Специальный репортаж РИА «Воронеж». Без страны виноватые

Постояльцы Центра временного содержания УФМС по Воронежской области переехали из Елизаветовки Павловского района в Старую Ведугу под Семилуками. Сельчане не раз протестовали против такого соседства, опасаясь, что нелегалы, ожидающие депортацию, вызовут рост преступности. Корреспонденты РИА «Воронеж» пообщались с мигрантами накануне переезда, чтобы выяснить, кто они такие и представляют ли угрозу для местных жителей.

Граница свободы

Фото — Роман Демьяненко

По судьбам постояльцев Центра можно изучать новейшую историю страны. Развал СССР до сих пор слишком болезненно проходит по линии их судеб.

– Они не преступники, а несчастные люди, в большинстве своем – очень добрые, отзывчивые, умные! И никто из нас от их беды не застрахован. Нам очень жаль, что они от нас переезжают в Новую Усмань. Ведь можно было там создать «северный» филиал, а здесь оставить «южный», – рассказала психолог теперь уже бывшего елизаветовского Центра Людмила Погорелова.

Психолог Людмила Погорелова: «Они не преступники, а несчастные люди!»

Фото — Роман Демьяненко

С 1 апреля 2014 года, когда был открыт Центр в Елизаветовке, в нем находились 191 человек. Их привозили и «с улицы», и из изоляторов РОВД всех районов. Смысл создания таких учреждений по всей стране в том и состоит: нелегальные иностранцы и лица без гражданства – не преступники, и в изоляторе им не место.

Правда, и здесь свободно передвигаться им нельзя. Комнаты на четыре человека оборудованы кнопками вызова, на случай, если нужно сходить в туалет, обратиться к сотрудникам или еще по какой надобности. Можно пользоваться сотовыми телефонами и ноутбуками, ходить в домашней одежде, принимать родственников и друзей. Но самое главное, что было в Елизаветовке, – полное взаимопонимание.

Центр временного содержания не тюрьма, но свободно передвигаться здесь нельзя.

Фото — Роман Демьяненко

Постояльцы живут в комнатах по четыре человека.

Фото — Роман Демьяненко

Некоторые мигранты остаются в центре месяцами.

Фото — Роман Демьяненко

Мигранты рассказали, как начальник их спецучреждения Алексей Мошной помогал составлять обращения в суды, звонить в посольства, искать адвокатов, хотя в его обязанности это не входило. Или как сотрудники Центра сбрасывались и покупали фрукты девушкам из Нигерии, потому что те отказались есть на завтрак манную кашу. Чернокожие красавицы сбежали из Петербурга на воронежские трассы, бросив у своей слишком строгой «мамки»-сутенерши все личные вещи и документы. Психолога Людмилу Погорелову они поначалу тоже приняли за «мамку», пока та через русско-французский онлайн-переводчик не объяснила, где они находятся и как надо себя вести.

Еще все вспоминают украинского журналиста Евгения Агаркова, который приехал в Воронеж освещать ситуацию с летчицей Надеждой Савченко, но не имел разрешения на занятие профессиональной деятельностью в России и был задержан.

– Это очень интеллигентный доброжелательный человек, никаких проблем у нас с ним не было. С утра до вечера читал книги в библиотеке, переписывался в ноутбуке. Потом в украинских СМИ тепло о елизаветовском Центре отзывался. Он-то думал, что его в тюрьму доставят, – рассказал Алексей Мошной.

Чужие среди своих

Татьяна

«Не понимаю, почему такая канитель с документами»

Фото — Роман Демьяненко

Остальные истории по большей части – грустные. В Старую Ведугу Центр переехал заметно «сдувшимся». Большую часть его постояльцев депортировали: из 191 мигранта осталось всего 26. Семь из них – «долгожители», зависшие здесь на неопределенное время. В том числе русские и украинские «иностранные граждане».

Татьяна Сергеева, гражданка республики Казахстан, родом из донских казаков. Но волею судьбы родилась в Казахстане – ее родители бывшие советские чиновники. Закончила архитектурный и актерский факультеты в Астане. Когда ее дочка серьезно заболела, Татьяна поехала с ней к родственникам в Петербург искать хороших врачей. Потом подлечившуюся дочку отправила к родителям в Астану, а сама осталась в Воронеже, снимала квартиру в Северном микрорайоне. Каждый раз Татьяна исправно продлевала миграционную карту, решив начать процедуру получения российского гражданства и забрать дочь в Воронеж. Прошлой зимой средь бела дня у нее украли сумку с документами. Сама она оказалась в БСМП. А минувшей осенью – в Центре для нелегалов, Елизаветовке. Сейчас все ее мысли уже не о российском гражданстве, а о скором возвращении к родителям и дочери.

– Я здесь с октября. Все мои документы, подтверждающие гражданство, в посольстве Казахстана давно готовы. Мне уже неудобно каждый раз звонить туда и слышать одно и то же. Сотрудникам УФМС остается только поехать в Москву и забрать их, чтобы меня можно было отправить в Астану. Я бы и сама поехала за документами, но меня ведь не выпускают. Не понимаю, почему такая канитель. Ведь нас здесь содержат за счет российских налогоплательщиков, – поделилась Татьяна Сергеева.

Павел Васильевич

«Мне некуда возвращаться. Я нигде не нужен»

Фото — Роман Демьяненко

У русского казаха Павла Карпова совсем другая история. В Павловске всегда жила его мать. А сам он смолоду работал железнодорожником в Казахстанской ССР, потом угодил в тюрьму. Освободившись в 1997 году, пошел менять советский паспорт на казахский.

– Меня тогда спросили: «Ты где хочешь жить?». Я честно сказал, что в России, потому что в Воронежской области моя мать. Мне ответили: «Тогда езжай в Россию и там свой паспорт переоформляй. Ты же русский». Я приехал, ухаживал за больной матерью, работал. Но переоформить паспорт так и не смог, потому что для России я гражданин Казахстана, если там вышел из тюрьмы. Оказался нигде не нужен. В этом Центре я уже десять месяцев. Из посольства пришла справка, что я не являюсь гражданином Казахстана, то есть меня к ним не впустят. Да и некуда мне возвращаться! А после смерти мамы наш дом в Павловске пустует, – пожаловался Павел Васильевич.

Сергей

«В России никто не верит, что я русский»

Фото — Роман Демьяненко

Сергею Салову в день приезда корреспондентов РИА «Воронеж» исполнилось 23 года. По отцу он русский, по матери – татарин, по паспорту – гражданин Узбекистана. Все его родственники, кроме родителей, давно в России или жили здесь всегда. Сам он по образованию системный администратор, но приехал в нашу область по официальной трудовой квоте на стройку. А потом потерял паспорт и не смог в очередной раз продлить в УФМС разрешение на работу. Перешел на частные стройки нелегально, и в итоге попал в руки полицейских, а затем – в Елизаветовку.

– Пока идет волокита между УФМС и посольством, я здесь. Делать нечего, сижу – читаю. Документы из Узбекистана, подтверждающие мою личность, вроде бы уже высланы в Россию. Когда меня, наконец, отправят домой, я буду подавать документы в российское посольство о вступлении в программу добровольного переселения соотечественников на Родину. Правда, здесь в Воронеже, никто не верит, что я русский. Спрашивают: «Ты ж с Узбекистана? Можешь говорить по-узбекски? Какой же ты русский!». А если б я по-китайски мог говорить? Вот это, если честно, больше всего огорчает в России, – рассказал Сергей.

Ирина Николаевна

«Жду непонятно чего»

Фото — Роман Демьяненко

Ирина Николаевна, по мужу Василян, – родом из Донецкой области, но уже двадцать лет как живет в Ольховатском районе, работает телятницей, даже красовалась в районной газете как передовик производства. Здесь же живут и ее пожилая мать и давно взрослые дети – граждане России. А Ирина свой советский паспорт на российский так и не поменяла. Признается – сама виновата. Зимой 2014 года новый участковый в ее селе решил поступить по букве закона, и Ирину Николаевну за грубое нарушение миграционного законодательства поместили в Верхнемамонский ИВС, а с 1 апреля перевели в Центр временного содержания в Елизаветовке.

– Я не понимаю, куда они меня теперь собираются выдворять, – недоумевает Ирина. – Обязаны в Донецкую область, по месту моей последней прописки 20 лет назад, но у меня там никого нет. Да и из посольства Украины пришел ответ, что я не являюсь гражданкой. Поэтому нахожусь здесь уже десять месяцев. Спасибо, начальник наш Алексей Иванович помог мне подать надзорную жалобу в суд. Но заседания еще не было. Вот сижу и жду непонятно чего.

Станислав

«Я завис. Думаю написать в администрацию президента»

Фото — Роман Демьяненко

Станиславу Чемортану 21 год. С женой и двумя маленькими детьми он жил в Краснодоне. Потом поехал погостить в Ростовскую область к отцу – гражданину РФ. После начала войны в Луганске жена и дети вслед за ним тоже уехали в Россию, получили статус временного убежища. А Станислав свой украинский паспорт потерял и почти год до отправки в Старую Ведугу прожил в центре временного содержания в Елизаветовке.

– Когда к Евгению Агаркову приезжал украинский консул, он предложил мне получить статус «Лицо без гражданства», с которым мне потом было бы легче начать процедуру получения российского подданства. Из посольства пришли нужные документы, но с ошибкой в фамилии. Так я «завис». Никто не знает здесь, что со мной делать. В результате – кроссворды и книжки, общаюсь с друзьями в социальных сетях. Отец привозит деньги. Но это не жизнь! Я хочу видеть семью, хочу работать. Думаю, надо уже написать письмо в администрацию президента, может, тогда УФМС быстрее разберется с моим случаем. А пока меня могут даже депортировать. Но я хочу остаться в России.

Долгожитель

Амин Рахимов – инженер-авиастроитель, сначала почти год провел в полуподвале изолятора Бутурлиновского РОВД. С апреля – в Центре. Дальнейшая его судьба непонятна никому. Узбекское посольство гражданство Рахимова не признает, и, значит, депортировать его некуда. Ведь с 90-х годов прошлого века Амин жил в Воронеже с советским паспортом. Через суд ему удалось добиться статуса «Лицо без гражданства». Это дало право на начало процедуры оформления ПМЖ, а затем и гражданства РФ. Но на каком-то этапе он застрял в очередях УФМС, статус оказался просрочен.

– Таких «висяков» здесь много. А ведь я еще не стар, мог бы принести пользу обществу, а не прожигать здесь время на чужие деньги. Но нам никто не объясняет, что с нами будет дальше, – говорит Амин.

Начальник Центра Алексей Мошной: «Я не вижу пока выхода из этой ситуации»

Фото — Роман Демьяненко

– Я не вижу пока выхода во всей этой ситуации. Да, есть судебные решения о выдворении таких граждан, как Амин Рахимов, Павел Карпов и многих других. Но куда их выдворять, если другая сторона их не принимает? На Северный полюс? Здесь каждый день начинается и заканчивается работой психолога. Мы успокаиваем людей, говорим: потерпите, ваш вопрос скоро решится. А каким образом, никто не знает. Я только один выход могу предположить: в решениях суда должны быть оговорены конкретные сроки выдворения. Сейчас их нет. По истечении этих сроков мы бы выпускали людей, и дальше они сами улаживали бы свои отношения с посольствами или добивались легализации в России, – прокомментировал начальник Центра временного содержания в Елизаветовке Алексей Мошной.

На этой неделе Татьяна, Рахим, Станислав, Ирина Николаевна позвонили в редакцию уже из своего нового пристанища в Старой Ведуге. Рассказали, как устроились, просили приехать.

Мы будем следить за развитием их историй.