Писатель Александр Архангельский в Воронеже: «Прежние рецепты перестали работать»

Творческая встреча с писателем, телеведущим Александром Архангельским прошла в воронежском книжном клубе «Петровский» в рамках литературной программы десятого Платоновского фестиваля в воскресенье, 20 сентября. Александр Архангельский рассказал о своих новых книгах, героях нашего времени и изменении функции литератора в мире. Журналист РИА «Воронеж» записала его самые яркие цитаты.

Про новые книги

У Александра Архангельского вышли две новые книги, объединенные в серию «Счастливая жизнь». В настоящее время писатель работает над третьей для нее же. Это документальные произведения, основанные на интервью с яркими личностями XX века. Главными критериями выбора героя были, по словам Архангельского, его глубина как профессионала в сочетании с яркой, почти кинематографичной судьбой. При этом было важно, чтобы у героя «все получилось», чтобы страдания привели его в конечном счете к счастливой жизни.

– Если бы я обладал великим литературным дарованием, я бы смог переломить наш культурный код и написал роман об удавшейся жизни. Но, когда я начинаю писать роман, я подчиняюсь традиции, в которой страдание ведет к новому страданию. А обычная человеческая жизнь гораздо более невероятна и литературна, чем любое произведение. Совпадений в романе может быть три максимум. Даже «Доктору Живаго» не могут простить такое количество совпадений и случайностей. А в жизни их полно. Люди не видятся 20 лет, потом встречаются – и судьба разворачивается в новую сторону. Попробуй такой сюжет допусти в романе – это будет совершенно неправдоподобно. Поэтому у меня и родился замысел этой серии – про людей, проживших драматическую жизнь, которая при этом состоялась, была бы удавшейся. Мне хотелось создать увлекательные динамичные повести на реальном жизненном материале и ничего не сочинять. Не про то, как закалялась сталь, а про то, как хрупкий человеческий материал несгибаем, – отметил автор.

Героями книг Александра Архангельского стали социолог Теодор Шанин и славист Жорж Нива. Следующим героем серии будет переводчица Инна Ли.

Про молодых и старых героев

– Часто мы не обращаем внимания на то, что великие книжки, которые мы читаем, все про молодых людей. Например, «Евгений Онегин». Это же молодежный роман: Ольге 16 лет, Татьяне – 17, Ленскому – 18, «старику» Онегину – 23. Когда мы рассказываем о пожилых людях, мы рассказываем не с конца и не через призму финала, а от начала к концу. Они проходят через то же, через что проходит каждое новое поколение, просто в других исторических обстоятельствах. Это опыт прохождения молодыми людьми потрясений и испытаний. Самое сложное в молодой жизни то, что ты не знаешь, что будет дальше. Старый человек оглядывается в прошлое и знает, почему что произошло. Задним числом можно объяснить что угодно. Но сегодня я не знаю, что будет завтра и даже через минуту. Это и есть состояние молодости, когда ты идешь все время в открытую дверь, тебе некуда оглядываться. И даже герои, с которыми все уже случилось, рассказывают о прошлом как о том моменте, когда они не знают, чем дело кончится.

Про отношение к традициям русской литературы

– Есть три способа отношения с традицией. Первый описан в анекдоте. Приходит мальчик к папе программисту и спрашивает: «Папа, а почему солнце всходит и заходит?» Отец отвечает: «Ты, главное, ничего не трогай». И это не только русская история. Есть, например, замечательная книга Гарольда Блума «Западный канон» – про то, что Шекспир в центре, а вокруг него, как вокруг солнца, движутся более мелкие «планеты». Концепция «замри и ничего не трогай». Другой путь – отрицание. Например, за то, что русская классика дает неправильные жизненные модели. Но моя позиция – это деконструкция. Мы просто ее неправильно читаем. Самый простой пример – басня «Ворона и лисица». Если бы она начиналась со слов «Вороне как-то бог послал кусочек сыру…», это была бы нормальная басня. Ведь это аллегорическое изображение несовершенства мира и предложение, как его исправить. Но эта басня начинается с морали, причем с такой, которая говорит, что ничего поправить нельзя: «Уж сколько раз твердили миру…» И лесть всегда отыщет в сердце уголок. Но зачем тогда басня? Потому что это «а вот еще случай был». Есть незыблемые правила и есть бесконечное количество примеров. И всегда нужно проверять, действительно мы строим свою жизнь по этим образцам или все-таки нет, и русская классика дает нам нечто гораздо более важное – ощущение сложности и неоднозначности жизни, где нет никакого ответа. Ответ будешь искать сам.

Про современных молодых людей

– Мы вырастили гораздо более нежное поколение, чем были до сих пор. И я этому скорее рад. Потому что, как говорил Лотман, если бы не два непоротых поколения во второй половине XVIII века, Пушкина бы не было. Это очень хорошо. Это дает гораздо более тонкое чувство, менее грубое отношение. Важными оказываются проблемы, до которых руки не доходили у старших просто потому, что жизнь была грубее, жестче и неопределеннее. Заново ставятся вопросы этики, честности, допустимого и недопустимого, пересматривается целый ряд привычных лживых норм. Это здорово. Но я скептически смотрю на историю и считаю, что она действует методом заморозки и что придется столкнуться если не с крахом, то со сдвигом привычного нежного мира. И к этому надо готовиться тоже. Рифма «розы-морозы» недаром стала штампом. Розы нам вырастить удалось, но теперь надо подумать над теплицей. Я думаю, это касается не только России, но и всего мира.

Про 2020 год

– Мы недооцениваем год, который проживаем. Я тысячу раз слышал слова о том, что мир больше не будет прежним, и всякий раз смеялся. Но в этот раз очень многое рухнуло. То, что строилось при жизни моего поколения – мир без границ. Он же был достигнут. Конечно, границы номинально были, но в целом мир открылся, и все начали говорить, что больше никаких границ вообще не будет, отменят паспорта. И что мы видим? Границы вернулись. И даже внутри казавшегося единым европейского мира все разделились. Политическая система во всем мире зашаталась. Возьмем хотя бы американские выборы. Только старики могут претендовать на роль президента, потому что все молодые и яркие идут в бизнес. И это главная ядерная держава мира.

Мир после 1980-х годов видел сам себя как страховое общество. Все хотели получить страховку от будущего. Чтобы, если что-то случится, мы могли себя прикрыть. Мир так себя строил. Не получилось в одной стране – поедем в другую, почти исчезло понятие эмиграции, его заменило перемещение. И это замечательно, это взаимное опыление, для молодых людей это карьера, рост. И вдруг это исчезло. Социальные лифты зашатались. Конечно, я сейчас рассуждаю как автор романа. Потрясения будут. А как автор серии «Счастливая жизнь», я думаю, что эти потрясения кончатся выходом в какую-то новую зону. Прежние рецепты перестали работать.

Про новое время

– Мой последний роман заканчивается похоронами Высоцкого. Это удивительный феномен, когда песни одного человека звучали во всех домах, независимо от места проживания, социальной страты. И диссиденты, и менты считали его своим. Он был голосом эпохи. Старый голос умолк, а новый не зазвучал. Мне кажется, хорошая черта нового времени в том, что у нас больше не будет одного героя. Героев будет много и разных. В каждой нише есть люди, не на которых нужно равняться, а с которыми можно сотрудничать – это гораздо интереснее и приятнее. Мы сами можем включаться на маленьких, средних или больших ролях. Можно поступить, например, как Юрий Дудь: начать с довольно примитивных интервью, завоевать аудиторию и повести ее за собой. Сам растет и других ведет. Однако рано или поздно этот путь остановится, потому что в нашем времени не будет больше вождей. И это прекрасно. Но в каждый момент появляется кто-то, вокруг кого интересно и важно. И формируются маленькие и большие сообщества. Поэтому я предпочитаю наше время, оно мне кажется более правильным.

Про голос поэта

– Формула «Поэт в России больше, чем поэт» была актуальна в прошлые века. Вернуться к ним невозможно, ведь мы все движемся вперед. Но мне кажется, что вокруг писателей и поэтов все равно будут какие-то завихрения. Раньше ждали их слова – и сегодня ждут их слова как повода для своего собственного размышления. И это очень хорошо. Потому что иначе возникают кумиры.