Задолго до Майдана

В этом году Анастасии Александровне исполнится 85 лет, но события военных дней она помнит хорошо.

– Вот тут стояла наша хатка. Здесь – сарай, который разбирал в ту ночь мой дедушка Тимофей Стефанович. А вот к тем вербам ночью мы отправили партизана, бежавшего из плена… – говорит она, показывая в направлении российско-украинской границы, до которой отсюда не больше двух километров.

…Немцы вошли в Кривоносово 9 июля 1942 года. В первый день оккупации они ходили по дворам, помечая воткнутой в землю свастикой самые удобные для размещения своих солдат. Отметили свастикой и подворье 72-летнего Тимофея Стефановича Дудникова. Старый солдат, воевавший во время Первой мировой, был тогда какое-то время в плену у немцев и немного освоил чужой язык. Так что с приходом оккупантов в родное село помогал односельчанам в решении некоторых вопросов с захватчиками – кому помог корову вернуть, кому – убрать со двора немецкую технику.

Его внучке Насте тогда было 14 лет, девчушка, как и все военные дети, помогала взрослым – заготавливала сено, работала в поле, пилила дрова. А немцы целыми днями рыскали по округе в поисках партизан.

– Как-то вечером мы с дедом загоняли корову в стойло, и вдруг из сарая послышался стон, – вспоминает Анастасия Александровна. – Потом донесся голос – оказалось, это 17-летний Гришка – мальчишка-партизан, попавший в лапы оккупантов. Парнишка сквозь слезы сказал нам, что через несколько часов его должны расстрелять…

Дед с внучкой проделали дыру в стене сарая. Потом Настя собрала немного продуктов и бабушкину одежду. Переодетого партизана буквально под самым носом немцев вывели со двора – в летних сумерках в тощей фигуре в длинных юбках никто не признал пленного партизана.

Тимофей Стефанович и Настя через растущие на лугу вербы довели парня до окраины села и показали, как надо идти, чтобы встретиться с партизанами, по слухам, базировавшимися неподалеку. На прощанье дед посоветовал пареньку днем прятаться, а передвигаться только по ночам.

– Мы отправили его в сторону нынешней украинской границы. Когда война шла, все мы были одним народом, советскими людьми, а теперь не пойми что творится в соседнем государстве – ужас просто, – сокрушается баба Настя.

После исчезновения партизана немцы спросили у деда, не видел ли он чего подозрительного. Но старый солдат только головой мотал: «Нихтс – ничего!» На том дело и кончилось.

А через некоторое время из Валуек, из действующего соединения советской армии, пришло письмо от Гришки. В нем он благодарил своих спасителей и обещал не забывать их. И точно – после Победы Дудниковы получили от киевлянина Григория Демченко два письма и несколько посылок. Он сообщал, что женился, снова благодарил за спасение, а в посылках были сладости, отрез деду на костюм и еще какие-то приятные мелочи. Но через пару-тройку лет переписка оборвалась, а сегодня ни тех писем не сохранилось, ни стариковская память Анастасии Александровны уже не помощница.

– Не помню даже, как в 1942 году выглядел тот паренек, – говорит она.

Тимофей Стефанович умер в 1947 году, и сейчас его внучке лет уже больше, чем было тогда ему. А двор на улице Заречной, где произошла та самая история, цел и сегодня, только хат да сараев прежних уже нет. Да и молодые вербы возле узенькой речушки Студенка, вдоль которой той ночью убегал в женской одежде из фашистского плена 17-летний партизан Гришка, вымахали на добрый десяток метров…