснуло бы по сердцу.

Про книги и гаджеты

– Недавно Артемий Лебедев в своем популярнейшем Telegram-канале написал, что уже 15 лет не читает книг, якобы они засоряют голову. Я сложно отношусь к его матери Татьяне Толстой, но, несмотря на это, «Кысь», ее ранние рассказы, как и рассказы Пильняка, и «Тихий Дон», и «Капитанская дочка» – это то, с чем я буду жить всю жизнь. Это мое мышление, моя родина.

Я тоже сижу в социальных сетях. Жена пишет мне SMS: «Стань президентом и запрети интернет. Два часа на работе, и хватит». Мои дети, когда приезжает в деревню, преображаются: грядочки, книжечки, пластилин всякий. Туда просто интернет не дотягивается. А в городе они как зомби.

С интернетом надо бороться. Если я когда-нибудь буду принимать решение, все скажут, что я исчадие ада и убийца свободы человеческой. Но, видимо, кто-то должен взять на себя этот крест. Буду объявлять в государстве неделю без интернета, такой всенародный праздник, чтобы постепенно привыкали, чтобы слезали, как наркоманы с иглы.

О традиционной культуре

– Традиционная русская культура – не только то, что мы реанимировали и запомнили. Это и Инна Желанная, и Елена Фролова, и замечательная военкор и поэт Анна Долгарева, и Михаил Елизаров, и Сергей Старостин, и рэпер Хаски. Одной традиции 300-400 лет, а другая рождается прямо сейчас.

Часто привожу в пример слова въедливого дядьки Александра Невзорова: «Я не читаю современную литературу, я черпаю мысли в классике. Я читаю Толстого, Достоевского и Тургенева. А современная литература пусть отстоится». А представьте, что этот человек жил бы во времена Толстого, Достоевского и Тургенева, говорил бы, что он читает классику: Фонвизина и Тредиаковского. И ты хвалишься, что читаешь классику, когда у тебя рядом Толстой, Достоевский и Тургенев?!!

Традиция – жить рядом с Есениным и знать, что он гений. Это мы сейчас знаем, кто он, а тогда... Вот почитайте в моей книге: «уходи со сцены, бездарь, про лошадей, про Луну, да какой ты поэт». И про Маяковского говорили то же самое: «выскочка». Традицию надо уметь разглядеть в современном. Об этом наш фестиваль «Русское лето».

Об экранизациях

– «Обитель», которую снимает Александр Велединский, почти готова, выйдет в ближайшие два-три месяца. До этого Алексей Учитель снял «Восьмерку», и были еще три экранизации рассказов. У меня купили права на экранизацию практически всех книг. Меня эта ситуация устраивает – постоянный прибыток в моей семье, копеечка регулярно капает. На роман «Санькя» я продавал права три или четыре раза. А кино никто не снимает: там же про революцию, про красные знамена, про малолетних сталинистов.