Судебная хроника. Воронежский суд приступил к делу об убийстве из-за вскрытой «шестерки»

Ленинский райсуд начал рассматривать громкое дело об убийстве 13-летнего воронежского школьника в среду, 22 июля. На скамье подсудимых оказался 53-летний сосед подростка Александр Морозов. Суд должен разобраться, почему хороший семьянин, начальник подразделения крупного конструкторского центра зарезал ребенка во дворе своего дома. Поводом для преступления стала нелепая история со старой машиной Морозова, разоренной детьми. Психиатры объяснили поступок мужчины крайне редким в уголовной практике состоянием аффекта – временным расстройством, возникшим из-за опухоли головного мозга. После переквалификации дела вместо 20 лет колонии строгого режима Морозову грозит до 3 лет лишения свободы.

Аффект минимального наказания

Убийство школьника случилось 18 сентября 2014 года в дворе многоэтажки по улице Кропоткина. По версии следствия, Александр Морозов незадолго до трагедии заметил, что его старую «шестерку» разоряют неизвестные. То, что машину вскрыли и из нее вытаскивают запчасти, возмутило Морозова. Когда он вечером 18 сентября увидел в окно людей рядом с «шестеркой», мужчиной овладел гнев. Он схватил с вешалки дачную куртку с ножом в кармане и выскочил на улицу. Морозов сам не помнит, что кричал, подбегая к «шестерке». В темноте у машины он увидел фигуру человека в куртке. Как выхватил нож, чтобы «припугнуть» парня, сам Морозов вроде бы не помнит. Потом он уверял, что человек на него «наткнулся». Согласно обвинению, он ударил человека ножом в спину «в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения». Все происходило в темноте, и Морозов, видя человека со спины, даже не предполагал, что перед ним подросток. Мальчик был высокого роста – 1 метр 76 сантиметров, в объемной куртке. Поэтому Морозов принял его за взрослого мужчину.

После преступления Морозов поднялся к себе в квартиру, рассказал о случившемся жене и сыновьям, сам вызвал полицию. Уже через 20 минут он открыл полицейским дверь, отдал им нож и подставил руки для наручников. О том, что его жертвой стал мальчик, Морозов узнал в полиции, когда ему сообщили, что подросток умер в больнице.

Юристы, имеющие отношение к делу, с самого начала называли убийство подростка во дворе на улице Кропоткина «чередой нелепых случайностей» и «тяжелым стечением обстоятельств». Следователям предстояло ответить на вопрос, почему порядочный семьянин, начальник отдела в конструкторском центре, никогда не имевший проблем с законом, совершил тяжкое преступление. И все объяснилось не каким-то определенным мотивом, а психическим состоянием человека.

Психиатры установили, что мужчина совершил преступление в состоянии аффекта. Такие выводы после стационарных исследований сделали независимо друг от друга эксперты Курского регионального центра судебной психиатрии и Центра психиатрии Института имени Сербского.

Что такое аффект? Это внезапно возникшее сильное душевное волнение, лишающее человека обычной рассудительности и воли. Согласно данным психологов, аффект развивается в критических условиях при неспособности субъекта найти адекватный выход из опасных, чаще всего неожиданно сложившихся ситуаций. Такое состояние становится основанием для смягчения квалификации действий преступника. Убийство, совершенное в состоянии аффекта (ст. 107 УК РФ), наказывается исправительными работами на срок до двух лет, либо ограничением свободы на срок до трех лет, либо лишением свободы на тот же срок. До переквалификации дела Александр Морозов обвинялся в убийстве малолетнего (п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ), за которое предусмотрено наказание вплоть до пожизненного заключения.

Адвокат подсудимого Светлана Чурсанова в беседе с корреспондентом РИА «Воронеж» рассказала, что в сентябре 2014 года у Александра Морозова была опухоль головного мозга, которая, по мнению психиатров, в совокупности с другими причинами могла вызвать аффект.

– Пока Морозов содержится в СИЗО, нет возможности провести диагностику – доброкачественная или злокачественная у него опухоль, назначить лечение. Для диагностики необходима трепанация черепа в специализированном учреждении. Он полностью признал вину и готов понести наказание. Убийство в состоянии аффекта – преступление небольшой тяжести, по которому обычно арест не предусмотрен. Однако Морозов оказался под стражей с самого начала, так как была более тяжкая квалификация. Суд на предварительном заседании продлил арест на полгода. С пониманием того, что решение связано с общественным резонансом, обжаловать его мы не стали, – отметила адвокат.

Интересы матери погибшего Андрея (имя изменено) представляет Геннадий Романов. Он пояснил, что Елена (имя изменено) не готова переживать смерть сына заново, поэтому отказалась от участия в процессе. Юрист рассказал, что они категорически не согласны с квалификацией следствия о состоянии аффекта у Морозова.

– Амбулаторная экспертиза в Воронеже и обе стационарных экспертизы признали Морозова абсолютно вменяемым, так как он осознавал опасность своих действий и мог руководить ими. Из экспертизы не видно, почему в момент преступления Морозов находился в состоянии аффекта, почему у него ограничилось осознание значения своих действий, их контроля и регуляции. В деле есть данные, что Морозов после того, как заметил разорение машины, в полицию не заявлял и решил сам задержать неизвестных лиц. Увидев в окно людей у машины, он действовал хладнокровно. Ничего не сказал жене и сыновьям, взял куртку с ножом в кармане и пошел к машине, где ударил человека ножом в спину. Потом утверждал, что мальчик сам напоролся на нож. Кроме того, аффект вызывает насилие, издевательство или оскорбления со стороны потерпевшего, противоправные действия. Психолог не указал, какие действия со стороны потерпевшего спровоцировали у Морозова сильное душевное волнение, из-за которого тот применил нож, – пояснил Геннадий Романов.

Романов заявил о намерении ходатайствовать в суде о назначении комиссионной экспертизы по результатам всех трех психолого-психиатрических исследований.

Смерть внука

Перед заседанием конвой завел Александра Морозова в клетку. Худощавый мужчина с сединой держался спокойно, лишь слегка запинался, когда его спрашивали о личных данных. В коридоре ждала жена Морозова, которую как свидетельницу по делу не пустили в зал. После оглашения обвинения Морозов полностью признал вину, и начался допрос свидетелей.

Первой вызвали бабушку Андрея, Ирину Викторовну (имя изменено). Женщина рассказала о судьбе дочери и о том, как они потеряли единственного сына и внука.

Елена лишилась мужа, когда Андрею было 3,5 года. Мужчину убили десять лет назад. Мальчика воспитывали мама и бабушки с дедушками. Ирина Викторовна всегда помогала по хозяйству дочери, которая стала инвалидом второй группы.

Восемнадцатого сентября, возвращаясь с работы, по дороге домой бабушка завезла родным продукты. Ирина Викторовна столкнулась с Андреем во дворе около 19 часов вечера, когда он возвращался с занятий по английскому языку. Внук забрал у бабушки сумки и отпустил ее домой. Около 20:30 Ирина Викторовна разговаривала с внуком по телефону, он был еще дома. Потом женщине позвонила дочь, которая сказала, что Андрея «порезали во дворе». Бабушка приехала на улицу Кропоткина на такси одновременно со «скорой», которую ждали около получаса.

– Серенькая футболка и штаны все были пропитаны кровью. Он был в сознании, терпел боль, жаловался на живот, в котором было полно крови. Мы ждали, пока дочь найдет какие-то документы. В областной больнице его увезли на операцию. Нас все хотели выгнать из реанимационного отделения, но мы отказывались уходить, – рассказывала, плача, Ирина Викторовна. – У Андрея была задета почечная артерия. Если бы лезвие прошло в нескольких миллиметрах от нее, то мальчика можно было бы спасти. Прошло больше часа, когда к нам из операционной вышел доктор. Он сказал, что Андрей потерял два с половиной литра крови, что такое состояние несовместимо с жизнью. Он два раза умирал на операции, его спасали. После разговора с доктором нас выгнали из реанимационного отделения. Мы видели студентов, которые выходили из реанимации. Они сказали, что врачи сделали все возможное, и Андрей, возможно, выживет.

Ирина Викторовна узнала о смерти внука утром, когда приехала в больницу. Мальчик умер в 01:55, однако родным об этом никто не сообщил.

– Андрей не проявлял никакого интереса к машинам. Он занимался английским, любил играть в футбол, но не просил того же деда показать ему машину, что-то рассказать о ее устройстве, – пояснила Ирина Викторовна, отвечая на вопросы защиты.

После смерти Андрея бабушка, у которой умер муж, переехала к дочери. Женщины, как могут, поддерживают друг друга.

Нож, а не шокер

Одним из основных свидетелей обвинения стал 13-летний Роман (имя изменено), на глазах которого произошла трагедия. Он учился с Андреем в одном классе. Вечером после школы Роман отправился кататься на велосипеде по центру Воронежа. Во дворе дома он увидел Андрея у брошенной «шестерки».

– Андрей стоял над поднятым капотом машины и прочищал двигатель. Он сказал, что машину ему отдали, и он хочет ее отремонтировать. Кто отдал, не говорил. Я сел на переднее сиденье со стороны водителя, мы с Андреем, который стоял у открытой двери, разговаривали. Потом я увидел, что кто-то подошел сзади. Я сказал Андрею: «Осторожно!» и увидел, как мужчина ударил его ножом в спину. После этого мужчина сказал: «Чтоб я вас больше здесь не видел!». Потом он пошел в сторону арки, – описал случившееся Роман.

Андрей после удара ножа удержался на ногах. «Меня шокером ударили», – сказал он другу и пошел в сторону подъезда. Через пару десятков метров мальчик упал. Роман тут же стал громко звать на помощь. Вскоре вокруг подростков собралась толпа людей.

– Не помню, не помню, не помню, – отвечал Роман на вопросы адвоката Морозова.

– Я же еще не успела задать вопрос, – разводила та руками.

После допроса бабушка Ирина Викторовна осталась в зале. И всякий раз, когда речь шла об увлечениях Андрея машинами, она качала головой и шептала, что «это неправда».

Полицейские и врачи

Александр Морозов сам заявил в полицию о том, что ударил ножом человека, пояснили в свидетельских показаниях полицейские. Его задержали вскоре после того, как «скорая» увезла Андрея в больницу.

– Приехали на вызов, позвонили в дверь. Нам сразу же открыл мужчина с ножом в руках и сказал: «Это я!». Никакой агрессии он не проявлял. Просто тут же передал нам нож и позволил надеть на себя наручники. При разговоре запаха алкоголя я от него не почувствовал, – рассказал старший сотрудник в группе задержания.

Полицейские, видевшие Морозова при задержании, описали его как «потерянного» и «какого-то возбужденного». Также они называли его «подавленным» и «шокированным». Однако есть и такие сотрудники, которые рассказали, что никаких особых эмоций он не проявлял.

Пока силовики общались с Морозовым в отделе полиции, врачи областной больницы спасали жизнь Андрея.

– Мальчик был в сознании. Четко рассказал, что произошло – говорил, что никакого конфликта не было. Претензий ему по поводу брошенной машины никто не предъявлял. Мы сильно удивились, потому что так не бывает, – пояснил в свидетельских показаниях врач-реаниматолог. – Была очень большая потеря крови, ему перелили огромное количество плазмы. Когда давали наркоз, у мальчика в первый раз остановилось сердце. Мы его реанимировали, провели операцию по удалению почки, после чего отправили в реанимацию. Через 15 минут у него начало останавливаться сердце. Мы 40 минут проводили реанимационные мероприятия и в 01:55 зафиксировали смерть.

«Шестерка» под утиль

Две жительницы многоэтажки на улице Кропоткина в один голос рассказали, что «шестерку» Александра Морозова давно было «пора сдать в утиль». Она стояла на самом тротуаре и мешала прохожим 3-4 года.

– Рухлядь на колесах, вся гнилая, колеса спущены. Машину вскрыли примерно за две недели до случившегося, возились с ней. Моя дочка училась с Андреем в одном классе, и она рассказывала, что он хотел починить «шестерку», копался в ней, накачивал колеса, покупал запчасти – хотел, чтобы машина поехала. Никто ему претензий не предъявлял по этому поводу, предупреждений не делал. Мы давно хотели заявить по поводу брошенной машины и сдать ее в утиль, – поясняла соседка.

– А что же не заявили? Может, и не было бы трагедии? – спросил судья Вадим Мишин.

Женщина в ответ лишь развела руками.

– А вы не делали замечания ребятам, которые разбирали чужую «шестерку»? – уточнила адвокат Светлана Чурсанова.

– Она старая была, я не думала, что она чья-то. Стояла в общественном месте. Дети играли, ну и что? Это как песочница, – невозмутимо ответила свидетельница.

– Она вообще должна была на стоянке стоять! – позволил себе реплику представитель потерпевшей Геннадий Романов.

Другая соседка рассказала, что зимой «шестерка» превращалась в большой сугроб, всегда мешала проходу по тротуару.

– Мы звонили в управляющую компанию. Говорили, что брошенная машина мешает, но никакой реакции не последовало. Ни разу я не видела рядом с «шестеркой» человека, похожего на хозяина, – пояснила женщина, посмотрев в сторону клетки с Морозовым.

Весь допрос свидетелей подсудимый вел себя спокойно. Вопросов не задавал, реплик себе не позволял. Казалось, его в зале и нет вовсе. Из-за деревянной перегородки клетки торчала лишь часть лица, глаза были опущены. Судя по всему, Морозов что-то читал.

Подсудимый сможет изложить свою версию событий на следующем заседании, когда придет его время давать показания.