Заброшенные хутора: как пустеют воронежские деревни. Введенский

РИА «Воронеж» продолжает рассказывать о последних жителях умирающих хуторов и деревень региона. Журналистов интересует, останутся ли эти населенные пункты на карте через 10–15 лет. Очередной выпуск – о поселке Введенский Таловского района, где живут четыре человека – члены одной семьи.

Таловский районпоселок Введенский

Введенский относится к Новочигольскому сельскому поселению и удален от его центра, села Новая Чигла, на 13 км. Чтобы добраться до первых домиков поселка, надо почти 9 км ехать по лесу.

Дорога идет по укатанному песку, на пути есть лишь один топкий 300-метровый участок. В непогоду его можно миновать только на внедорожнике. Единственная улочка – Введенская – начинается с недавно установленного дорожного знака, ограничивающего скорость до 10 км/ч.

Места вокруг Введенского привлекают туристов – вдоль поселка на 1,5 км растянулось чистейшее озеро Вязное, а в паре километров отсюда – пойма Битюга. Плюс в лесу полно ягод и грибов. Это делает труднодоступное место притягательным для дачников из Воронежа. Они купили несколько старых домов, перестроили их, и теперь на все лето приезжают отдыхать в этот заповедный уголок.

В Введенском, основанном в 1924 году переселенцами из соседних сел и деревень, постоянных жителей сегодня четверо. Это семья Прытковых: 65-летний Владимир, 60-летняя Надежда, их 22-летний сын, инвалид детства Николай, и 91-летняя мама Владимира Мария Васильевна. Старушка живет в отдельном доме в 300 м от сына. Женщина не выходит на улицу, все больше лежит. Владимир навещает мать каждые три часа, а когда уходит, запирает дверь на ключ от непрошеных гостей.

– Отец мой Николай Сергеевич умер в 2015 году, мама осталась одна. В наш дом отсюда переходить не хочет, хотя я ее постоянно зову к себе. Говорит мне: «В этих стенах жила, в этих и помру!» Мама всю жизнь проработала в колхозе, еще лет пять-семь назад с вилами управлялась, как молодая, но в последнее время стала сдавать, – рассказал Владимир Прытков.

Электричество по проводам пришло в поселок только в 1972 году, а до того стоял дизель-генератор. Во времена СССР тут были около 50 домов, магазин и даже начальная школа. Рядом располагались колхозы: имени Калинина и «Победа».

– Я работал скотником, заведовал фермой, а моя жена Надежда трудилась дояркой, – рассказал Владимир.

В момент нашего приезда Надежда была на рыбалке, которую, в отличие от супруга, очень любит. От дома Прытковых до озера Вязного напрямик не более 100 м, напротив дома – персональные мостки для рыбалки и купания. С них можно ловить рыбу или спуститься по лестнице и встать на песчаное дно озера. Подобные мостки для купания и рыбалки сделали себе все дачники.

– Клюет что-то неважно: то черепахи червя съедают, то рыба сходит с крючка. Эти мостки мы делали шесть лет назад, когда уровень воды в озере был примерно на метр больше. Сейчас оно обмелело – дождей-то почти нет. Каждый день рыбачить не получается, прихожу сюда раз в неделю, но зато ловлю до обеда, – рассказала Надежда.

Наконец, хозяйка вытянула несколько рыбешек. 

Потом Владимир пригласил нас в дом. Там мы познакомились с Николаем:

– Я не рыбак, это мамка все больше. А так по хозяйству я родителям помогаю – за коровой ухаживаю, птице корм задаю.

У Прытковых двое детей – кроме общего Николая, есть сын Надежды от первого брака, который в поселке не живет. Владимир расписался с Надеждой в 1998 году. От первого мужа у Надежды был еще один сын – Игорь, строивший тот самый рыбацкий мосток. Но в 2014 году, когда парню было 24, его нашли повешенным на берегу озера. Что послужило причиной, мать не знает. Известно лишь, что незадолго до гибели он расстался с девушкой.

В доме Прытковых стоит компьютер, но без выхода в интернет, так что используется просто для хранения информации.

Раньше хозяева держали трех коров и овец, но сегодня силы не те. Единственная корова Софико стала давать мало молока – не более 6 л в день, которые быстро раскупают дачники.

– Если так и дальше пойдет, то ее резать придется, – горюет Владимир. – Софико ее называл прежний хозяин. Я думал: что это за имя такое? Начал звать ее Березкой, она – ноль внимания. А на Софико отзывается.

Владимир Прытков показал начальную школу, где учился. Через шесть лет после закрытия в 1971 году ее взял под дачу воронежский профессор медицины, который немного ее перестроил. Старое здание переделал в уютный домик, который вот уже несколько лет стоит брошенным.

Владимир привел нас в помещение своего бывшего класса:

– Здесь стоял мой стол, тут – доска, а за стеной была учительская квартира. В классе нас было 16 человек – в те годы в поселке было многолюдно. А на месте поселкового магазина сейчас вообще ничего не осталось.

Теперь ближайший магазин находится в 8 км отсюда, которые можно преодолеть на одном из восьми мотоциклов, стоящих во дворе Прытковых.

Владимир показал несколько брошенных домов, в которых раньше жили его родственники. Тут не осталось ничего, кроме черно-белых фотографий на стенах.

– Я сам раньше их не видел, – удивляется Владимир, доставая снимки из рамы.

От дома Марии Васильевны до русла Битюга – меньше километра по заливному лугу. После самых снежных зим, когда река разливалась, вода доходила почти до строения. Но в последнее время и уровень Вязного упал больше чем на метр, да и Битюг не напоминает о себе мощными разливами. А вот грибов и ягод в густом лесу точно меньше не стало.

– У нас каждый день то косуля по улице пробежит, то лось пройдет. От зайцев на огородах вообще отбоя нет. Зверья вокруг полно, только нас, введеновцев, все меньше – дачники не в счет. Они приехали и уехали, а мы, Прытковы, пока не даем умереть нашей малой родине, – сказал отец семейства.