Заброшенные хутора: как пустеют воронежские деревни. Владимировка

РИА «Воронеж» продолжает рассказывать о последних жителях хуторов и деревень Воронежской области. Журналистов интересует, останутся ли эти умирающие населенные пункты на карте через 10-15 лет или исчезнут вместе со своими последними обитателями. В этот раз корреспонденты РИА «Воронеж» отправились в поселок Владимировка Верхнехавского района, где постоянно живут шесть человек.

 

Владимировка расположена в 13 км к западу от Верхней Хавы и относится к Малоприваловскому сельскому поселению. Поселок возник в 1770-е годы. В описании Воронежского уезда 1780 года сказано, что здесь было два двора и 29 жителей. А название Владимировка получила от своего владельца – Владимира Савельева.

 

 

 

 

 

Крохотная Владимировка стоит на асфальте, который был проложен сюда еще в 1960-1970-х годах, когда на краю поселка работал пансионат Воронежского электролампового завода. До того – в 1930-е годы – в тех же корпусах располагался детский дом. В наше время территорию бывшего пансионата и его корпуса выкупил житель Воронежа, огородил собственность и поставил охрану.

 

 

На единственной улице, названной в честь первого председателя здешнего колхоза им. Сталина Семена Скачкова, стоит около 20 домов. Некоторые куплены воронежцами под дачи, некоторые – брошены совсем, а некоторые – жилые. Асфальт доходит только до начала этой улицы, так что продвигаться по ней дальше в распутицу можно либо на тракторе, либо на вездеходе.

 

 

Хозяйка одного из домов, 77-летняя Светлана Бруданина, не коренная жительница Владимировки. Долгие годы она прожила в Воронеже, более 30 лет проработала на радиозаводе. После выхода на пенсию женщина вместе с мужем Алексеем Васильевичем переехала на его родину во Владимировку, а городскую квартиру пенсионеры оставили семье дочери.

 

 

 

– Мы приехали сюда в 1995 году. Тогда тут было домов 40, работал колхоз «Путь к коммунизму», недалеко от нашего дома была овчарня, – вспоминает хозяйка. – Но постепенно все начало приходить в упадок. Обещанного нам газа так и не провели, дорогу по поселку не сделали, и люди начали уезжать отсюда: кто в Верхнюю Хаву, кто в Воронеж. Муж несколько лет назад умер, и я осталась одна. Дочь с зятем постоянно приезжают ко мне, привозят продукты. Дом этот мы так до конца и не достроили, но понемножку зять доводит его до ума. Бывает, что зимой по несколько недель я живу у них в Воронеже, но все равно меня тянет сюда.

 

 

 

 

Хозяйства у Светланы Андреевны сейчас нет, раньше они с мужем держали коров и кур, но одной ей это уже не под силу. Мечта пенсионерки – обустроить дорогу по поселку, чтобы осенью в дождливую погоду родня, которая приезжает к ней из города, не бросала машины за 400 метров, где кончается асфальт, и не шла к дому пешком.

 

 

 

 

 

– В принципе, место у нас цивилизованное. Домов свободных много, два пруда рядом, и горожане, уставшие от цивилизации, вполне могли бы переехать сюда на жительство. Так что, может быть, Владимировка еще протянет лет 20-30, – считает Светлана Бруданина.

 

 

 

 

Соседи Светланы Андреевны – семья Лихтенвальдов – тоже не коренные владимировцы.

 

 

Эдуарду Яковлевичу 64 года, его супруге Екатерине Константиновне – 68 лет. У них дочь и два внука, которые живут в поселке Краснолесном.

 

 

 

Когда корреспонденты РИА «Воронеж» зашли во двор, супруги собирались на тракторе Т-40 с тележкой-прицепом , который хозяин собрал из двух таких же старых машин, ехать в поле и собирать остатки свеклы для своих четырех коров.

 

 

 

– Это мой кормилец-поилец, – пояснил Эдуард Яковлевич, нежно целуя трактор. – Без него нам туго пришлось бы. По нашей улице весной-осенью грязь непролазная, нам тут без него никак. Сколько я на нем машин по округе из грязи повытаскивал – не счесть!

 

 

 

У семьи Лихтенвальдов своя история. Они всю жизнь жили в Казахстане и Киргизии. Молодого инженера-механика по комсомольской путевке пригласили работать в милицию. Начинал он в приемнике-распределителе во Фрунзе, ловил детей-беглецов со всей страны, потом развозил их по домам в республики бывшего СССР.

 

 

 

 

– С начала перестройки, когда в республиках бывшего СССР поднялась волна национализма, нам пришлось бросать насиженные места и через Москву переводиться в центр России. Получилось так, что всю свою дальнейшую служивую жизнь я провел в транспортной милиции на Юго-Восточной железной дороге. Командовал всей системой конвоирования транспортной милиции ЮВЖД, ушел на пенсию в 2003 году в должности старшего прапорщика. Сначала жили в поселке Краснослесном, там дома стояли тесно, забор в забор, и соседям мешали наши коровы. Пришлось переезжать во Владимировку – купили тут у старушки домик, перестроили его. Теперь держим десяток кур, четырех коров, каждый день я вожу молоко в Краснолесный нашим постоянным клиентам, – рассказал Эдуард Яковлевич.

 

 

 

 

Для Эдуарда и Екатерины эти места стали уже вполне родными. Хозяин знает: здешний чернозем точь-в-точь такой же, как и на его родине в Северном Казахстане. Да и климат чем-то схож с тамошним.

 

 

 

– Главное для Владимировки – дорога и газ. Будь тут и то и другое, из Воронежа народ сюда валом валил бы, – рассуждает Эдуард. – Но на дорогу мы тут, местные, немного скинулись, весной просыплем ее щебенкой. А вот с газом прямо беда, без него как без рук, особенно если хозяйство большое, как у нас. Конечно, теперь, когда народу тут почти не осталось, вряд ли его подведут, но на этот счет у меня есть план «Б»: я читал, что газ можно получать из коровьего навоза. Я технарь по образованию и знаю, как это сделать.

 

 

По словам Эдуарда Лихтенвальда, у него есть своя особая система примет для предсказания погоды, опробованная еще в Казахстане.

– Это и время пролета диких гусей, и разные привычки другого зверья. Точно знаю: нынешняя зима будет мягкая и сырая, – уверен он.