Воронежский ветеран: «Освобождение Севастополя отметили салютом из зениток»

Полковник в отставке Николай Кузьмич Зимовец в декабре 2018 года отметил 96-летие. Несмотря на солидный возраст, у воронежского ветерана великолепная память – он в деталях помнит всю свою жизнь, отличное зрение – читает без очков. А еще он большой оптимист. Говорит, именно это качество помогло выжить в голодные 30-е, пройти войну и дожить до седин вместе со своей верной супругой Инной Григорьевной – вместе они уже 67 лет. Их самое главное богатство – две дочери, две внучки и правнук.

Николай Кузьмич награжден двумя Орденами Красной Звезды, Орденом Отечественной войны второй степени, медалью «За отвагу». Своими воспоминания ветеран поделился с журналистами РИА «Воронеж» в честь Дня воссоединения Крыма с Россией, который празднуется 18 марта.

Вся семья умерла от голода

– Я родился в Полтавской области в селе Горобци, был старшим ребенком в семье. Детство тяжелое, до сих пор не могу спокойно вспоминать. В семье нас было четверо детей. В 1933 году родителей, братьев и сестру убил голод. Тогда чудовищный голод был по всей Украине. Все мои родные умирали по очереди – с января по май. У нас была крестьянская семья: корова, пять овец, куры, 1,5 га земли. Это нас и кормило, но скотину и весь урожай осенью 1932 года забрали в колхоз. Дома остались только овощи и немного зерна, как его спрятали, не понимаю. А в январе 1933 года и эти крохи зерна забрали. Помню, ночь была и такой громкий стук в дверь. Отец открыл, и в дом ворвались пять человек. Начали требовать отдать весь хлеб, который есть в доме. Погрузили его в сани и увезли, а мы с одной картошкой остались. Родители нам, детям, все, что было, отдавали, но этого было крайне мало.

Последней в апреле 1933 года умерла мама. Я выжил, наверное, потому, что был старшим из детей – самым крепким. Когда увидел бездыханную маму, ползком стал выбираться из дома на улицу, ходить от слабости я тогда уже не мог. Меня заметили соседки, сжалились, сказали, что маму похоронят, а меня отвезли в районный центр. Оттуда начальство направило меня к одной женщине, у которой к тому моменту уже было на воспитании пять таких сирот, как я. Она меня и выходила. За ноги руки меня туда втащили и бросили в уголок. Сознания уже, считай, не было от голода. Девочка, которая там жила, после мне рассказала, что та женщина вызывала фельдшера, тот пришел, осмотрел меня, пульс пощупал и сказал, что меня еще можно спасти. Тогда она начала меня выхаживать. Сначала водичку в рот давала, потом картошку мятую. И через день я открыл глаза. Там я прожил месяц. А летом всех сирот собрали и отправили в лагерь, а осенью распределили по детским домам.

Днем – работа, вечером – учеба

– В детдоме я жил и учился до седьмого класса. Потом меня забрали родственники, которые жили на Донбассе в Дебальцево и работали на железной дороге. Дядя устроил меня на машиностроительный завод помощником формовщика в литейном цеху. Одновременно с работой я ходил в вечернюю школу рабочей молодежи. Днем восемь часов в цеху работал, а затем шел домой, брал свои книжечки и тетради и бежал в школу, где каждый день учился с 18:00 до 23:00 часов. Так я закончил восьмой и девятый классы.

«Экзаменов не будет. Война»

– Утром 22 июня 1941 года я пошел в школу, чтобы узнать расписание экзаменов за девятый класс. Смотрю, что-то рано дети в песочнице. Прохожу мимо них и слышу, о чем они говорят: «А немцы сегодня бомбили Севастополь. И Киев тоже бомбили». Думаю, ничего себе игры у малышни. Прихожу в школу, в учительской вижу плачущую учительницу и директора с какой-то бумагой в руках. Он спросил, зачем я пришел, и сказал: «Коля, война началась. Экзаменов не будет. Вот у меня уже повестка в военкомат на руках. Вам выставят оценки и справки, подтверждающие, что вы девятый класс закончили, выдадут, если они вам, конечно, нужны в этой ситуации».

Возвращаясь домой, увидел на станции людей, они стояли у радио. Все слышали про войну, но надеялись, что это слухи, поэтому ждали официального заявления. В 12:00 часов мы услышали обращение министра иностранных дел Вячеслава Молотова, что в четыре утра фашисты напали на нашу страну.

Курсанты артиллерийского училища

– Вместе со школьными товарищами я был призван в армию 8 августа. Нас остригли, покормили в заводской столовой, вечером посадили в вагоны с трехъярусными нарами и отправили в неизвестном направлении. Через несколько суток мы вышли из вагона и увидели название станции – «Барнаул». Мы оказались в военном городке, к нам вышел генерал-майор и объявил, что мы теперь мы все – курсанты Лепельского артиллерийского минометного училища. После месяца учебы нам выдали обмундирование, приняли присягу. Учились там до февраля 1942 года. Потом нас посадили в те же вагоны и отправили в Уфу, там распределяли по частям.

Сначала меня причислили к в минометный полк, который должен был на следующий день отправляться на фронт, но командир сказал, что у него все укомплектовано и лишних ему приказали не брать. Так я оказался в запасном минометном полку, был заместителем командира батареи. Там мы готовили артиллеристов и минометчиков для фронта. А осенью 1943 года меня направили на курсы переподготовки командиров, а через месяц на фронт, где начались мои огненные версты. До конца войны я служил в 305-м гаубичном артиллерийском полку 77-й гаубичной артиллерийской бригады 26-й артиллерийской дивизии резерва Главного командования. Сначала командиром огневого взвода, под конец войны командиром батареи.

Форсирование Днепра

– В феврале 1944 года мы форсировали Днепр. Такая грязь была, что техника намертво встала в ней. Командир полка нашел трактор, который хоть и медленно двигался, но зато грязь ему помехой не была. Три наших гаубицы (тип артиллерийского орудия. – Прим. РИА «Воронеж») он притащил на берег. Потом на понтонах нас с орудием переправили на остров, который был на Днепре. Наша батарея единственная тогда из всего полка переправилась. Мы огнем своих орудий поддерживали пехоту, когда началось форсирование. Вдруг слышу свист, сразу среагировал и нырнул в окоп. Потом мне рассказали, что рядом со мной взорвалась фашистская мина. Я после этого почти двое суток был без сознания, спасли наши ребята, они оттащили меня в безопасное, теплое место.

Освобождение Севастополя

– Наш полк в составе 4-го Украинского фронта весной 1944 года освобождал Крым. Фашисты бесчинствовали там почти два года. Тысячи мирных жителей Крыма были зверски убиты. Симферополь был освобожден 13 апреля, фашистская оккупация длилась более 800 дней. Потом советские войска вышли к Севастополю и начали подготовку к штурму города. Была задача прорвать оборону противника на участке Сапун-горы, так мы нарушили устойчивость немецкой обороны. Это удалось сделать 7 мая, а 9 мая войска фронта ворвались в Севастополь и освободили город. Никто из нас тогда даже предположить не мог, как символично было освобождение Севастополя именно 9 мая. Никто не предполагал, что ровно через год закончится война.

Случались чудеса

– Освобождение Севастополя далось ожесточенными боями. Мне не стыдно говорить, что нам всем на войне было страшно, ведь все хотели жить – и молодые бойцы, и те, что в возрасте. Смерть ходила вокруг нас постоянно, но и чудеса тоже случались. Например, шли мы днем на наблюдательный пункт, видим: метрах в 100 на склоне горы наши минометчики лежат и играют в карты, а посередине ящик вместо столика. Вдруг гул – и как бабахнет. Немецкая мина упала как раз в ящик, на котором карты лежали. Думаем, ну все, всех убило. Но ребята начали двигаться, расползаться в разные стороны. Прибежала санитарка, сразу за ней командир батареи с криками, что сколько раз он запрещал им играть, и вот доигрались. Но тогда всем повезло. Хоть мина и попала в центр компании, никто не погиб, только троих оглушило. Конечно, таких счастливых случаев на войне я мало видел.

Сумасшедший салют

– Когда освобождали Крым, мне было 22 года. К тому моменту у меня в подчинении было 15 бойцов и два орудийных расчета. Все они разных возрастов, были и те, кто в отцы мне годился. Но никогда никто из них слова мне поперек не сказал, что я, юнец, командую ими. Когда по радио сказали, что 4-й Украинский фронт освободил Севастополь, началось ликование! На Сапун-горе устроили сумасшедший салют боевыми снарядами, я такого потом за всю свою жизнь никогда не видел. Фашисты оставили там несколько десятков зенитных орудий, из них и стреляли от радости. Все снаряды ушли на салют и только после мы узнали, что город освобожден, но южнее Севастополя на море сосредоточилась вся немецкая группировка, а стрелять по ним нечем. Тогда командование отправило машины за снарядами в Бахчисарай. И только когда все прибыло, мы начали стрелять, но тут вдруг неожиданно получили команду прекратить огонь. Оказалось, что фашисты выкинули все, что было у них белого, показывая, что они сдаются. Это произошло 12 мая 1944 года.

Победу отпраздновали консервами и водкой

– После освобождения Севастополя нас отправили в лагерь под Симферополь, там мы приводили в порядок орудие. А в конце мая получили команду прибыть на станцию и погрузиться в эшелоны для отправки на фронт. Нам сообщили, что 4-й Украинский фронт упразднен, а мы отправились в состав 1-го Белорусского фронта. Выгрузились из вагонов возле Гомеля и через три дня вступили в бой по прорыву немецкой обороны в Беларуси. Потом освобождали Польшу.

Победу мы встретили неподалеку от немецкого города Росток, который был примерно в 200 км от Берлина. Боевые действия нашей дивизии закончились 5 мая. Победу отметили праздничным обедом. Нам выдали дополнительные консервы и по 200 г водки. Это были мой первый алкоголь, так как на фронте водку я всегда отдавал, сам не пил. Ведь у войны не бывает перерывов, я был уверен, что голова всегда должна быть трезвая, чтобы ни случилось. Но в честь Победы, конечно, выпил. 

В армии 40 лет

– После войны многие мои однополчане хотели уволиться из армии, навоевались, но кадровики отпускали только тех, кто постарше. Нам сказали: «А Родину, кто будет защищать, если и вы уволитесь?» И распределили молодых лейтенантов по другим частям. Уже будучи капитаном, в Вологде закончил десятый класс и поступил в военную академию. В общей сложности армии я отдал без двух месяцев 40 лет, закончил в звании полковника. За годы службы с супругой Инной Григорьевной, с которой мы вместе 67 лет, 12 раз меняли части, где только ни служили. В 70-х годах меня перевели в Воронеж на военную кафедру ВГУ. К тому времени старшая дочь училась в девятом классе, и нужно было думать о ее образовании. Супруга тоже устроилась в университет. На военной кафедре я десять лет преподавал историю войн. Уволившись с военной службы, еще более 20 лет проработал на «гражданке» инженером в научно-исследовательских институтах. На пенсию вышел в 1992 году.

«Мечтаю о книге и протезе»

– Сидеть дома – это не про меня. Долгое время был членом президиума Левобережного районного Совета ветеранов войны и труда. Но осенью прошлого года мне ампутировали ногу, и вся моя гражданская деятельность прекратилась. Мы живем на пятом этаже, дом без лифта. По квартире я передвигаюсь еле-еле, что уж говорить о выходе на улицу. Даже в инвалидной коляске с пятого этажа спуститься очень сложно. Но я оптимист и не привык сдаваться. Надеюсь, мне установят современный протез, не просто имитирующий ногу, а который позволит снова самостоятельно передвигаться. А еще я мечтаю написать книгу. У меня вот на столе лежит сборник воспоминаний моего боевого товарища. Я уже раз пять его перечитал. И думаю, может, еще не поздно и мне свои мемуары опубликовать?