Заброшенные хутора: как пустеют воронежские деревни. Пылевка

РИА «Воронеж» продолжает рассказывать о последних жителях умирающих хуторов и деревень Воронежской области. Журналистов интересует, останутся эти населенные пункты на карте через 10-15 лет или исчезнут вместе со своими последними жителями. Очередной выпуск спецпроекта посвящен поселку Пылевка Панинского района, где постоянно живут три человека.

Поселок территориально относится к Краснолиманскому сельскому поселению, находится в 14 км от его центра – села Красный Лиман. Пылевка, расположенная на реке Тамлык, была основана в середине ХVIII века, когда по берегам этой реки начали появляться хутора. В начале ХХ века поселок считался совместно с селом Усманские Выселки, в 1900 году здесь жили более 1,3 тыс. человек, было 200 дворов, шесть кирпичных лавок, кузница, винная и две мелочные лавки. В 2007 году население поселка составляло всего восемь человек.

Сегодня Пылевка в какой-то мере отрезана от внешнего мира. Проехать к поселку можно только через шлагбаум потребительского кооператива садоводов, относящегося к одному из крупных предприятий Воронежа. Дорога к поселку длиной полтора километра идет по накатанной колее мимо более чем тысячи дачных участков.

На съезде с федеральной трассы Курск – Борисоглебск установлен шлагбаум, который открывается специальным электронным ключом. Ключ можно купить за 500 рублей. Теоретически охранники на въезде пускают гостей к жителям поселка, надо только сказать, к кому едешь, но зимой сторожей часто не бывает и открыть шлагбаум можно только ключом.

– Мои родные недавно купили такие ключи, – пояснил самый старый житель Пылевки –83-летний Иван Бобров, – а друзья из района ко мне приехать уже не могут – на кой им нужно 500 целковых за ключ отдавать, чтоб раза два в год до меня добраться? А мне идти к шлагбауму за полтора километра, чтоб встретить их, – ноги уже не те, что раньше. В прошлом году мне зерна две с половиной тонны на пай привезли, масла и других продуктов, так грузовик не пустили ко мне – и пришлось водителю пилить в объезд по полям. Пока ехал, дважды застрял в грязи. Приехал, выругался и сказал: «Все, Лексеич, больше ни в жисть не повезу в окружку тебе зерно и масло!» А если «скорая» кому-то потребуется из нас, как тогда быть?

Дед Иван живет один, его супруга Валентина Ивановна, с которой они прожили 58 лет, умерла в 2015 году. У хозяина две дочки в Москве и Воронеже, три внука и четверо правнуков. Супруги всю жизнь отпахали в колхозе «Лиман» – Иван был звеньевым свекловодческого звена, жена – дояркой.

Иван Алексеевич за свой труд награжден двумя орденами – Октябрьской Революции и Трудового Красного Знамени. Его даже представили к званию Героя Социалистического Труда, документы были готовы, осталось только отправить их в Москву, но грянула перестройка, и тема закрылась сама собой.

– Кабы не тот шлагбаум, жизнь вообще была бы будь здоров! – сетует хозяин домика, который он строил вместе с женой в далеких 1960-х годах. – Места тут отменные, только Тамлык наш в грязный ручей превратился. Раньше в нем и купались, и рыбу ловили, а сейчас в конце огорода протекает, и не разглядишь его. Земли у меня 40 соток, половину бросил, силы уже не те ковыряться в ней. Держу кур да индоуток – вот и все хозяйство.

Но есть в хозяйстве деда еще и 50-летняя береза, растущая за его двором на единственной поселковой улочке, которая тоже называется Пылевкой. К этому дереву у хозяина особое отношение.

Дед зовет березу своей «поилицей». Каждую весну примерно в течение 7-10 дней Иван Алексеевич качает из нее березовый сок. Для этого дед срезает кончики тоненьких веток так, чтобы на них можно было надеть и привязать пластиковую полуторалитровую баклажку, куда будет стекать нектар.

Но это еще полдела. Чтобы нектар шел строго вниз, пенсионер особым способом цепляет к веткам кирпичи, чтобы они наклоняли их под нужным углом. Тогда сбор сока идет как надо.

– В среднем за неделю я собираю так пять-шесть литров березового сока, – пояснил хозяин. – Ничем не разбавляю его, как это делают в магазине. Пью сам, отдаю детям-внукам, которые ко мне приезжают. Выпьешь – и как родишься заново: жизненный тонус повышается, как молодой становлюсь!

Дома у хозяина чистота и порядок на зависть любой хозяйке – на кроватях и диванах громоздятся подушки, искусно вышитые его женой, большой мастерицей этого дела. Иван Алексеевич – заядлый футбольный болельщик, он готовится смотреть по телевизору чемпионат мира, а в национальном первенстве болеет за ЦСКА и «Спартак».

– Пылевка была веселой, шумной, дворов 200 было здесь в лучшие годы, – вспоминает хозяин. – Мальчишкой в школу бегал в поселок Утиные Дворики возле трассы. Сейчас его давно уже нет… Как-то съездил к дочке в Москву, пожил у нее, только неделю и выдержал на этаже – городская жизнь не для меня. А тут я сам себе хозяин, магазин не нужен – продукты мне из Воронежа родные привозят…

На другом конце поселка обитают брат и сестра Дверцовы. Александре Федоровне 78 лет, Федору 67. Муж хозяйки умер, у нее двое детей, четверо внуков и трое правнуков. А Федор большую часть жизни кантовался в Воронеже, семьи не нажил и на старости лет вернулся на малую родину. Своего хозяйства у Дверцовых нет – ни коровы, ни курочки.

– Жизнь у нас непростая, – сетует хозяйка, – у моих детей в Воронеже с жильем проблемы, потому даже на зиму нам уезжать с братом некуда. Может, будем снимать квартиру в Красном Лимане, тут-то нам не выжить в метели и снегопады. Дороги к нам нет, магазин ближайший – в Крыловке за три километра. Брату когда на лыжах, когда пешком приходится туда ходить. Мои родные все никак с ключами от шлагбаума не разберутся, потому сюда въехать не могут. Бывает, созвонимся, иду к шлагбауму и встречаю их – продукты забрать. Можно до Крыловки на автобусе, оттуда пешком по полям и балкам – тоже хорошего мало. Летом тут еще так-сяк, а зимой – хоть волком вой! Машина дров на зиму стоит 20 тыс. рублей, покупаем, а куда ж деваться?

Как страшный сон Дверцовы вспоминают случай: несколько лет назад один из жителей поселка приболел, и родственникам, приехавшим из города, пришлось везти его на санках до Крыловки за 3 км, чтобы там сесть на автобус и доехать до больницы. «Скорой» на этот край Пылевки в метель или снегопад (если еще удастся миновать тот самый шлагбаум) не пробиться.

– Мы тут как на острове, – ухмыляется Федор. – На острове невезения. С одной стороны, вроде как родина, а с другой – выжить на такой родине очень непросто.

Кроме хаток Боброва и Дверцовых, почти все дома в Пылевке куплены под дачи. Лишь один домик, где, по словам старожилов, давно дожила свой век пенсионерка Ксения Мануковская, стоит распахнутый всем ветрам.

Кажется, что хозяйка вышла на полчаса, позабыв закрыть двери, но внутри разоренье и тлен.

– Если Пылевка скоро исчезнет с карты, это произойдет из-за нашего соседства с дачным кооперативом, – уверен Иван Бобров. – Но когда нас не будет, пусть хоть моя береза-поилица останется…