Воронеж 90-х. Как и почему в городе закрылись вытрезвители

РИА «Воронеж» продолжает ностальгический проект о знаковых явлениях 1990-х на основе материалов газеты «Воронежский курьер». Журналисты, работавшие в «Курьере» в «лихое» десятилетие, вспоминают о героях и злодеях, крупных ЧП и скандалах и дают им современную оценку. В четверг, 12 мая, темой спецпроекта стали медучреждения для содержания пьяных до вытрезвления.

В 1994 году в Воронеже работали шесть вытрезвителей, еще 21 – в районах области. Вытрезвители находились в трудном материальном положении, так как служба была на самоокупаемости. В 1993 году милиция хотела сдать вытрезвители в компетенцию Минздрава, но там их не взяли. Некоторые из воронежских вытрезвителей больше напоминали камеры пыток, чем учреждения для помощи. Прилагательное «медицинский» при слове «вытрезвитель» многие считали жестокой насмешкой.

 

 

 

 

 

В том, что в 2003 году в Воронеже в одном из первых в стране закрылись все шесть «трезвяков», заслуга и журналистов «Воронежского курьера».

Одна из первых громких публикаций о вытрезвителях, «Без вина виноватая», появилась в «Курьере» 26 февраля 1994 года. История интеллигентной воронежской пары, которую без оснований забрали в «трезвяк» и мучили там всю ночь, всколыхнула город.

 

 

«Это произошло 13 ноября 1993 года. Около 10 часов вечера Лариса и Сергей М. вышли из дома, чтобы проводить до остановки своих гостей. Вышли, как рассчитывали, буквально на несколько минут – дома остались двое детей – однако вернулись лишь на следующий день. А прошедшая ночь стала для них воплощением кошмара, страшным сном, хотя глаз они не сомкнули».

Лариса и Сергей уже возвращались, почти достигли пределов родного двора, когда на их пути затормозил «Москвич», полный мужчин. Незнакомцы вышли из машины и направились к супругам. Женщина, испугавшись, побежала к медвытрезвителю Советского района, который находился в их дворе. Ее испуг можно было понять: темно, безлюдно, а на ней – дорогая шуба, украшения. Однако на стук в дверь медвытрезвителя никто не отозвался. Лариса вернулась назад – ее мужа окружили мужчины из машины. Сергей к тому времени разглядел, что часть из них в милицейской форме.

«Мужчины были пьяны, и на вопрос женщины: «в чем дело?» обрушили на нее поток нецензурной брани. Муж женщины возмутился, тогда на него со всех сторон посыпались удары. Затем его скрутили и поволокли в вытрезвитель. Женщина кинулась следом».

Стражи порядка передали «нарушителей» своим коллегам и отбыли. Увидев кровь на лице мужа, женщина закричала, что немедленно напишет заявление в РОВД. После этого и начался кошмар.

«На меня обрушился удар по голове. Потом – в челюсть, я закричала… Рукой мне зажали рот и с силой бросили на пол. Повалив, они продолжали зажимать рот и нос рукой – от удушья я потеряла сознание».

Фельдшер Михин к тому времени на основании 10 приседаний уже приговорил ее супруга к «средней степени опьянения», и того увели.

Лариса приседала без труда, однако последовал тот же диагноз – «средняя степень опьянения». Женщина требовала нормальной наркологической экспертизы, поскольку в тот вечер вообще не прикасалась к спиртному. Но ее потащили в камеру. Там силою раздели, оставив в одних трусах.

Лариса металась по камере (называемой здесь палатой). Дома были дети, женщина умоляла, чтобы ее отпустили. Искать родителей пошла 12-летняя дочка. И лишь чудом с ребенком ночью ничего не случилось.

«В вытрезвителе не любят, когда стучат и требуют – здесь это называется «злостное нарушение порядка» и строго это карают. Их ввели в комнату, где стояли так называемые спецкресла, и к «смутьянам» была применена «мягкая вязка» – еще один вид подавления, а значит, и унижения… Под мертвой хваткой ремней затекли руки, ноги, закостенели пальцы, стали ныть суставы. Сначала мучили Сергея. Когда ввели его измученную и почти обнаженную жену, Сергей рванулся на помощь, но вязка была крепкой. Ее тоже привязали к креслу. Со скуки или от приобретенной на профессиональном поприще жестокости служители трезвости разыграли такой жуткий спектакль?»

Когда, наконец, они остались «в камере пыток» одни, Сергею удалось высвободить одну руку и развязать жену. Она попыталась бежать. Выскочила во двор (раздетая, босиком), ее настигли, повалили, поволокли назад. В палате Ларисе стало плохо.

Утром их привезли в РОВД. Встретили пострадавших супругов не слишком любезно – из вытрезвителя уже доставили соответствующий рапорт. Было почти 11 часов, когда их отпустили. Супруги сразу же поехали в судмедэкспертизу, которая показала отсутствие алкоголя в крови.

Они написали заявление в прокуратуру Советского района. Ее проверка показала: незаконным было само задержание, не говоря уже о применении спецсредств. Фельдшер дал заведомо ложное заключение.

Виновных привлекли к дисциплинарной ответственности, но уголовного дела возбуждать не стали. Инспекция по личному составу УВД два месяца проводила служебное расследование, и ее результатом стало признание, что действие сотрудников медвытрезвителя выходили за рамки прав и полномочий, предусмотренных законом – спецкресла были запрещены еще в 1991 году. Но наказать полицейских не торопились – семеро участников инцидента спустя год работали там же.

 

 

 

 

 

 

Читателей «Курьера» спросили, нужны ли городу вытрезвители, где лозунг «Пьянству – бой!» воспринимают буквально. Журналисты не ожидали такого большого потока писем в редакцию от людей, побывавших в вытрезвителях. Их истории легли в основу новой публикации.

 

 

«То, что вытрезвитель – это клубок беззакония, я убедился на личном опыте. Забрали меня на остановке вечером, после торжества на работе. Подошли двое в штатском, пригласили подойти к машине. Не буду утверждать, что я был трезв, но ни в милицейских, ни медицинских услугах не нуждался и опасности для окружающих не представлял. Когда захлопнулась дверь «воронка» и от рывка машины меня бросило назад, я забеспокоился… «Приседай, если ты такой трезвый!», – сказали. Этот тест я не прошел (покачнулся). Последовала команда: «Раздевайся!». Вот здесь я начал совершать ошибки. Я отказался – меня тут же вытряхнули из костюма. В одних трусах я зашлепал по грязному полу босиком в камеру. (После вечера чествований, подарков, в белой рубашки. За что?!!) В полуподвальном помещении холодно, полумрак, форточка открыта, голые дерматиновые кушетки. В камере шесть человек. Из всех моих коллег по несчастью только один крепко пьян, он-то и спал спокойно. В отчаянии я совершил вторую ошибку: стал стучать в дверь, требовать, чтобы отпустили. За это меня связали так, что все руки и ноги тут же затекли и посинели. Утром меня выдали жене, разумеется, не бесплатно (тогда ночь в вытрезвителях обходилась гражданину в 20 тыс. рублей – РИА «Воронеж»). Она всю ночь искала меня по больницам и моргам. Вышел я из ночной тюрьмы со стертыми в кровь запястьями, раздавленный морально и физически. С желанием обвешаться гранатами и уничтожить себя и это страшное заведение с его зверской «обслугой».

В 90-х в милиции была особая статистика смертности в вытрезвителях. Увы, закрытая. Ведь туда попадали иногда больные люди – сердечники, гипертоники, диабетики. Фельдшер, чья работа – считать приседания, не мог отличить гипертонический криз от сильного опьянения. Соответственно, случаи, когда люди так и не вышли из вытрезвителя, были не единичны.

 

 

«Я стоял на обочине и ловил такси. Около меня затормозил милицейский «козел», и из нее вышел сержант. Он потянул носом в мою сторону и спросил: «Что ты здесь делаешь?» Я честно ответил, и вдруг из машины выскочили двое и затолкали меня в салон. Когда раздевали, я сопротивлялся. Тогда меня поволокли в какую-то комнату, где привязали резиновой лентой к большому креслу. Руки завернули назад и приподняли вверх. «Вот ты и ласточка!» – пошутил кто-то из стражей порядка, и я остался один. Я закричал, когда стал терять сознание. Меня развязали и бросили лицом в бетонный пол. Наутро меня отпустили – в сумке не хватало бутылки вина и палки копченой колбасы. Я возмутился, и тогда меня вернули назад в камеру, сказав, что теперь я отсижу 15 суток «по хулиганке». Выбрав из двух зол меньшее, я решил забыть о колбасе и ранним утром вышел из этого страшного подвала».

Теперь россияне ратуют за возрождение вытрезвителей – 80% граждан высказались за них, согласно опросу «Левада-Центра» в сентябре 2015 года. Каждый десятый опрошенный (10%) отметил, что относится к этой идее скорее отрицательно. Категорически против оказались лишь 4%.

 

 

 

 

 

 

В 2013 году областные власти заговорили о необходимости в заведении, которое выполнит функции медвытрезвителя. К решению возобновить работу медорганизации пришли, проанализировав празднование Дня города – пьяные часто оставались на улице, потому что их просто некуда было везти. Аналог медвытрезвителя решили создать на базе БСМП №1.

Две спецпалаты «для временного пребывания лиц, находящихся в состоянии опьянения» открылись в сентябре 2014 года. В новом воронежском «трезвяке» из рук полицейских медики принимают по четыре человека в сутки. Некоторые «клиенты» стали постоянными. На визит каждого из них областной бюджет выделяет 790 рублей. При необходимости привлекают узких специалистов – пациентам делают УЗИ, ЭКГ, рентген. Если все нормально, просто дают выспаться, отпускают и даже не сообщают об инциденте на работу.