Заброшенные хутора: как журналисты РИА «Воронеж» сохраняют историю
Сотый выпуск спецпроекта – о том, что остается за кадром.
Светлана Тарасова, 6 мая 2019, 08:00
«Для чего вы это делаете? – спрашивают авторов проекта. – После ваших публикаций ведь ничего не меняется: не проводят дорог, не строят школ, никто никуда не приезжает и ничего не возрождает. Может, это пасквиль, рассказ о том, до чего все докатилось: деревни чахнут, жизнь из глубинки уходит, все загибается?..».
За те четыре года, что делается проект, несколько хуторов совсем опустели – умерли или уехали их последние жители. Таков, например, хутор Воронец Каменского района, с последней жительницей которого – Анной Брязгуновой – пообщались журналисты РИА «Воронеж» в начале 2016 года. Вскоре бабулька переехала к сыну, и все – конец истории. А журналисты успели ухватить и сохранить эту историю.
Казалось бы, многим ли интересны подробности жизни одинокого инвалида или малограмотной старухи в заброшенной деревне? Ведь это не кровавые убийства и не рубрика о звездах шоу-бизнеса. Однако на портале РИА «Воронеж» нет другого спецпроекта, который бы прожил так долго и стабильно сохранял интерес читателей. Более того, подобный интернет-проект уникален в масштабах целой России.
Сотый выпуск проекта – о том, как делаются «Заброшенные хутора».
Открываем карты
Все начинается с карт. Спутниковые – могут показать все строения хутора или деревни. Просматривая их, журналисты узнают примерное число именно жилых домов.
Когда проект только начинался, журналисты предполагали, что наберется десятка два-три населенных пунктов, которые подходят под формат «умирающих». Но конца историям все еще не видно: в блокноте Леонида Шифрина только на ближайшее время более 30 адресов.
Телефонные переговоры – следующая часть работы, самая муторная. Нужно отыскать главу поселения, договориться с ним, что отвезет и представит. Если лезть напролом, могут не открыть двери – по глухим деревням нередко мотаются мошенники.
Задача из задач – расположить к себе героев. Если этого не случится – ничего не будет.
За 100 встреч был единственный случай, когда журналистам РИА «Воронеж» дали от ворот поворот. В Таловском районе на хуторе Дубовый семейная пара не пустила их даже на порог. Ни обаяние, ни доводы, ни административные ресурсы не пробили стену недоверия. Но это право людей – не пускать посторонних в свою жизнь.
К концу репортажа – обычно это три-пять часов – блокнот журналиста исписан, а спина фотографа черна от пота. Навьюченный техникой Андрей Архипов преодолевает стайерские дистанции: в свои почти 60 за нужным кадром может пуститься, как спортсмен-разрядник. Это потом он будет кряхтеть и морщиться от боли, а в момент работы, кажется, кроме света, цвета и кадра, ничего не чувствует.В июле 2016 года, накануне поездки на хутор Плотницкий Нижнедевицкого района, Андрей Архипов был на рыбалке – споткнулся, грохнулся о берег. Наутро как ни в чем не бывало отправился в командировку. Отбегав три с половиной часа и сделав съемку, стал хвататься за бока. Вечером пошел к врачу, оказалось – перелом ребра.
Призраки прошлого
Журналисты никогда не знают, что их ждет на хуторах. Но почти каждый раз находят и узнают нечто особенное. Например, на хуторе Вершина Россошанского района во дворе брошенного дома наткнулись на детскую могилку. Как рассказали старожилы, появилась она в 60-е годы. Оказывается, хоронить младенцев на кладбищах считалось там дурной приметой: дескать, всю семью за собой утащит – ухаживать. Вот и закопали двух новорожденных детей почти у крыльца, чтобы семья не разъединялась.
Хутор Вершина
Фото – Андрей АрхиповНа хуторе Каплин Кантемировского района, где живет всего один человек, когда-то собирались построить лягушачью ферму. В 70-е годы в тамошнем пруду местные развели немереное количество квакушек, рассчитывали обогатиться, продавая их во Францию. Но стали чистить водоем, и вода ушла – затея провалилась.
На хуторе Новый Израиль Аннинского района часть фундамента дома единственной местной жительницы оказалась выложена из стеклянных бутылок.
Хутор Новый Израиль
Фото – Андрей АрхиповВ поселке Заводской Бобровского района журналисты встретили поклонника Шекспира. Единственный местный житель Сергей Вощенков на досуге балуется стихосложением. Его приятель, который приезжает в эти края летом, делает переводы Шекспира, а Вощенков по его подстрочнику перекладывает сонеты на свой лад и публикует произведения на «Стихи.ру» под псевдонимом Троснян Чернодьев.
Заходить в брошенные дома бывает порой жутковато. Кажется, из них только что ушел хозяин, но вот скрипнет дверь, и он вернется, прогонит непрошеных гостей. Особенно журналистам запомнился опустевший дом в деревне Красивка Терновского района, где на стенах висели ковры, в углу темнел холодильник, а посуда в шкафах за мутными стеклами будто ждала своего часа.
В селе Легкодымовка Россошанского района обнаружился заброшенный медпункт. На столе в дымке паутины лежали книги учета больных, склянки с мазью от вшей, почерневшие таблетки. Журналисты брали в руки чьи-то вещи, читали надписи – свидетельства чьей-то жизни. Которая была и прошла.
Замерзший кот и двухнедельная щетина
В хуторах, как убедились журналисты РИА «Воронеж», крупной живности практически не осталось: ухаживать за ней трудно, а живут на выселках, как правило, люди немолодые.
Основные тамошние обитатели – кроме стариков-отшельников – коты, собаки и куры. У Андрея Архипова собралась целая коллекция фотографий котов-хуторян – хоть выставку устраивай. Есть о них и истории.
На хуторе Широкий Россошанского района у пенсионеров Евдаковых журналисты встретили шесть кошек и двух котов удивительного окраса – трехцветного (его еще называют «черепаховый» или «арлекин»). Рассказали, что в годы войны в этих местах стояли мадьяры – по легенде, с голоду они переловили всех местных кошек, не тронув только одну, трехцветную: она якобы здорово ловила мышей. Когда мадьяры ушли, только эта кошка и осталась. Где уж ей нашлась пара, неизвестно, но с тех пор у котов в тех краях в основном такая замысловатая раскраска.
В селе Мелахино Лискинского района на Леонида Шифрина буквально напал кот, чуть не свалив его с ног. Был ужасный холод и сугробы, кот, видимо, пошел мышковать и чуть не околел. Завидев журналиста, ринулся к нему и с четверть часа отогревал об него свои окоченевшие лапы.
Это не единственный случай, когда журналисты принесли реальную пользу обитателям хутора. В поселке Красная Заря Грибановского района они «спасли» 82-летнего Ивана Фомина от двухнедельной щетины. Сын дедушки, который обычно наводил ему марафет, попал в больницу, а жена пенсионера была подслеповата. Тут и подвернулись авторы проекта «Заброшенные хутора». Лезвия были ржавыми, щетина могучей, но журналисты справились и доказали, что работать, если что, могут и станком. Результат – гладкое, как пасхальное яичко, лицо пенсионера, его счастливая супруга и – очередной репортаж.
Без «вранья и гламура»
– Для меня этот проект – отдушина, он дает силы и подпитывает энергией, – откровенничает Леонид Шифрин. – Это настоящая журналистская работа – в ней нет вранья и гламура. Обычная, непричесанная жизнь, которая очень редко сегодня становится объектом журналистского интереса.
Для Андрея Архипова тема маленьких деревень связана с детством. Он родился на хуторе Висицкий Россошанского района. Теперь хутора уже давно нет. Андрей помнит, как они с дедом перевозили дом на новое место – в село Кокоревка, раскатывая по бревнышку.
– Мне, как фотографу, здесь есть где развернуться. Можно сделать и пейзажную съемку, и репортажную, и портретную, и жанровую. Есть место и натюрморту, и арт-съемке. Для меня это настоящее раздолье, – признался Андрей Архипов.
Чтобы удивиться и порадоваться, не обязательно ехать за тридевять земель. Что-то важное может находиться под самым носом – в 30, 50, 100 км. Любая жизнь – уникальна. Особенно на границе между «есть» и «нет». В ней, как в капле воды, – весь мир. Задача журналиста – понять это и рассказать так, чтобы захотелось слушать и смотреть.
У Леонида Шифрина и Андрея Архипова это, безусловно, получается.