Воронежская помощница Павла Астахова: «В каждой крупной организации по закону больших чисел может быть педофил»

Вот уже несколько лет обычная девушка из Воронежа Анна Левченко олицетворяет борьбу общества с педофилией. Столкнувшись в 16 лет лицом к лицу с насилием над детьми, Аня выбрала свой путь. Она в одиночку стала в Интернете выводить на чистую воду педофилов и сдавать их силовикам. Однако те бездействовали, а потому Левченко выкладывала личные данные извращенцев у себя в блоге, требовала закрытия их сайтов. Неизвестно, чем бы закончились опасные игры с серьезными «дядями», любящими мальчиков, если бы Аню не заметили на самом высоком уровне. На молодежном форуме активистка обратилась к президенту с предложением: создать центр по борьбе с педофилами в Сети. Вскоре Анна стала помощницей Уполномоченного по правам ребенка при Президенте РФ Павла Астахова. Сейчас воронежская кибер-«золушка» возглавляет всероссийский центр мониторинга опасного и запрещенного законом РФ контента.

В эксклюзивном интервью РИА «Воронеж» Анна Левченко рассказала про педофильское лобби в обществе и о том, почему она за запрет не только пропаганды педофилии, но и гомосексуализма. Помощница Павла Астахова призналась, какую роль в ее судьбе сыграл воронежский педофил-музыкант, с которым она столкнулась в 16 лет. Также Анна поделилась своими мыслями о химической кастрации и первыми результатами работы горячей линии «Сдай педофила». 

«У гей-движения и педофилов в сети одни источники финансирования»

– У нас в Воронеже буквально каждую неделю становятся известны жуткие истории насилия над детьми, появляются уголовные дела о педофилии. Когда я начинала писать на криминальные темы 8 лет назад, их были единицы. Развращение детей, особенно маленьких, казалось чем-то из ряда вон. Сейчас же Воронежский облсуд загружен процессами о насилии над детьми. Анна, с чем, на ваш взгляд, связан всплеск уголовных дел о педофилии?

– Я не связываю увеличение дел о педофилии с тем, что стало больше насилия по отношению к детям. Педофилов как было, так и осталось очень много. Всплеск таких дел – результат того, что правоохранительные органы стали лучше работать – выявлять, доводить до суда. По моим оценкам, число педофилов увеличилось не больше чем на 7-15 % в связи с тем, что в Интернете в свободном доступе детская порнография и сайты гомосексуалистов. Гей-движение стало поднимать голову, бороться за свои права. В Твиттере есть откровенные аккаунты педофилов и они, не стесняясь, ретранслируют свои сексуальные предпочтения. Он говорит: «Да, я педофил. Но вы же не поймали меня на преступлении». Такие пользователи бравируют тем, что у нас нет внятного федерального закона о запрете на пропаганду педофилии, и продолжают свободно общаться в сети. Формулировка о запрете пропаганды «нетрадиционных сексуальных отношений» среди несовершеннолетних достаточно скользкая. Сейчас идет разговор в Госдуме о продвижении закона о запрете на пропаганду педофилии, многие депутаты готовы его продвигать. Также за проект ведется открытое голосование на портале «Российские общественные инициативы». Если инициатива наберет 100 тысяч голосов, она будет рассмотрена в Госдуме. Надеюсь, вопрос решится положительно. Потому что без нормального закона то, что происходит в сети, не отрегулировать. Казалось бы, чем навредит пара сайтов, несколько твиттеров? Но благодаря им педофилы и геи чувствуют себя уверенно. 

– То есть вы согласны с законом, который был принят в 2012 году в Петербурге и обсуждался со скандалами в связи с тем, что геев приравняли к педофилам?

– Нельзя сравнивать просто гомосексуалистов и тех, кто входит в гей-движение, которое фактически является политической организацией. Нам все равно, что делают взрослые геи, которые живут друг с другом у себя в квартирах, если они никому не навязывают свою ориентацию. С обычными гомосексуалистами те, что ходят на гей-парады, выступают с инициативами за защиту прав геев, пикетируют Госдуму, не пересекаются. К ним, кстати, относится достаточно большое движение «бойлаверов», которые любят мальчиков и проповедуют отношения с ними. Гей-пропаганда и пропаганда педофилии в России – это одно и то же. Оба движения представляют одни и те же люди, и финансируются они из одних источников. 

– Чем опасно общение педофилов, закрытие сайтов в Интернете, на которых вы настаиваете?

– Сеть как раз дает увеличение преступлений на 7-15 %. Десять лет назад, когда человек осознавал, что его тянет к детям, он себя никак не проявлял. Потенциальный педофил знал, что его наклонности порицает общество. Теперь он заходит в интернет на специальный сайт, а ему пишут: «Да ты нормальный! Это общество у нас пуританское. Вот в Древней Греции любовь к мальчикам была нормой…». Там ему дают инструкцию, как себя полностью обезопасить, чтобы ребенок после насилия ничего никому не рассказал. Они используют книгу, которая выходила для педофилов в Америке и переведена на русский язык. Там написано, как совратить ребенка – как себя вести с двухлетними детьми, с шестилетними…

Всегда где-то рядом

– В свое время было много вопросов к силовикам по поводу выявления преступлений и насилия в отношении детей. Как сейчас обстоят дела в этой сфере?

– В чем-то стало лучше. На наши обращения стали нормально реагировать, отписок сейчас нет, проверяется все. Раньше было очень много провалов. Пишет педофил в сети, мол, я изнасиловал 12-летнюю девочку там-то и там-то. Мы заявляли об этом в полицию, прикладывали IP-адрес. Они его вычисляли. И происходило все ровно то же самое, что и с педофилами, выявленными в реале, когда на них жалуются родные ребенка. Следователь не собирал доказательства, а просто вызывал педофила и спрашивал у него: «Ты этого ребенка трогал?». Тот отвечал: «Нет». Ему верили и отпускали. И пока велась проверка, педофил успевал все доказательства уничтожить, следы замести. Наш воронежский случай с первым уголовным делом музыканта Максима М. наглядно показывает, как не нужно делать. После того, как дело прекратили, он еще 4 года спокойно ходил по городу, совращал новых детей. Его весь Воронеж знал в лицо. И тут у него дома нашли ребенка, порновидео…и все в шоке. А ничего, что до этого на Максима М. два уголовных дела было заведено, и он избежал наказания?

– Анна, какое влияние оказал случай с Максимом М. на ваш выбор в жизни?

– Когда я узнала, что он делает с детьми, которые ходят к нему на занятия в музыкальную группу во Дворец детей и юношества, я пошла и написала заявление. Это обычная гражданская позиция. То, что стало происходить потом, меня просто взбесило. Когда следователь ничего не делал, когда дело стало заминаться, когда на детей стали оказывать давление. Меня сначала заинтересовало, как такое возможно, с моральной точки зрения, а потом и с научной. Мне как раз надо было писать курсовую работу, и через год дипломную. На тот момент в России было всего три диссертации на схожие темы. Больше ничего, даже для следователей – ни книг, ни методичек.

Да, ситуация на меня сильно повлияла. Когда просто узнаешь из новостей про педофилов, маньяков, то относишься к этому спокойно – как будто смотришь фильм. Когда с таким сталкиваешься лицом к лицу, понимаешь, что педофил может жить на соседней улице, рядом в подъезде, преподавать у твоих детей. И становится страшно, и хочется что-то делать. 

Кстати, я думаю, что Максим М. мог снимать детскую порнографию в студии для более статусных педофилов. Он понимал, что этим можно хорошо заработать. Так и появляются организованные группы, когда обычные педофилы поставляют детей обеспеченным дядям, которые сами никогда не будут знакомиться. Такие дяди потом выкупают первые ряды на концертах детских групп, а после выступлений бегают за мальчиками с интимными предложениями. Иные же педагоги внушают ребятам, что такие отношения – это нормально, развращают их сами и сводят со взрослыми мужчинами. Работает целая система, организованные группы, которые сложно установить и доказать. 

– Получается, богатый дяденька-извращенец может искалечить жизнь любому ребенку, которого родители отдали развиваться в музыкальную группу, кружок по конструированию, спортивную секцию. Анна, почему у нас в обществе такое возможно?

– К сожалению, использовать детей для секса – отвратительная тенденция сейчас по всему миру – и у нас, и в Европе. Что говорить, если в Америке главная ассоциация психиатров признала педофилию сексуальной ориентацией. У педофилов очень сильное лобби, потому что это огромное сообщество. Именно оно не дает принимать законы против педофилии, бороться с ней. Эти люди нигде друг с другом не пересекаются, но думают примерно в одном направлении. Я расскажу, как оно работает. К примеру, есть руководитель крупного холдинга, у него пара знакомых парламентариев, которым он платит. Мужику нравятся 12-летние девочки. И вот он пьет водку с депутатами и находит возможности убедить их, чтобы законов, способных в случае чего сильно навредить ему, не было. В каждой крупной организации есть педофилы... Это закон больших чисел. 

Устроить им жизнь под колпаком

– Анна, какое у вас мнение о приговорах, которые сейчас выносят суды для педофилов? Как сделать наказание более эффективным?

– По сравнению с тем, что было 5 лет назад, когда педофилу могли дать условно, сроки сейчас более-менее адекватные. В среднем они получают 12-15 лет колонии. Но с каждым годом жертвы все младше. Раньше изнасилованная 4-летняя девочка или мальчик – это был вопиющий случай на всю страну. А теперь, если мониторить новости, такое в России раз в неделю точно происходит. Когда мы говорим о наказании, то должны помнить, что педофилия в принципе неизлечима. Российские эксперты говорят, что как минимум у 93% насильников детей происходят рецидивы. Зарубежная статистика, где изучение вопроса началось раньше, еще менее утешительная – 97% рецидивов. Не стоит забывать, что один педофил калечит жизнь 3-4 детям, которые, повзрослев, становятся точно такими же насильниками. Особенно это касается «бойлаверов».

Отсидит он три года или 20 лет, все равно выйдет и будет насиловать детей. Поэтому, на мой взгляд, нужно говорить о пожизненном наказании для педофилов. И сразу же поднимать срок до пожизненного за убийство детей. Иначе они будут после насилия убивать детей, а сажать их станут за убийство. 

Если российское правосудие не может изолировать насильника больше, чем на 20 лет, нужно страховаться от рецидивов. Педофилы должны понимать, что все время под наблюдением. У нас же до сих пор не введены электронные браслеты, которые могли бы отслеживать передвижения насильника. Есть закон об административном надзоре, но он не действует. Участковые не ходят проверять судимых по статьям о педофилии, а сотрудники общественной организации не имеют на это право. Еще бы помогло введение – как в Штатах – практики открытых баз с адресами и данными педофилов, чтобы любой работодатель мог пробить его и не взять, если предстоит работа с детьми. 

– Значит, федеральная база, электронные браслеты, административный надзор… Химическая кастрация? 

– Нет. Химическая кастрация – абсолютно тупой законопроект. Его приняли, не советуясь ни с какими экспертами. А тут масса нюансов. Во-первых, у нас в стране кастрация добровольная. Одна ампула вакцины действует месяц, стоит тысячу рублей. Препарат – обычный гормон и влияет на то, что человек ни с кем не может заниматься сексом. Но если после укола педофил в ближайшей аптеке купит «Виагру», то проблема будет решена. Если даже придумают такую вакцину, которая будет действовать длительное время, все равно химкастрация неэффективна. Ведь ФСИН не может контролировать тех, кто на свободе. А при таких условиях педофил всегда может договориться в той же поликлинике, чтобы ему выписали справку, а укол не делали. Если извращенец изнасилует ребенка, то у него еще и будет «отмазка». К слову, закон о химической кастрации действует полтора года, и никто еще не захотел воспользоваться своим правом на нее.

Боязнь сдать педофила

– Анна, недавно вы запустили работу «горячей линии» «Сдай педофила». О каких первых результатах можете рассказать?

– За две недели получено более 500 звонков. Это катастрофический показатель. Один из первых звонков был как раз по поводу Воронежа. Речь идет о 6-летней девочке, которую насиловали. Все выяснилось в реабилитационном центре, куда ребенка поместили в связи с психической травмой. Врачи стали догадываться, откуда у ребенка проблемы. Провели девочке экспертизу, которая подтвердила, что сексуальное насилие было 100%. У нее пьющая мать, и ребенка мог изнасиловать кто-то из ее друзей или отчим. Сейчас в ситуации разбираются правоохранители.

– Анна, какие у вас есть проекты реабилитации для детей, пострадавших от педофилов?

– Любые дети, пострадавшие от насилия, нуждаются в реабилитации. Сейчас у нас всего два центра в стране, но туда попасть непросто. После случившегося насилия сразу же необходимо приводить детей в себя, разговорить их, иначе вместо одного педофила появится три. Травмированы все на 100%, только степень и реакция разная. Одни становятся алкоголиками или наркоманами, другие прыгают с крыши, третьи сами превращаются в педофилов. Страшно, что латентность по этой категории преступлений составляет 80%. Большинство детей не рассказывают о насилии над собой. Да их педофилы обрабатывают так, что дети готовы защищать их на суде – говорят: "Не трогайте нас, у нас любовь". Но самое жуткое, когда факт насилия скрывают сами родители. Ведь в 70% случаев речь идет о внутрисемейном насилии. 

Часто матери видят и понимают, что у мужа или любовника что-то было с ребенком, но не хотят разбираться и молчат. Недавно на Кубани был дикий случай, когда отец изнасиловал 2-летнюю девочку. Мать не знала, отнесла ребенка к врачу. Там ей сказали, что у ребенка множественные разрывы, и факт насилия очевиден, собрались звонить в полицию. Женщина схватила дочь и убежала. Ребенок умер от кровопотери. Больше всего поразило то, что, когда подонка пришли арестовывать, женщина бросалась на полицейских. А мужу кричала, что любит его и родит ему нового ребенка. И таких много! И вот этого я понять не могу. С педофилами, которые больные на голову, все ясно. Но женщины, которые их защищают... Во многом они поступают так, потому что просто боятся. Боятся родственников мужа, остаться без его зарплаты, да просто без мужика. Боятся, что силовики ничего не докажут. К сожалению, у россиян нет доверия к правоохранительным органам. Во время работы той же «горячей линии» мы часами уговариваем людей, чтобы они назвали свой город и данные, чтобы мы могли обратиться – спасти ребенка от педофила.