Юморист Максим Галкин в Воронеже: «В Кремле уже не знают, как еще нас развлечь на выборах»

Юморист Максим Галкин выступил с концертом «Один за всех» в воронежском Event-Hall сити-парка «Град» в воскресенье, 12 ноября. За два часа артист показал множество пародий на своих коллег, звезд шоу-бизнеса и кино, исполнил несколько песен, в том числе сложную арию на три голоса, а также сделал селфи со зрителями, лежа на полу.

В день воронежского концерта Максима Галкина в Москве прощались с писателем-сатириком Михаилом Задорновым, который скончался от рака головного мозга 10 ноября. Галкин признался, что вынужден пропустить церемонию прощания с коллегой, потому что для любого артиста на первом месте всегда должна стоять публика. В память о Михаиле Задорнове он исполнил композицию Александра Градского «Как молоды мы были». В конце песни весь зал встал и устроил продолжительную овацию умершему сатирику – это был самый трогательный момент вечера.

Корреспонденты РИА «Воронеж» выбрали самые яркие фрагменты из выступления Максима Галкина.

Про профессию артиста

– Мне нравится профессия артиста, все остальное – прикладное. Самое главное, что есть возможность общаться с людьми, которые проголосовали за тебя билетом. Это самое для меня дорогое. У меня нет званий – я не народный, не заслуженный, я вообще считаю, что это какой-то пережиток советской эпохи. Я никогда ничего не просил у нашего государства, у него дороже себе просить. Что-нибудь попросишь, потом с тебя попросят, все награды отберут и в тюрьму засадят. Главное мое достояние – что вы еще ходите на меня, большое вам спасибо! Вы моя обеспеченная старость, кормильцы вы мои, низкий вам поклон!

Я всегда на концертах пою вживую, а многие не верят, потому что очень красиво получается. Люди думают – фанера. Просто не верят, что такой талант ходит ногами по земле, и подозревают техническую хитрость. А это просто голый талант, ну Бог дал. Плюс врожденная скромность.

Про президентские выборы

– Есть отчаянные люди, которые конвертируют свою популярность в шоу-бизнесе в политическую валюту. Вот Ксюша Собчак ломанулась в политику. Сейчас у нас пока только два официальных кандидата, которые заявили о себе: это Собчак и Зюганов. Выбор фантастический, конечно! Я понимаю Ксюшу, ей тоже надо как-то жить, и она придумала себе это. Здорово! В Кремле уже тоже не знают, что делать, как нас еще развлечь, заманить на выборы. Это ж сложно объяснить, почему в который раз надо идти на выборы. Почему нельзя упразднить это, все равно ж понятно, кто победит. Хорошо же функционировала система, которую разработали Владимир Владимирович с Дмитрием Анатольевичем, – это вахтовый метод. И потом, заметьте, Путин до сих пор не сказал, что идет на выборы. Мне кажется, он торгуется с Медведевым, потому что тот тоже хочет. Он говорит: «Моя очередь». Они просто не могут сейчас договориться, поэтому молчат. Поэтому они решили пока выставить Собчак. Ксюша, правда, говорит, что она не кремлевская, отрицает это. Может, конечно, и не кремлевская, но во всяком случае она существенно разнообразила эти выборы. Последние лет 30 у нас была одна и та же картина: один главный претендент и три человека – Зюганов, Явлинский, Жириновский, которые уже еле идут. Они немножко мумифицировались за это время. Если за ними еще и Ленин, четвертым, встанет из Мавзолея, никто даже не удивится. На их фоне Собчак – такая вроде оппозиционная, молодая. Понятно, что никто за нее не проголосует, но зато хоть какое-то разнообразие внесет. Ребята там молодцы, работают. Вообще, я вам хочу сказать, что по маме я еврей, по папе – русский. И вот когда меня так несет со сцены про нашу власть, это во мне русская часть говорит. Потом, когда концерт заканчивается, я захожу за кулисы и думаю: «На фига я все это сказал?» – это моя еврейская часть просыпается. Но она всегда поздно просыпается.

Мне все время приписывают, что я слишком либеральных взглядов. Да Боже избавь! Я вообще за то, чтобы Путина уже сделали императором. Главное, его от Поклонской прятать, чтобы бюст не замироточил, чтобы она не начала следить за его добрачными связями. Пусть будет императором, это будет честно. Царь-батюшка – я не против.

Про политику

– Сейчас такая текучка губернаторов в регионах. Сначала Путин им очень доверяет – это нам показывают по телевизору. Назначает и.о. – как бы намекает, за кого нам надо проголосовать. Мы идем голосуем, и это первый раз, когда мы видим нашего губернатора. Второй раз мы его видим, когда его уже сажают. Между этими событиями мы вообще не слышим, не видим, чем губернатор там занимается. Один кандидат в депутаты на муниципальных выборах в Курганской области скрыл судимость. Ну он хотел пролезть тихонько. Ничего не вышло! Его узнал член избирательной комиссии, который вместе с ним сидел.

В политике у нас одно и то же, одни и те же на манеже. Тот же Владимир Вольфович. Он уже сам от себя устал, ему бы уже на пенсию, успокоиться, а его по инерции на выборы несет. На прошлых выборах он сделал плакат с огромными буквами: «Чего разлегся? Встань и иди голосуй за Жириновского!». И этот плакат висел в Москве на заборе Ваганьковского кладбища. Хорошо еще, что не лицом к могилам повесили, а то многие бы встали и пошли голосовать.

У нас Собянин тихий мэр: не видно, не слышно, молча кладет плитку на нас. Если, кстати, в Воронеже нужна плитка, обращайтесь. Он может заложить вам прям всю дорогу до Воронежа, потому что у нас уже некуда класть.

Про Лукашенко

– Много лет выступаю на «Славянском базаре», и каждый раз организаторы просят меня ничего не шутить о Лукашенко на открытии, потому что он сидит в зале. А я искренне не понимаю, почему нельзя про него шутить, у него же хорошее чувство юмора. А они мне говорят: «Конечно, конечно, у него замечательное чувство юмора. Только вы уедете, а мы с этим чувством юмора останемся. Ну расскажите что-нибудь другое, у вас же столько много смешного: например, про Елену Малышеву». Ну, в общем, вышел и говорю: «Александр Григорьевич, вы так давно у власти...». Вижу, организаторы в первом ряду уже сухари сушат. Продолжаю: «Александр Григорьевич, вы если вдруг почувствуете, что устали немножко, мы можем договориться с Дмитрием Анатольевичем, он вас подменит. Все равно ему сейчас делать нечего».

Про выигравшего в лотерею воронежского миллионера

– Что в Воронеже происходит, какие у вас проблемы есть? Говорите, дороги и зарплаты? Какие к черту дороги и зарплаты, у вас человек 506 млн рублей выиграл и до сих пор не объявился! Вся страна в напряжении из-за него. Некоторые регионы, у которых это годовой бюджет, сидят ждут. А он пока думает. Ему психолог сказал: «Сразу не забирай деньги, а то посчитают, что ты бедный».

Про Михаила Задорнова

– На днях не стало Михаила Николаевича Задорнова, который, как вы знаете, в свое время представлял меня на сцене, я с ним за два года исколесил полстраны, дальнее и ближнее зарубежье. Он, кстати, очень не любил, когда про кого-то из его умерших друзей вспоминали грустное. Он мне всегда говорил: «Галкин, если меня не станет, ты хоть на поминках выступи со смешным номером». К сожалению, я не могу сегодня с ним попрощаться, потому что артист всегда выбирает зрителя, это святая обязанность артиста. Он вообще не любил скорбь, переживания. Помню, как-то сидел на его концерте в зале. А он всегда выступал с разноцветными папками, где у него были напечатаны шутки, разложенные по темам. И на конец программы у него была приготовлена розовая папка с самыми смешными шутками. И вот он завершает выступление и начинает нагнетать зал: «Не знаю, что сейчас с вами будет, наберите воздух в грудь, я вас сейчас разорву просто!». И ищет эту папку. Вдруг понимает, что папку забыл в гримерной. А гримерка на другом этаже, за кулисами никого, и ключ от комнаты у него в кармане. И он понимает, что надо что-то делать. Посмотрел на зрителей и говорит: «Посидите тихо пять минут, я сейчас вернусь». Это было очень смешно, но я так и не понял, почему он сказал «тихо»?

Про концерт Мадонны

– На днях состоялся футбольный матч Аргентина – Россия на обновленной спортивной арене «Лужники»: там теперь есть крыша, все цивильно. А я помню еще «Лужники» без крыши, когда там был концерт Мадонны. Вообще, Мадонна должна была выступать в Москве на Ленинских горах. Но тут ФСБ вспомнила, что нельзя: там под землей секретный объект – метро-2, которое для Брежнева выкопали. И концерт перенесли в «Лужники». Стояла ужасная погода, конец сентября, но очень холодно было. А у Мадонны такая привычка – она не сразу на сцену выходит. Она вышла через полтора часа после начала своего концерта. Представьте себе: 30 тыс. зрителей, мы полтора часа сидим на этих пластиковых сиденьях и ждем Мадонну и цистит. Причем понимаем, что цистит придет до мировой звезды. А еще нельзя проносить спиртное. На мое счастье, одна наша знакомая на себе пронесла, как шахидка, маленькие бутылочки алкоголя. Короче, нашему ряду единственному концерт понравился. Я, когда хожу на такие массовые мероприятия, стараюсь быть незаметным: кепку надвинул, лицо дурное скорчил – меня Газманов этому научил. В общем, я сижу такой, скукожил рожу, все нормально, никто не узнает. Пока не пришел Басков. А он всегда ходит, как Басков: сам весь сверкает стразами, в окружении девчонок. Эта девушка бывшая, эта – нынешняя, эта на подходе. Он знал, что я на трибуне буду, и, завидев меня, на все эти трибуны закричал: «Галкин!». Вы представляете, что стало с этими 30 тыс. зрителей? Понятно, что не все, конечно, услышали, но полторы тысячи бесхозных зрителей вокруг нас точно. И они думают: «Ну что, пока нет Мадонны, и эти два клоуна сойдут». Стали мне все передавать билеты для автографа. Я везде и написал: Мадонна. Ну а что, чей билет, того и подпись. Еще какие-то квитанции по ЖКХ передали, две библии. Я в обеих написал: от автора.

Про Николая Баскова

– Коля Басков – это вообще шоу. Был день рождения у жены Александра Буйнова Алены. Собрались своей артистической тусовкой у нее во дворе: шатер стоит, столы накрыты. Приехал Басков. Сейчас он трезвенник, а тогда так выпивал! И он решил нам спеть – ну как спеть, подурачиться под свою фонограмму. Ну там все свои были, поэтому смешно получилось. И ему для завершения номера нужен был красивый финал. Вдруг он обнаруживает за кулисами огнетушитель. А в его сознании огнетушитель – это весело, фейерверк просто! Он его притащил. А мы все в ужасе, потому что в отличие от Баскова понимаем, что такое огнетушитель. Одна Алла молодец: как только увидела Баскова с огнетушителем, сразу убежала в сад покурить. Поэтому единственная и не пострадала. Короче, как он дал этот залп! Огнетушитель не пенный, порошковый, химический. Он нас всех покрыл этим порошком: людей, столы, еду, собаку Буйновых. Если Басков в кураже, это очень страшно. Я никогда не видел, чтобы с дня рождения так быстро люди по домам разошлись. Через неделю снова встретились у Буйновых. Все было хорошо до того момента, пока Басков не пригласил Лайму Вайкуле на танец. Он наступает ей на брюки, падает сверху, ломает Лайме руку, Лайму везут в больницу, и опять все гости быстро разъехались. А сейчас Коля не пьет, похудел, занимается спортом. Встретил его недавно, он такой грустный. Говорит, мало заказников: вот вел у Крутого день рождения, а этот свой, поэтому там только за еду.

Про общественные туалеты

– Жаль, в нашей стране никто не поднимает проблему туалетов, все считают – некрасиво об этом со сцены говорить. Все стыдятся. Супермаркеты и рестораны строить – это хорошо, а туалеты – да зачем они? Где вышел, там и сходил. Туалеты на трассах – это примета не только нашей страны, но и бывших советских республик. Эти халабуды деревянные с дыркой в полу, этот ужас, можно на престижных антикварных аукционах выставлять под названием «Как древние какали». Оторвут с руками: подумают, что это XVII век! Никому не придет в голову, что мы до сих пор в такие ходим. Вот едешь по трассе, захотелось в туалет. На обочину нельзя – она заминирована еще тремя советскими поколениями, там уже земля не принимает. По датам на газетах можно узнать, когда это вообще произошло. Волей-неволей идешь на бензозаправку вот в это жуткое строение. Я считаю, туалеты – это лакмусовая бумажка страны. Какие туалеты, такая и страна. Меня с закрытыми глазами приведи в любой туалет мира, я скажу, где я. В России я сразу скажу, что я дома. Потому что наш туалет даже слепой найдет по специфическому сигналу. К нему подходишь, боишься о воздух испачкаться. При этом надо отдать должное мужикам – они менее аккуратные, чем женщины. Мужики почему-то считают, что туалет начинается где-то за метр до здания. И вот так внутрь заходишь, айфоном дверь поддеваешь, зависаешь над этой дыркой, как птеродактиль над гнездом, еще ноги надо широко ставить, а то некоторые промахиваются. О стену опереться нельзя, потому что некоторые ее используют не по назначению. Женщинам особенно тяжело – у них еще в зубах сумка. А еще надо держать дверь, ведь все строение наклонено вперед, щеколду украли до строительства, поэтому дверь все время норовит показать тебя миру. А так как по прихоти строителей все эти сортиры смотрят лицом на трассу, надо еще сквозь многочисленные щели смотреть, не идет ли кто, и громко кричать: «Занято!». И тут у женщин изо рта падает сумка. А кричать надо, потому что, как бы ты эту дверь ни держал, наш человек одним рывком тебя с этого насеста снимет.

Совершенно замечательную историю про туалет мне рассказала Валентина Толкунова. В 80-х годах в Тольятти она купила «Жигули», их надо было пригнать в Москву. Она попросила сесть за руль тогда еще никому не известного Игоря Крутого, который аккомпанировал ей на концертах. После концерта Толкунова, как была в концертном костюме, со своей знаменитой косой, села в эту машину, и они поехали. Около 5 утра ей приспичило по малой нужде, а они как раз какую-то глухую деревню проезжали. Крутой посоветовал ей тихонько сходить в деревянный туалет у кого-то на участке: все равно рано еще, все спят, никто не увидит. И как только она зашла в туалет, из дома показался хозяин в трусах, с бодунища. Он тоже решил сходить в туалет. Мужик не успел даже дернуть за ручку, дверь сама открылась, и на пороге, в концертном платье, с жемчугом в волосах, стоит Валентина Толкунова. У мужика вся жизнь прошла перед глазами: он уже решил, что хватит пить. А Толкунова не придумала ничего лучше, чем подыграть ему, и запела свое коронное: «Я не могу иначе». Когда она ушла, мужик еще долго стоял и смотрел ей вслед.