Пятнадцать лет отрицания. Осужденный за убийство воронежский военный вышел на свободу

Бывший капитан ВВС Георгий Быков освободился из Россошанской исправительной колонии в пятницу, 15 апреля. Быков отсидел 15 лет за двойное убийство на военном аэродроме «Балтимор», но вину так и не признал. Корреспонденты РИА «Воронеж» встретили капитана у ворот ИК-8 в день освобождения.

Убийство на «Балтиморе»

Убийство на военном аэродроме «Балтимор» произошло в ночь на 12 июля 2001 года. Неизвестные напали на КПП воронежского военного аэродрома. Прапорщиков Сергея Ситникова и Валерия Машкова зарубили топором. На теле одной из жертв эксперты нашли 12 следов от ударов топора, на трупе второго прапорщика – 10. Ситников и Машков были молодыми, здоровыми парнями: первому 29 лет, второму – 37. У Ситникова пропал табельный револьвер.

Сергей Ситников и Валерий Машков

 

Горожане обсуждали самые невероятные версии – от налета чеченских боевиков до кражи самолетных деталей с военного аэродрома. Бытовую версию рассматривали только следователи. В крови убитых эксперты не нашли следов алкоголя. В пользу бытовой версии говорило только орудие убийства – топор.

Задержание через четыре дня подозреваемого в убийстве стало для работников военного аэродрома едва ли не большим шоком, чем само преступление.

Георгий Быков в зале суда

Фото — Владимир Лавров

Капитан воинской части Георгий Быков 15 июля пытался покончить с собой. Сослуживцы отобрали у него автомат и не дали застрелиться. В кармане Быкова обнаружили предсмертную записку, где было написано, что он видел в ту ночь убитых прапорщиков.

Кандидат на роль преступника

Быков в последнее время уверенно катился под гору: был игроманом, наделал кучу долгов, с которыми никак не мог рассчитаться. Его преследовали кредиторы, на работе он получал гроши, и у него начались проблемы со здоровьем. В семейной жизни все шло наперекосяк. От неурядиц Быков уходил с помощью алкоголя, а в довершение решился на суицид. По мнению следователей, капитан был готовая кандидатура на роль преступника. Пропавшее табельное оружие Ситникова могло, по мнению силовиков, решить часть его материальных проблем.

Те, кто ви­дел Георгия до того, как его забрали в Советский РОВД, утверждали: ни на лице, ни на теле следов побоев не было. Когда наутро 16 июля его увидела адвокат Светлана Баутина, на Быкове, по ее словам, не было живого места. В медицинском журнале изолятора временного содержания за­писано: «При наружном осмот­ре Быкова выявлены гематомы на носу и под обоими глазами». В материалах дела фигурируют синяки и ссадины на теле по­дозреваемого.

По словам Быкова, всю ночь в день его задержания ему крутили видеосъемку с места преступления – вероятно, для того, чтобы его признательные показания были убедительнее, били, запихивали в рот фотографии убитых, стращали «хатой оби­женных». К утру «чисто­сердечное» признание Быкова лежало на столе у следователей.

Силовики праз­дновали победу.

К убийству годен

Адвокаты Быкова указывали на нестыковки в деле. Если капитан убил сослуживцев, чтобы забрать оружие, почему не взял второй пистолет или вовсе не похитил автомат из казармы? Люди, знавшие Быкова, – сослуживцы, соседи, знакомые – наотрез отка­зывались верить в то, что он совершил убийство.

– Да Жорик вида крови боялся, – говорил один из его сослуживцев. – Кто-нибудь руку обрежет – он, как кисейная барышня, в сто­рону убегает. Да, он пил в последний ме­сяц, но алкоголиком, у которого ум за ра­зум заходит, не был. У него с левой рукой последнее время проблемы были. Судмедэкспертиза же по характеру нанесенных ран устано­вила, что убийца был левша. А у Жорика эта рука вообще почти не действо­вала, он назад ее чуть-чуть отведет и уже стонет.

Наркологическая экспертиза подтвердила, что алкоголизмом Быков не страдал.

Привычный вывих плеча капитану лечили в гарнизонной поликлинике и госпитале – и залечили до того, что врач предложил Быкову оформить инвалидность и комиссоваться. Капитан подал на него в суд и выиграл. На процессе по убийству именно этот врач выступил экспертом и пояснил, что с плечом у Быкова все нормально: к убийству годен.

Быков объяснял: из-за болей в плече он и оказался в ту ночь на КПП аэродрома – вышел прогуляться и выпить припрятанного спирта. Там он, по его словам, увидел жуткую картину и в растерянности поднял топор – а чуть позже понял, что стал главным подозреваемым.

В суде Быков отказался от всех признаний, заявив, что взять вину за убийство его вынудили побоями.

«Это не он»

Быкова судили практически через год после убийства на КПП. Приговор – 15 лет лишения свободы – оказался значительно мягче на то, на котором настаивало обвинение. Прокуратура просила для капитана 25 лет колонии, вдовы погибших настаивали на пожизненном заключении.

16 июля 2002 года. Суд над Быков

Фото — Владимир Лавров

Валентина Ситникова, мать убитого прапорщика, шла в суд с твердым намерением растерзать убийцу сына. Но когда ввели в зал Быкова, она выдохнула: «Это не он». Невысокий, тщедушный – он не мог бы спра­виться в одиночку с ее богатырем-сыном.

16 июля 2002 года. Валентина Ситникова в суде

Фото — Владиимр Лавров

Валентина Ситникова вместе с родственниками Быкова позже пыталась оспорить решение суда первой инстанции, не пожалела денег, наняв адвоката.

«Я буду бороться»

В 2010 году Георгий Быков вторым в России и первым в Воронежской области выиграл процесс в Европейском суде по правам человека (ЕСПЧ). Судьи в Страсбурге признали, что «в отношении Быкова было применено жестокое, унижающее достоинство обращение со стороны сотрудников милиции» – пытки. ЕСПЧ пришел к выводу, что сотрудники Советского РОВД Богданов, Гончаров и Пустовалов «выбили» из Быкова признательные показания, которые легли в основу обвинительного заключения. Капитану, который к тому времени отбыл больше половины срока в колонии, суд постановил выплатить 15 тыс. евро.

– Семь лет, четыре месяца и шесть дней – именно столько я бился за свои права, – говорит Быков. – Прочитал уйму книг, Уголовный и Уголовно-процессуальный кодексы изучил, как, наверное, мало кто, учась на юрфаке. Если бы этим не занимался – сошел бы, наверное, с ума.

По словам Георгия, в его победу в ЕСПЧ верили только родные – даже адвокат отговаривал бывшего капитана писать жалобы в Страсбург, называя это «мышиной возней».

– Для меня цель жизни – доказать, что я невиновен. Пока остается хоть малейшая надежда на это – я буду бороться. На любых этапах следствия мне предлагали лазейки, как я могу выйти на свободу. Моему отцу предлагали заплатить 50 тыс. долларов, и тогда следствие якобы найдет достаточно оснований, чтобы найти другого подозреваемого, а меня отпустить. Во время суда за полное оправдание просили уже 150 тыс. долларов. Откуда в семье военных такие деньги?! И за что платить, если все это – полная чушь? – объясняет Быков.

22 мая 2013 года. В колонии Быков работал тюремным библиотекарем

Фото — Виталий Грасс

Находясь в колонии, Быков помог не только себе, но и многим товарищам по несчастью: написали сотни жалоб, которые помогли скостить срок другим заключенным, кому-то на пару месяцев, кому-то – на три года. Только свои 15 лет Быков отсидел от звонка до звонка.

Пока Быков был в колонии, умер его отец, выросла дочь. Прошла целая жизнь, которую не вернуть.

22 мая 2013 года. Тамара Быкова, мать Георгия, 15 лет возила сыну передачи в колонию

Фото — Виталий Грасс

– Все мне говорили, что воевать с нашей правоохранительной системой все равно, что биться с ветряными мельницами. Что же делать? Дать спокойно вытереть о себя ноги? Решение Страсбургского суда – это, конечно, победа. Но это только начало. Эти выигранные деньги – вовсе не цель. Цель – доказать, что милиционеры совершили преступление, под пытками заставив меня написать самооговор. Я хочу, чтобы они были наказаны за то, что растоптали мою жизнь и жизнь моих родных. Я хочу, чтобы нашли настоящих убийц и чтобы с меня были сняты все обвинения, – говорит Георгий Быков.

По словам Ильи Сиволдаева, юриста общественной приемной при уполномоченном по правам человека в РФ по Воронежской области, Быков может требовать пересмотра приговора в порядке надзора или по вновь открывшимся обстоятельствам, к которым относится постановление Европейского суда по правам человека.