«Пули меня облетали благодаря «святому письму». Столетие отметил защитник Воронежа Василий Карнушин

Столетний юбилей отметил участник обороны Воронежа полковник запаса Василий Карнушин в субботу, 24 февраля. Поздравления в адрес ветерана направил губернатор Воронежской области Александр Гусев. А навестили его в праздничный день представители Совета ветеранов и управы Коминтерновского района Воронежа. Корреспонденты РИА «Воронеж» по традиции составили им компанию и узнали про боевой путь героя публикации, его службу в Вооруженных силах, семейное счастье и сегодняшнее житье-бытье.

«Бабушка у меня была верующая»

Ветеран встретил гостей в приподнятом настроении, в меру сил распоряжался происходящим и непременно старался всех угостить. Видя, сколько людей пришли его поздравить, и понимая, как интересно им услышать что-то о войне от одного из последних ее очевидцев, Василий Васильевич пытался рассказывать и о боях на Чижовском плацдарме, и об освобождении Харькова, и о службе на Дальнем Востоке. Увы, у него почти полностью потерян слух, да и речь сильно затруднена. Поэтому рассказывать приходилось в основном сыновьям, Алексею и Александру. Но полковник Карнушин все равно держался молодцом. Настоящий офицер!

Василий Васильевич до сих пор тоскует по безвременно ушедшей более 30 лет назад супруге Полине Григорьевне. Бросая взгляд на портрет красивой женщины на стене, с грустью произносит:

– Вот, жена умерла. Мы за всю жизнь с ней ни разу не поругались...

Ветеран пытается донести, кажется, самое главное, что пронес с собой через всю жизнь. Может быть, то, благодаря чему сегодня вообще все собрались здесь, у него дома:

– Пули меня облетали, потому что бабушка у меня была верующая...

Смысл этих слов нам станет ясен позднее, когда узнаем подробности его фронтовой биографии.

– Родители у меня в Щучьем (Панинского района. – Прим. РИА «Воронеж») жили, крестьяне были. Летом хлеб растили, а зимой валенки валяли, – слабым голосом начинает рассказ о себе Василий Васильевич. – С отцом мы оба были на войне. Но он в одной дивизии, а я в другой.

Младший сын, Александр Васильевич, уточняет – 100-я стрелковая дивизия, отдельный противотанковый истребительный батальон, он сначала считался учебным, а в период боев за Чижовский плацдарм уже, судя по документам, был действующим.

Форма стала «кожаной» от крови

До войны Василий Васильевич успел окончить семь классов в родном селе и отправился в Воронеж, где поступил в фабрично-заводское училище при авиационном заводе, выучился на плотника. Определили его в бригаду, которая строила фундамент для металлообрабатывающих станков.

Когда с началом войны завод решено было эвакуировать, 17-летний парень не пригодился, мастер сказал ему отправляться домой. И Василий вернулся в Красную Новь, соседний со Щучьим поселок, куда его семья переехала, когда парню было 13 лет. Там он недолго поработал в колхозе, а в феврале 1942 года, как только исполнилось 18 лет, его призвали в армию, направили под Новую Усмань. Там парень проходил курсы молодого бойца.

Так вышло, что фронтовой путь начался в родных краях, под Воронежем. Наши войска заняли позиции на левом берегу одноименной реки, немцы – на правом. Шли перестрелки. А с какого-то времени, очевидно, ближе к дате освобождения города, наших солдат стали посылать проделывать ходы в ограждениях из колючей проволоки, охранявших позиции врага.

– Отец рассказывал: посылают пять человек – возвращаются один или двое, – говорит Алексей Васильевич, старший сын ветерана. – Но он как заговоренный, его пуля не брала. А предыстория такая. У него бабка была очень богомольная. И вот когда его забирали, она ему дала с собой какое-то «письмо счастья». И оно вроде как оберегало его.

Вспоминая условия, в каких они находились во время сражения за Воронеж, Василий Васильевич рассказывал, что стены окопов от постоянного хождения людей, «шлифовавших» их своей одеждой, были как стеклянные. А сама одежда на многих, не исключая и его, стала походить на кожаную – от впитанной крови товарищей, которых приходилось переносить после ранений и гибели.

Затрофеил пистолет у офицера люфтваффе

Когда началось наступление советских войск, Василий Васильевич участвовал в освобождении Воронежа. Потом немца погнали дальше. Памятным событием для ветерана стало участие в первом освобождении Харькова. Советские войска, пользуясь численным преимуществом над растерянным после поражения под Сталинградом противником, вошли в город на рассвете 13 февраля 1943 года. Местные жители показали им, где находятся немецкие офицеры, «ходившие к девкам». В окно здания полетела граната, офицеры вермахта поняли, что все серьезно. Мимо как раз вели первых пленных, среди которых оказался поляк, умевший изъясняться на двух языках. Через него вражеским офицерам передали гарантию жизни, если выйдут безоружными. Офицеры люфтваффе вышли, один передал свой пистолет Василию Карнушину, другой отдал часы его товарищу. Правда, потом трофеи у ребят отняли командиры.

25 марта 1943 года в бою за высоту под селом Лаптевка Белгородской области молодой боец получил ранение одновременно в обе ноги. 150 метров по снегу он полз в укрытие, оставляя за собой кровавый след. От помощи товарищей отказался, чтобы те не стали мишенью для врага. Одинокого раненого бойца фашисты то ли не заметили, то ли не стали добивать. А бои в тех местах шли ожесточенные, фронт замер там на долгих четыре месяца, вплоть до событий на Курской дуге.

– Раненых свезли в какую-то избу. Отец рассказывал, лежат они там день, второй. Слышно по всему, немцы берут верх и начинают наступать. Для раненых бойцов это фактически означало смерть, таких в плен не брали. Приготовился к худшему, с собой у него были две гранаты. Живым сдаваться не собирался, – продолжает рассказ Алексей Васильевич.

И тут – счастливый случай. В избу вбегает медсестра, и оказывается, что еще в Щучьем она знала всю семью Карнушиных. Обнадежила, сказала – вывезу вас, если утром найду телегу. Так и вышло, бойцов вывезли на ближайший тракт. А оттуда уже в госпиталь на машине, которая доставляла на передовую снаряды. В обратный путь такие автомобили всегда брали раненых. К моменту попадания в руки медиков в ранах героя публикации уже черви завелись, поскольку ноги перевязали один раз, и больше с тех пор никто ничего не делал. В больнице с Василия сняли всю грязную одежду и отправили ее на прожарку. А в карманах-то – гранаты! Парень вовремя спохватился и стал кричать об этом. Получил втык, но трагедии удалось избежать. Сделали ему операцию, почистили раны. После этого солдат спал двое суток к ряду.

Ближе к концу 1943 года Василий Карнушин вернулся на фронт, но пробыл там сравнительно недолго, буквально две или три недели.

А потом его определили в число тех, кто мог бы стать офицером мирного времени, и направили учиться в Куйбышев. Так в то время назывался город Самара. Благо, у парня был опыт. Василий к тому времени носил звание старшего сержанта, командовал отделением.

Весной 1945 года обучение в пехотном училище подходило к концу. Их подразделение, поделенное на четыре роты, почти в полном составе бросили на штурм Берлина – и почти все ребята, несостоявшиеся «командиры мирного времени», там полегли, уже в последние дни войны. Мистика или совпадение, но «святое письмо», пережившее ту прожарку формы после ранения и остававшееся при Василии, вновь его уберегло.

Фронтовая судьба отца

Отцу сегодняшнего юбиляра, Василию Захаровичу Карнушину, тоже довелось повоевать на фронтах Великой Отечественной. Мужчине не повезло: попал в армию предателя Власова. Родным прислали извещение о том, что воин пропал без вести. Сын пытался разыскивать, посылал запросы. И в 1947 году удалось выяснить, что Василий Захарович жив, восстанавливает шахты на Донбассе. В годы войны он батрачил на какого-то немецкого бюргера, его освободили войска союзников. Все это время чекисты вели в его отношении проверку и не отпускали домой.

Алексей неплохо помнит дедушку, дожившего до 1965 года. Тот рассказывал, что рядовые солдаты армии Власова не собирались изменять своей стране, отстреливались буквально до последнего патрона, голодали. Офицеры же быстро переметнулись на сторону противника. В конце концов НКВД установил, что Василий Захарович попал в плен не по своей воле.

Известий о Карнушине-старшем ждала большая семья. В двух браках у него родилось семеро детей – четыре сына и три дочери. Первая жена, Марфа, родная мать Василия Васильевича, умерла вскоре после рождения пятого ребенка. От второй супруги, Прасковьи, родились еще двое детей. До наших дней дожили только Василий Васильевич и сын от второй жены, Александр Васильевич, полный тезка младшего сына нашего юбиляра. Ему сейчас 86 лет, живет в Ростове-на-Дону, дети Василия Васильевича периодически навещают его.

30 лет службы

В Германии Василий Васильевич служил в зоне советской оккупации. Был в Берлине, видел Рейхстаг и Бранденбургские ворота. И даже однажды оказался на том месте, где по легенде был сожжен труп Гитлера. Так прошли пять или шесть лет службы. А потом начались переезды по разным гарнизонам как на советской территории, так и в странах Варшавского договора – Минск, Орша, польские города. После кинули на Дальний Восток, в Уссурийск. А на исходе службы, в 1969 году, в пору обострения отношений с Китаем – в приграничную Зайсановку Приморского края. Там уже в звании подполковника он командовал противовоздушной обороной полка.

В 1972 году ему предлагали стать начальником армейского полигона. Это «полковничья» должность, так что предполагалось и повышение в звании. Но перед этим на том самом полигоне произошло ЧП – во время учений боевым снарядом по ошибке поразили БТР, в котором находилось семь человек. Прежнего начальника сняли. Василий Васильевич разбираться в чужих просчетах не захотел и отказался. Да и в принципе все чаще стал задумываться о том, чтобы закончить военную службу. Предстояло перевооружение полка, надо было отправляться за новой техникой через всю страну, в Бердянск. В 48 лет – уже тяжело. Так что он лег в госпиталь, пролечился и вскоре после этого подал рапорт на увольнение из Вооруженных сил. На постоянное место жительства решил перебраться в Воронеж. А полковником все-таки стал. В 2015 году, накануне 70-летия Великой Победы, президент Путин символически присвоил ему это звание.

На «гражданке» до пенсии герой публикации работал еще 19 лет. Был начальником городского пляжа, мастером по уборке улиц.

Оптимизм – секрет долголетия

С супругой, Полиной Григорьевной, герой нашей публикации повстречался на малой родине, в Панинском районе. Девушка жила в соседней деревне Курсановке. Василию пора было жениться, но младшие офицеры, по выражению Алексея Васильевича, обычно служат в «таких дырах, что женщин там почти нет». Познакомились молодые на каком-то мероприятии в 1950 году, во время приезда Василия в отпуск. Стали поддерживать связь, а год спустя, во время следующего отпуска – поженились. Полина в 1947 году окончила медицинскую школу в Воронеже, получила профессию зубного техника и по распределению отправилась в сельскую местность. На момент знакомства она тоже отдыхала дома. А после свадьбы отправилась за молодым супругом и объехала с ним все гарнизоны.

Старший сын родился в пригороде Минска Молодечно в 1952 году, младший – в польском Щецине, в 1961-м. Кстати, имя младшему брату выбрал второклассник Леша. Родители хотели назвать второго ребенка Николаем, но их старший сын как раз читал книгу о Суворове и настоял – пусть будет Александр Васильевич, как легендарный полководец.

У Василия Васильевича всего одна внучка и одна правнучка – отличница, студентка третьего курса Обнинского института атомной энергетики.

Отметивший столетие ветеран до сих пор любит читать. Сын Александр, с которым они живут вдвоем, покупает отцу по три-четыре газеты в неделю, выписывает журналы. Иногда Василий Васильевич даже советует ему обязательно прочесть ту или иную статью.

– У него хорошее свойство памяти – забывать все плохое, – говорит Александр Васильевич. – Наверное, поэтому и прожил так долго. Сохраняет удивительный оптимизм. Хотя в молодости мать жаловалась на его тревожный сон, он постоянно стонал. Говорил потом, что это война снится, не отпускает.

Сейчас большую часть времени ветеран проводит в своей комнате, но три раза в день сын обязательно вывозит его в зал и накрывает стол, чтобы разнообразить быт отца.