Прокурор, артист, поэт. Как сложились судьбы воспитанников воронежского спецдетдома

Спецдетдом для детей, чьи родители погибли в годы Великой Отечественной войны, работал в селе Красном Новохоперского района до начала 1960-х годов. Сюда свозили сирот со всей Воронежской области. О том, как сложились  судьбы некоторых детдомовцев, – в материале РИА «Воронеж».

«Нам бы выжить»

Сиротская жизнь для Людмилы Лапко началась в десять месяцев, в Сталинградской области в 1944 году. Намного позже она выяснила, что ее мать приехала туда уже беременной. Жили в квартире. Потом мать якобы уехала на заработки. В селе Людмиле сказали, что женщина присылала письмо из Темиртау: «Я приеду и заберу Милочку». Уже совсем взрослой Людмила узнала, что в Темиртау располагался женский лагерь…

Подрастая, девочка кочевала из одного детского учреждения в другое. Ее последний детский дом перед новохоперским был для детей репрессированных, в волгоградском поселке Киквидзе. После Людмилу перевели в Красное.

– Вместе с нами приехал и наш директор из Киквидзе Герасим Байдаков. Он сам воспитывался в колонии знаменитого педагога Антона Макаренко. У спецдетдома в Красном были хорошие шефы – воинская часть в Германии.  Каждую весну нам привозили 25 велосипедов. Поставляли коньки с ботинками, мячи, игрушки, музыкальные инструменты. Помню, был мягкий, очень красивый импортный ковер – «переходной». У кого в комнате было чище, тому он и доставался. Мы даже одежду отдавали местным сельским ребятам, потому что в селе люди после войны жили очень бедно, – рассказала Людмила Лапко. 

Кормили в детдоме тоже по тем временам неплохо.

– Моим любимым блюдом были пончики. Мы с подружкой потихоньку утаскивали на кухне большую поварскую вилку с двумя зубцами, которой вынимается из котла мясо, потом приподнимали дверцу раздаточной и эту вилку – в кастрюлю с пончиками. Сколько на нее наколется, столько и наши...

Наказание за этот и другие проступки было известно – мыть нижний коридор.

– Бывало, запоздаешь с прогулки. Сразу, не дожидаясь, пока тебе скажут,  берешь тряпку и моешь полы. Я хоть и хулиганистой была, но всегда действовала «по закону». Поэтому столько полов помыла, что до сих пор это дело не люблю, – призналась Людмила Лапко.

После детдома девушек везли в Орехово-Зуево на текстильные комбинаты или в Воронеж на кордную фабрику, выпускавшую технические ткани. Людмила тоже поработала съемщицей в прядильном цехе. А потом со второго раза поступила  во Всесоюзный заочный юридический институт на вечернее отделение. 

После окончания учебы начала трудиться в прокуратуре Москвы, которой отдала четверть века. Была следователем, прокурором, старшим прокурором отдела за исполнением законодательства о федеральной безопасности. По роду службы в беспокойные 90-е приходилось опрашивать многих известных политиков страны.

Сейчас Людмила Ивановна – старший советник юстиции (полковник). Одно время она работала прокурором по надзору за несовершеннолетними, инспектировала московские детские дома.

– Все, конечно, у детей в приютах есть. Но счастья в глазах нет, – считает она.

В Красное Людмила Лапко приезжала только один раз – в 1984 году, в гости к своей воспитательнице Евдокии Мониной. Сходила к реке, куда бегала детдомовской девчушкой.

– Материнской ласки я не знала, но здесь мне было светло и хорошо, – вспомнила Людмила Ивановна.

Хотя были и обиды. Когда детдом уже стал интернатом, туда свозили домашних детей. Людмиле запомнилось, как одна мамочка, сдававшая сына в интернат от каникул до каникул, пренебрежительно бросила: «Что же он, с детдомовскими будет жить?»

Ставший членом Союза писателей России Василий Лиманский, который был в детдоме вместе с Людмилой, часто загадывал, какое будущее их всех ждет. «Нам бы выжить», – отшучивалась она.

Мамушкам

Василий Лиманский родился в победном 1945 году в селе Вознесенском Таловского района. Отца своего он не знал. Мать, Матрена Ивановна, умерла в голодном 1947-м, когда сыну исполнилось два года. Осиротевший мальчик прошел через шесть детских домов Воронежской области. После болезни стал терять зрение. Последним детским домом, в котором он жил, был детдом в селе Красном.

В 18 лет Василий получил вторую группу инвалидности по зрению. Работал в тарном цехе Аннинского учебно-производственного предприятия Всероссийского общества слепых. В начале 1980-х переехал в Белгород, трудился слесарем-сборщиком. И писал стихи.

Печатался в журналах, в 1998 году вышла его книга «Поздние цветы». Среди его стихов есть посвященный «нянечкам детских домов». Там такие строки: «И не тетей Машей, а мамушкой // Как родную, мы звали тебя. // Приходили в твой дом под соломою, Будто жаждущие к роднику. // И теплом, добротой неказенною // Ты от нас отводила тоску».

Поэта, члена Союза писателей России, не стало в 2016 году, похоронен он в Белгороде.

Из песни слов не выкинешь

Заслуженный артист Воронежской области Николай Рыженков родился в лютый январь самого голодного после войны 1947 года. В детском доме он оказался, когда ему было всего несколько месяцев. Спустя годы нашел свою мать, которая жила в селе Елань-Колено Новохоперского района, и сестер. Мать рассказала, что в голодовку украла из вагона щепотку соли – за это и получила срок.

Николай сменил несколько детских домов. Очень часто убегал, ловили его и в Лисках, и в Воронеже. В село Красное попал уже в третьем классе. Оттуда не бегал.

– Здесь я полюбил музыку. В детдоме был очень хороший духовой оркестр, с нами много занимались. Меня как талантливого ученика посылали учиться в музыкальный интернат в Воронеже, – рассказал артист.

После детского дома Николай Рыженков окончил строительное училище, но душа лежала к музыке. Как вокалист и инструментальщик, он выступал во многих ведущих коллективах Воронежа. Сейчас он артист Воронежской государственной филармонии, у него своя музыкальная программа со старинными гуслями. С концертами объездил всю страну и всю Европу.

– Сирия, Ливан, Ирак – везде принимают русскую песню. В детстве мне цыганка нагадала, что я буду дипломатом, мол, много стран увижу. Тогда смешно было ее слушать.

В Красное артист приезжает часто, выступает в Новохоперске на праздниках. 

Годы в детском доме вспоминает по-доброму. Говорит, что при малейшей обиде детдомовцы кидались драться, но сейчас крепко дружат. Встречаются, перезваниваются, радуются друг за друга.

Корреспондент РИА «Воронеж» попросила творческого человека вспомнить строчку из песни, которая отражала бы его судьбу. Услышали: «Не для меня придет весна...».

– Ведь все же у вас сложилось, Николай Николаевич.

– Да. Но из песни слов не выкинешь.

О том, что в детдоме активно развивали музыкальные и танцевальные таланты, сообщила и бывшая пионервожатая детского дома Надежда Есина.

Для детдома закупались разнообразные музыкальные инструменты.

Обучал ребят служивший во время Великой Отечественной в военном оркестре Иван Казюрин, он ездил из Алферовки на работу на велосипеде. 

На грузовой машине детдомовцы объезжали с концертами весь район. Из Воронежа часто приезжали специалисты и отбирали ребят в ведущие вокальные и танцевальные ансамбли областного центра.

Будучи участницами воронежского ансамбля «Весенние зори», выпускницы детского дома Валентина Ряскова и Любовь Олейник побывали на Всемирном фестивале молодежи и студентов в Хельсинки в 1962 году. Сохранилась фотография, где они в столице Финляндии стоят с почетным гостем фестиваля – первым космонавтом Юрием Гагариным...

Надежда Есина в детстве и сама числилась в детдоме Красного:  

– Я родом из Русаново Новохоперского района. Мама умерла в 1938-м. Нас было три сестры. Отца забрали на фронт в 1942 году. В Новохоперске посадили на эшелон, а уже в Лисках фашисты его разбомбили. Раненых вернули назад в госпиталь. Среди них был и отец. Он умер от ран. Бабушка очень старенькая была, и меня сдали в детский дом в Красное. Детей было так много, что кровати сдвигали, и мы спали поперек на досках. Я много раз убегала к бабушке в Русаново. И тогда директор договорился с ней, что я буду числиться в детдоме, мне будут помогать, а жить останусь у бабушки. После окончания педучилища я пришла в детдом уже работать. Дневала и ночевала здесь. Воспитатели, особенно в старших классах, часто менялись, работать было непросто, – вспомнила Надежда Есина.

Часики для всех

Раиса Болдырева живет в Санкт-Петербурге. Родом она из Острогожского района. Ее отец вернулся с фронта больным и умер в 1946 году. Матери не стало в 1955-м, когда Рая только закончила третий класс. Девочка попала в новохоперский детдом. 

Раиса Болдырева вспомнила: детдомовцы никогда не обсуждали, кто как туда попал.

– Был у нас одноклассник Юра Корчагин, у него не было одной ноги. Наша пионервожатая ездила с ним за протезом. Когда шли на речку Савалу купаться, он отстегивал его и плавал с одной ногой. И меня плавать научил. Мы не считали его больным. И после детдома дружили...

Раиса Болдырева часто писала письма воспитательнице и подругам. До сих пор каждый год бывает в Красном, останавливается у одноклассницы. И трепетно хранит свое фото в детдоме – с часиками на руках. Чьи они были, уже никто не помнит, но фотографировались с ними все по очереди.

– После окончания текстильного ФЗУ в Орехово-Зуеве я работала на комбинате, бывшей фабрике Морозова. Потом – в Воронеже на кордной фабрике. В 1967 году министерство текстильной и легкой промышленности призвало помочь укомплектовать текстильные предприятия Ленинграда. В 1967 году я переехала туда, работала ткачихой на комбинате «Красный Маяк». Пошла на подготовительные курсы и в 1968 году поступила в институт на вечернее отделение. Стала старшим инженером-нормировщиком ткацкого производства. Закончила свою трудовую деятельность начальником бюро отдела труда и заработной платы, – коротко описала свою карьеру Раиса Болдырева.

От слесаря до генерала

Евгений Таможник родился в селе Кучеряевка Бутурлиновского района в 1946 году. В детдом Красного попал в 13 лет, когда у его матери, прошедшей войну, нашли открытую форму туберкулеза.

– Мы жили в детском доме, а учиться ходили в сельскую школу. С местными дружили, – вспомнил Евгений Леонтьевич.

Он мечтал стать токарем, но не прошел в училище по зрению. Учился в школе ФЗУ при Елань-Коленовском сахарном заводе. Начал работать слесарем. Однажды услышал от мастера: «Не плыви по течению, выплывай, ты же умный парень». Это его вдохновило.

С первой попытки Евгений поступил в Воронежский университет на юрфак.

– У всех детдомовцев обостренное чувство справедливости, – объяснил он свой выбор.

На службе в органах прокуратуры Евгений Таможник состоял с 1967 по 2010 год.  Начинал следователем, затем был прокурором района. С 1979 по 1992 год – заместителем прокурора Тамбовской области, а после 18 лет – прокурором. Сейчас – уполномоченный по правам ребенка в Тамбовской области.

Евгений Леонтьевич – государственный советник юстиции третьего класса (генерал-майор), кандидат юридических наук. В 2016 году получил медаль ордена «За заслуги перед Отечеством».

Евгений регулярно бывал на совещаниях у первых лиц страны. Однажды на совещании у экс-президента Бориса Ельцина его по ошибке посадили не к прокурорам, а к таможенникам, из-за фамилии на бейджике.

Каждый год на Пасху Евгений Таможник обязательно заезжает в Красное.

Доброта и ласка

Жительнице Новохоперска Раисе Будаевой 89 лет. Она единственная из оставшихся воспитателей детского дома в Красном. Раиса Григорьевна – отличник народного просвещения.

– Работать я начала в 1954 году. Тогда было 150 воспитанников. Жили в комнатах по восемь человек. У меня до сих пор салфетки сохранились, которые девочки в подарок вышили. Дети были добрые, трудолюбивые, уважали старших. Но горячие, отчаянные. У всех судьба жестокая. Одна воспитанница мне рассказывала, как попала в детдом: родители умерли, а бабушка, видно, отчаявшись, отвела детей в лес и там оставила. Посторонние люди спасли.

До детдома, во время войны, в двухэтажном здании в центре Красного размещался госпиталь для пленных мадьяров. С 1960 года – школа-интернат, затем – коррекционная школа, которая работает здесь по сей день. 

Когда детдом перестал функционировать, Раиса Будаева продолжила работать там же в интернате, а потом и в коррекционной школе. Была ее директором.

– Детдомовцы мне чаще всего писали. Рассказывали, как устроились в жизни. Некоторые в нашем районе остались. Зина Медведева – в Новохоперске, Толя Зеленов – в Садовке. Я всех помню. А если и они вспоминают наш детдом, значит, доброта и ласка сделали свое дело и он остался для ребят родным.

Кукла как чудо

Любовь Дикарева, живущая в новохоперском поселке Половцево, рассказала, что ее мать Светлана Трущелева тоже выросла в Новохоперском детском доме.

Светлана родилась в поворинском селе Пески в победном 1945 году. Отец остался на войне. Мать тоже воевала, была в блокадном Ленинграде. Но, имея на руках малышку, получила срок по «закону о трех колосках». Надежду скоро  выпустили, но прожила она недолго. Младшему брату Светланы исполнилось только восемь месяцев, когда ее не стало. Маленького брата забрал его родной отец, а пятилетняя Света поехала в детдом в Красное.

– Мамы уже нет, – вытирая слезы, рассказала Любовь Дикарева. – Она всегда с радостью вспоминала о детском доме. Как в куклы там играла – до этого она их и не видела. Как братика ездила в Алферовку проведывать… После детдома мама трудилась на стройке в Воронеже, там встретила моего отца, который привез ее в Ильмень. Она работала на спиртзаводе. Любила петь, веселой была, хотя лиха ей в жизни досталось.