Репортаж РИА «Воронеж». «Так жизнь и прошла – 1 душ на 32 квартиры»

Воронежские власти намерены снести 38 двух- и трехэтажных домов, построенных в Коминтерновском районе в 1946-1970-х годах. Здания занимают участок в 6,8 га, ограниченный улицами Торпедо, Керамическая, Загородная и Машиностроителей. Территорию очистят от старых домов в рамках муниципальной программы «Снос и реконструкция многоквартирного жилищного фонда в городском округе город Воронеж». По улице Машиностроителей разрушат 23 дома, по Торпедо – восемь, по Загородной – семь. Под снос не попадут лишь две пятиэтажки на Торпедо и Машиностроителей, а также детсад №28 на Торпедо. Освободившийся участок используют под застройку.

Как жильцы подлежащих сносу домов относятся к своим перспективам – в материале РИА «Воронеж».

«Платим по 9 тысяч в месяц»

Время внутри этого квартала, кажется, остановилось. В дворовом колодце дома №44 на Машиностроителей своя тихая и незаметная жизнь, лишь с дороги доносится гул автомобилей. За столиками сидят старушки с кроссвордами, на веревках между домами сушится белье. 

Ведь редкие здешние балконы почти сплошь аварийны, кое-где снизу они подперты столбами. Выходить на такой балкон решится не каждый.

– Пойдемте ко мне, покажу все прелести нашей жизни, – приглашает журналистов Любовь из 44-го дома. 

– Тут почти все дома строил ТМП (позже – АО «Тяжмехпресс». – Прим. РИА «Воронеж»), наш – в 1956 году. Только сперва он был заводским общежитием, а в нулевых, когда предприятия начали сбрасывать социалку на баланс города, стал жилым. В доме один туалет на этаж, то есть на 16 комнат, а душ – единственный на весь наш аварийный 32-квартирный дом. Моя семья тут живет с 1994 года, сейчас в двух комнатах общей площадью 22 кв. м нас пять человек, – делится Любовь.

У ее соседки, инвалида II группы по онкозаболеванию Надежды, тоже семья из пяти человек. Живут на 39 кв. м на втором этаже. Пол в одной из комнат почти проваливается на кухню первого этажа. Внук Надежды спит на диване под аварийным потолком, с которого иногда падают кусочки штукатурки.

– На кухню даже заходить страшно, – сокрушается Надежда. – Про душевую и не говорю: ржавые трубы, скользкий кафель, мокрые стены. А платим мы за такое жилье зимой почти 9 тыс. рублей в месяц! Говорят, что у нас сети изношенные, потому потери тепла громадные. Летом выходит больше 7 тыс. Мы, как узнали, что наш «Гарлем» (неблагополучный район в округе Манхэттен. – Прим. РИА «Воронеж») через год-полтора будут сносить, чуть не до потолка прыгали всей семьей. Только опасно здесь так радоваться – пол провалится, и улетишь вниз прямо на кухню.

Некоторые квартиры в длинных коридорах этого дома закрыты – хозяева предпочитают снимать жилье, а не ютиться на опасных «квадратах».

– Говорят, наш район будут расселять в Шилово, – вздыхает жительница 44-го дома Ирина. – Далеко, конечно, мы-то давно корнями вросли в эти халупы. Мой муж Витя один из старожилов – ему как детдомовцу дали комнату в заводской общаге еще в 1971 году. Сюда он привел меня, молодую жену. Жизнь вся наша тут прошла, а теперь – конец. Хотя сколько раз думала про себя: «Да сгорела бы эта хибара, может, что поновее нам дали бы». А как дело к сносу подошло, так жалко стало, будто с родным человеком расстаешься.

Кирпич над головой

Напротив этого дома его близнец – №46. Изначально здесь располагалось заводское женское общежитие, а потом предприятие передало его городу.

Одетый в камуфляж Василий возится с машиной возле единственного подъезда. 

Василий с семьей живет здесь больше десяти лет. Впрочем, такие дома и есть одна семья – это, по сути, послевоенные коммуналки, где каждая отдельная жизнь проходит на виду у всех. Соседи встречаются по пять раз на дню на общих кухнях, в душе, в очереди в туалет.

Живая легенда дома – баба Таня, которой далеко за 80. Она еле передвигает ноги, но каждый день при помощи бадиков и соседей, ставших почти родными людьми, выходит подышать воздухом.

– У нас здесь эта… новация какая-то будет, что ли, – сообщает корреспондентам РИА «Воронеж» пенсионерка. – Что это такое есть-то?

– Реновация, баба Таня, – поправляет соседку Василий. – Это когда наши халупы будут сносить, а на их месте новые дома строить. Только мы их не увидим из своего Шилово, куда нас, скорее всего, отсюда переселят.

В доме №46 такая же разруха, как в соседнем. На общей кухне установлен пластиковый экран, по которому вода, стекающая с потолка, уходит в дырку в полу. Наверху – штукатурка, кусок которой пару лет назад упал прямо на пол – благо на кухне в тот момент никого не было.

Катя живет здесь с 2009 года. Девушка работает неподалеку, на улице Пешестрелецкой, и уезжать на другой конец города в Шилово, куда обещают расселить здешних обитателей, не хочет:

– Понятно, что условия у нас неважные, но Шилово слишком уж далеко! Нам бы куда-нибудь на «Кресты» (в поселок Придонской. – Прим. РИА «Воронеж») переехать.

Прямо над проемом кухонной двери болтается кирпич, который рано или поздно свалится. Если его для безопасности вытащить, могут, как домино, посыпаться остальные.

– Осторожно выходите, – предупреждает Людмила, живущая здесь с 1989 года. – Давайте я подержу этот чертов кирпич. Господи, как же достала такая жизнь!

«Хочу дожить тут до 2040 года»

Как таковых отдельных дворов в этом квартале нет. Он весь и есть единственный громадный двор, который можно пересекать в любых направлениях. Возле некоторых окошек – палисадники с цветами, где-то торчат кондиционеры.

Владимир живет на первом этаже дома №30 по улице Машиностроителей. Ему 66 лет, он – ветеран своего восьмиквартирного дома из шлакоблоков, построенного в 1952 году, как говорят, пленными немецкими солдатами.

– Мы родом из Саратова. Поволжье всегда было голодным местом, вот родители и переехали в Черноземье. Отец устроился на ТМП, и с 1956 года мы живем здесь. Сейчас – в трех комнатах, а когда приехали, жили впятером в одной на 16 м. В другой – 14-метровой – жила другая семья из шести человек, а в ванной спала бабушка. Помню, как рыли котлованы под соседние дома и постоянно находили боеприпасы – то гранаты, то пулемет, то бомбы. Я еще мальчишкой был. Праздники всем двором отмечали – кто самогон несет, кто сало, кто рыбу, столы возле домов накрывали, выпивали, песни горланили, – вспоминает Владимир.

В его квартире за все эти годы жили четыре поколения его рода – родители, он сам, дети и внуки. Разговоры о сносе дома велись с 2010 года, однако ничего и не менялось, поэтому в нынешнее обещанное мэрией расселение пенсионер не особо верит.

– Не хочу никуда переезжать, – отрезает Владимир. – Если нашему дому ремонт хороший сделать, он еще лет 100 простоит. Хотя, конечно, дело это затратное – вон во всю стену трещина пошла. В нее обычная вязальная спица насквозь пролезет. Водопроводные трубы все сгнили, проводку менять нужно. В одной из бумаг нашей обширной переписки с властями нам даже обозначили точную дату полной замены проводки – июнь 2040 года! А в 2022 году обещали поменять крышу. Остается только дожить до этого…

«В Шилово не поеду!»

Татьяна Николаевна – с 1976 года жительница 12-квартирного дома №53 по улице Загородной. Этот дом в относительно приличном состоянии, поэтому жильцов удручает перспектива оказаться в гуще реновации.

Пенсионерка развешивает свежевыстиранное белье в палисаднике и рассказывает гостям:

– Дом у нас крепкий, совсем не аварийный, жить бы в нем да жить. Мы, жильцы, сами собираем деньги на разные мелочи, содержим дом в порядке. Только квартплата больше 9 тыс. в месяц зимой выходит. В Шилово не поеду однозначно! Судиться буду, попробую компенсацию деньгами получить и купить жилье там, где понравится. В любой дом на «Девятке» (улица 9 Января. – Прим. РИА «Воронеж») отправлюсь хоть сегодня, лишь бы не в Шилово.

Дом №66 по улице Машиностроителей с двух торцов окружен верандами – на первом этаже раньше был детский сад, но он давно закрылся. А на втором несколько квартир. Возле дома пенсионер Николай помогает приятелю ремонтировать машину.

– Давно пора было бы снести наш район, – считает Николай. – Люди должны хоть под старость пожить достойно – у нас, считай, все дома полуаварийные, строились-то они 50-60 лет назад, толком никогда не ремонтировались, сети в них изношенные. Где трещины, где балконы опасные. Хотя, с другой стороны, по мне, так и не уезжал бы отсюда до конца жизни.

Люди, которые через несколько лет будут жить в высотках, появившихся на месте этих двух- и трехэтажек, построят совсем другую жизнь, в которой не будет места общим дворовым посиделкам, игре в лото на интерес и кустам сирени в каждом палисаднике.