Три недели лечения и ночь смерти. Как отец умершего в 29 лет воронежца судился с больницей

Житель Воронежской области Иван Распопов добивается наказания для врачей и больницы, где умер его 29-летний сын Евгений. Молодого человека 21 день лечили в Бобровской районной больнице: сначала от панкреатита и пневмонии, а потом, за неделю до смерти, перевели с кардиомиопатией в кардиологию. Инфаркт у Евгения Распопова заподозрили лишь в день смерти, диагноз же поставили фактически по результатам вскрытия.

Иван Распопов уверен, что врачи бездействовали, упустив время и возможность спасти его единственного сына. Но следователи отказали Распопову в возбуждении дела. Бобровский райсуд не стал удовлетворять иск о компенсации морального вреда. В основу обоих решений легли исследования Воронежского областного бюро судебно-медицинской экспертизы (СМЭ). По мнению Распопова и его представителя, воронежские коллеги врачей из Боброва не могли быть объективными и беспристрастными из-за общего учредителя. Несмотря на отказы, Иван Распопов обещает «не предавать сына» и бороться до конца, возлагая надежды на апелляцию в облсуде.

В истории болезни и смерти Евгения Распопова, а также в противостоянии его отца с врачебной системой разбиралась журналист РИА «Воронеж».

Женя

Три недели лечения

Евгений Распопов попал в Бобровскую районную больницу 7 июля 2015 года. За несколько дней до госпитализации Евгений почувствовал себя плохо: жаловался родителям на слабость, усталость, повышение температуры. Потом у него заболел живот.

– Я отвез Женю на своей машине в приемное отделение Бобровской районной больницы. После осмотра сын вышел и сказал, что ему поставили диагноз «острый панкреатит» и его кладут в стационар. Я съездил за таблетками, которые сказали купить врачи. Женю положили в инфекционное отделение, – вспоминает Иван Распопов.

Евгений Распопов

Фото – из семейного архива

Через год родители Евгения Распопова узнали из заключений экспертов о трех последних неделях жизни сына в интерпретации врачей. Но мать и отец не очень-то верят медицинским бумагам.

Неделя первая

В инфекционном отделении Евгению Распопову диагностировали панкреатит и пневмонию. Дежурный врач описал, что пациент жалуется на кашель, слабость, повышенную температуру, тошноту и боли в подреберье. После назначенного лечения, согласно записям врачей, в первые два дня у Евгения сохранился плохой аппетит, тупые боли в подреберье, сухой кашель и температура 37,2.

На четвертый день лечения, 11 июля 2015 года, врачи написали в карте пациента об улучшении самочувствия, продуктивном кашле при сохранении повышенной температуры. После телефонной консультации с заведующим кардиологическим отделением областной больницы Распопову добавили в лечение препараты для улучшения работы сердца.

Бобровская районная больница

Фото – Ирина Князева

При осмотре 13 июля 2015 года у Распопова зафиксировали «состояние средней тяжести». Кашель и повышенная температура не прошли. Однако врач отметил, несмотря на жесткое дыхание и хрипы у пациента, улучшение аппетита и сна, повышение активности. Врач назначил продолжение лечения и повторную кардиограмму с консультацией специалиста.

Неделя вторая

После осмотра Распопова 15 июля врач описала прежние симптомы с небольшими изменениями – редкий кашель «с прожилками крови». Флюорография по-прежнему показывала пневмонию. На десятый день в больнице пациента проконсультировал фтизиатр. У Евгения заметили явные улучшения. Из-за сохранения аритмии ему провели обследование сердца. При УЗИ, диагностировав кардиомиопатию и тромб, врачи перевели пациента в кардиологическое отделение.

Неделя третья

С 21 июля 2015 года Евгений Распопов лечился в кардиологии. Согласно записям в карте, его состояние называли «относительно удовлетворительным с положительной динамикой». Перебоев в работе сердца не было. Если верить бумагам, 26 июля Распопов чувствовал себя хорошо, ему назначили на 28 июля исследование по Холтеру (суточное мониторирование электрокардиограммы), на 29 июля – кардиограмму, на 30 июля – контроль рентгена легких. Кроме того, Евгений снова получил консультацию воронежского кардиолога по телефону, и тот согласовал ему лечение «по месту жительства».

Ночь смерти

Утром 28 июля 2015 года Евгений Распопов пожаловался врачу на плохой сон, дискомфорт в груди и животе. Распопову прописали строгий постельный режим, написав в бумагах о состоянии «средней тяжести с отрицательной динамикой».

Женя начал умирать 28 июля в 23:30. У него резко упало давление, почти перестал определяться пульс. Одышка, хрипы, холодный пот, посинение кожи – состояние было крайне тяжелым. Женю перевели в реанимацию.

Во время реанимационных мероприятий Евгений был в сознании. Еще два часа он дышал, пока в 2 часа ночи не остановилось сердце. Массаж сердца, искусственная вентиляция легких, адреналин – Женю пытались вытащить с того света 30 минут. В 02:30 врачи констатировали смерть.

Родители

Иван и Вера Распоповы приехали навестить сына к 10 утра 29 июля. За день до этого, 28 июля, когда они приходили в больницу, Женя лежал с холтером, вставать ему запретили. В то утро Распоповы приехали решать вопрос о переводе Жени в областную больницу. За них обещали попросить знакомые.

– В палате Жени не оказалось. Мы пошли искать кого-то, кто знает, где наш сын. Но врачей нигде не видели, словно они избегали нас. Потом нам кто-то сказал, что Женя умер, – рассказывает Иван Распопов. – Вере сразу стало плохо, она сползла по стенке. Ей вкололи успокоительное. Я, держась изо всех сил, попытался выяснить, что произошло. Главврач, к которому я обратился, сказал, что не знает причины смерти сына.

Евгений Распопов

Фото – из семейного архива

Собравшись с духом, Иван Распопов дошел до морга, где тело Жени к тому времени исследовал патологоанатом. Молодая женщина рассказала, что у Евгения было сильно увеличено сердце, жидкость в легких, оторвался тромб. Иван Распопов попросил сделать копии документов о вскрытии, но медик после звонка начальству отказала ему в просьбе. Патологоанатом сказала, что сможет их отдать лишь в правоохранительные органы.

– Сыну было всего 29 лет. Он никогда не болел серьезно, играл в хоккей и футбол. Я считаю, что в его смерти виноваты врачи, которые с самого начала неверно поставили диагноз. Из-за этого было упущено время, возможность попасть на осмотр и лечение к квалифицированному специалисту. Нам с женой не давали никакой информации о диагнозах сына, его лечении, необходимости более детального исследования, – говорит Иван Распопов.

Фото – из семейного архива

Сначала Иван Распопов обратился в региональное управление Следственного комитета с просьбой возбудить дело о смерти сына из-за неквалифицированных действий врачей. Получив отказ, Иван Распопов подал в суд гражданский иск к больнице на 2 млн рублей. И суд, и следователи в принятии решений могли основываться лишь на комплексной судебно-медицинской экспертизе, которая сделала вывод: «Смерть Распопова Е.И. не состоит в причинной связи с действиями медицинских работников Бобровской РБ».

Врачи

Проверяя больницу, специалисты департамента здравоохранения нашли дефекты при оказании помощи Евгению Распопову. Среди них – отсутствие интерпретации патологических изменений сердца в предварительном диагнозе и ежедневных осмотров врача, дефекты обследования, отсутствие терапии, выявленных нарушений ритма, назначение противоречащего рекомендациям лекарства при фибрилляции предсердий, отсутствие адекватного обезболивания и рассмотрения возможности проведения тромболизиса.

В объяснении, которое включили в заключение экспертов, заведующий кардиологическим отделением Бобровской районной больницы Амир Хусаин рассказал о лечении Евгения Распопова. Кардиолог консультировал Женю, когда тот лежал в инфекционном отделении. По словам специалиста, тогда и выяснилось, что у пациента «постоянная форма фибрилляции предсердий», он назначил лечение. На УЗИ 20 июля 2015 году у Евгения обнаружили тромб и кардиомиопатию и потому перевели его в кардиологию. По словам Амира Хусаина, динамика у больного была положительная, показаний для его перевода в областную больницу не имелось, тем более что специалист из этого учреждения рекомендовал лечить Распопова по месту жительства.

– Никто из родственников Распопова ко мне не обращался, просьб о переводе его в Воронеж не поступало. В Бобровской районной больнице имелось все необходимое для его лечения. Со слов Распопова, он страдал кардиологическим заболеванием, и ранее ему назначалось лечение, – отмечает Амир Хусаин. – Я присутствовал на вскрытии, видел много тромбов как новых, так и старых. Сердце было сильно увеличено. Данное заболевание формируется годами, вдруг не возникает.

Врачи просили суд отказать Ивану Распопову, настаивая на том, что его сыну Евгению проводили полное и правильное лечение.

Проверяя больницу, специалисты департамента здравоохранения нашли дефекты при оказании помощи Евгению Распопову. Среди них – отсутствие интерпретации патологических изменений сердца в предварительном диагнозе и ежедневных осмотров врача, дефекты обследования, отсутствие терапии, выявленных нарушений ритма, назначение противоречащего рекомендациям лекарства при фибрилляции предсердий, отсутствие адекватного обезболивания и рассмотрения возможности проведения тромболизиса.

Проверяющая перечислила допущенные нарушения, а потом написала о тяжелой патологии сердца у Распопова, невозможности предсказать у него развитие инфаркта миокарда.

Эксперты

С мая по август 2016 года по определению суда эксперты Воронежского областного бюро судебно-медицинской экспертизы проводили исследование причин и обстоятельств смерти Евгения Распопова. Они пришли к выводам, что острый инфаркт миокарда у пациента возник «не менее чем за 4-7 суток до наступления смерти». Эксперты отметили, что предположение о возможном инфаркте миокарда у Распопова появилось у врачей лишь 28 июля 2015 года.

В подобных случаях инфаркт протекает бессимптомно и атипично до тех пор, пока некроз не достигнет больших размеров […]. Установление факта наличия острого инфаркта миокарда у Распопова Е.И. в возможно более ранний момент (то есть ранее 28.07.2015 года) даже при оказании медицинской помощи не исключало летального исхода […]. Тот факт, что даже надлежащее оказание медицинской помощи не могло привести к иному исходу, не дает оснований для установления причинно-следственной связи между смертью Распопова и тем обстоятельством, что острый инфаркт миокарда не был диагностирован в возможно более раннем периоде,

Из заключения эксперта

Эксперты отметили, что пневмонию у пациента вызвала вовсе не инфекция, а закупоривание тромботическими массами сосудов легких. Иными словами, природу пневмонии врачи при диагностике в Бобровской больнице определили неверно. Однако «ненадлежащая диагностика в рассматриваемом случае не повлияла на адекватность лечения», так как к применению растворяющих тромб препаратов у пациента имелись противопоказания.

При своевременной диагностике инфаркта миокарда еще на этапе его формирования у медицинских работников имелись бы существенные, не зависящие от них препятствия, а принципиальная возможность недопущения смерти пациента в имевшее место время отсутствовала. У экспертов комиссии отсутствуют какие-либо основания для вывода, что диагностирование острого инфаркта миокарда в более ранние сроки позволяло исключить наступление смерти у Распопова Е.И. 29.07.2015 года,

Из заключения эксперта

Иными словами, позиция врачей такова: серьезное заболевание у человека, который три недели лечился в больнице, действительно пропустили – заметили инфаркт лишь в день смерти несмотря на то, что пневмония была следствием болезни сердца. Пациент настолько странно болел, что заметить у него приближение инфаркта, предсказать его было невозможно. Болезнь оказалась настолько серьезной и неизлечимой, что пациент все равно бы умер – не в этот день, так в другой точно.

Суд

Иван Распопов пошел в суд в надежде на назначение независимой судебно-медицинской экспертизы. Отец пациента, изучив полученные следователями результаты исследования, ходатайствовал о проведении повторной экспертизы в Межрегиональном центре судебной медицины и криминалистики Москвы. Распопов был готов ждать сколько угодно, готов был полностью оплатить исследование, о чем заявил в суде. Но судья Дмитрий Майоров зачем-то назначил повторную экспертизу в том же воронежском бюро СМЭ.

Эксперты Воронежского областного бюро судебно-медицинской экспертизы не могут быть объективными и беспристрастными, так как находятся в зависимости от лиц, участвующих в деле. У них с Бобровской районной больницей общий учредитель, который заинтересован в благополучном для медучреждения исходе дела,

Олег Романцов

адвокат

– Врачи друг друга защищают, это ясно и понятно. У них круговая порука. Приведу один пример. Когда исследование уже назначили, выяснилось, что один из экспертов – кардиолог из областной больницы – консультировал Женю по телефону. Было заседание, куда мне почему-то не дошла повестка, не известили и моего представителя. На нем эксперта-кардиолога заменили… на его супругу, – рассказывает Иван Распопов.

Его представитель, адвокат Олег Романцов, пояснил, что исследование в другом экспертном учреждении было принципиальным моментом.

– Эксперты Воронежского областного бюро судебно-медицинской экспертизы не могут быть объективными и беспристрастными, так как находятся в зависимости от лиц, участвующих в деле. У них с Бобровской районной больницей общий учредитель, который заинтересован в благополучном для медучреждения исходе дела, – объясняет позицию истца Романцов.

Иван Распопов надеется на апелляцию по гражданскому делу. Отец Евгения ссылается на нарушения, которые выявили проверяющие из департамента здравоохранения.

– С 20 по 28 июля Жене не делали ЭКГ, по неизвестной причине он оставался без квалифицированного наблюдения. С 8 до 24 часов 28 июля, до момента критического ухудшения состояния сына, никакой помощи не было. Врачи даже не рассматривали возможность проведения ему тромболизиса, – утверждает Иван Распопов.

Евгений Распопов с сыном

Фото – из семейного архива

У Жени Распопова остался сын, который стал единственным утешением для его родителей. Скоро Ване – черноглазому мальчику, похожему на папу и деда – исполнится четыре года. Распоповым больно и горько, что маленький Ваня растет без отца.

– Понимаете, мне важно добиться правды, справедливости, дойти до конца – иначе я предам сына, – говорит Иван Распопов.