Певица Ольга Кормухина в Воронеже: «У наших исполнителей слышится духовная нищета»

Певица Ольга Кормухина представила новую концертную программу «Индиго» в Event-Hall сити-парка «Град» в воскресенье, 4 декабря. Соавтором постановки выступил муж артистки, лидер группы «Парк Горького» Алексей Белов. Супруги дуэтом исполнили балладу «Говори, не молчи», а также хит «Парка Горького» Moscow Calling.

На пресс-конференцию Ольга и Алексей тоже пришли вместе. Ольга Кормухина попросила журналистов не обращаться к ней по отчеству, а называть просто Ольгой. Певица рассказала, кто в ее семье главный миротворец, чем джазовая школа помогла ей в рок-карьере и почему молодым исполнителям сложно петь ее песни.

– Ольга, в октябре вам присвоили звание заслуженной артистки России. Не обидно, что так поздно? Николай Басков уже в 25 лет стал народным артистом.

– Нет, я не считаю, что поздно, и даже шучу: я не заслуженная артистка, я застуженная! Мои друзья-рокеры Кинчев, Сукачев, Шевчук до сих пор без звания ходят и прекрасно себя чувствуют. Как-то не принято рокерам звания давать. А я что-то натворила, видимо, раз дали. Ну а Басков, конечно, народный. Потому что у нас народ кто? Женщины. Так что, получить звание «Народный артист» в 25 лет очень правильно для нашей страны.

– Вы как-то сказали, что не любите эпитеты вроде «императрица», «королева рок-н-ролла», что считаете это плебейством. А как нравится, чтобы вас называли?

– «Королева рок-н-ролла» у нас одна – Жанна Агузарова. Ей нравится это звание. А я люблю, когда меня зовут просто Ольга Кормухина. Больше всего меня впечатлило, когда на концерте на Красной площади ведущие объявили: «Наша Ольга!». Это звание для меня выше всех заслуженных, перезаслуженных и трижды орденоносцев. «Наша» – это даже больше, чем «народная». Все люди разные. Кому-то нравится себя считать народным, а кто-то в вечной оппозиции и ощущает себя одиночкой.

– Вы одиночка?

– По-разному бывает. Иногда я как Ахматова: «Я была с моим народом, там, где мой народ, к несчастью, был». А когда что-то неправильное происходит, могу уйти в глухую оппозицию. Порой стоит отойти, посмотреть со стороны и помолиться. Слово «комфорт» – вообще не для меня. Комфорт не полезен для души, для творческого человека особенно. Мое одиночество всегда наполнено, иначе я бы не смогла наполнять других людей.

– На ваших концертах много молодежи. Чем ваши песни так трогают молодых слушателей?

– Причина в музыке Алексея и текстах, которые можно «копать» в любом возрасте. Песни могут казаться примитивными, но когда вдумаешься в смысл... Вот композиция «В красном» о чем? Кто-то буквально понимает ее – про женщину в красном платье. А для меня эта песня – вызов себе вчерашней, протест, революция. Я хотела сказать в ней о патриотизме. Патриотизм – это не красная тряпка, которой надо размахивать на каждом углу, это что-то глубоко внутри. Достоевский был прав, когда писал: «Укореняйтесь в русскую землю, в народе ищите вдохновение, силы». Я люблю наш простой русский народ. Если вы будете жить как русский человек, петь как русский человек – до донца, не боясь себя публично препарировать, вскрывать тайные глубинные, вы будете честны перед собой. Новая программа «Индиго» отчасти придумана именно для молодежи, которой я служу ориентиром. Мы с Лешкой решили рискнуть, точнее – я подбила его на это. Премьера прошла с аншлагом, москвичи и питерцы до сих пор «догоняют». Как и песню «Падаю в небо», которая впервые прозвучала в 2006 году на «Фабрике звезд». Тогда весь молодняк сказал: «Вау», а остальные не поверили в нее. «Догоняли» ее три года. Зато сейчас музыкальные каналы в очередь становятся за моими новыми клипами. Мой пиарщик говорит им: «Вы же утверждали, что Кормухиной никогда не будет на вашем канале». Народ оказался умнее, с лучшим вкусом.

– Недавно участник «Голоса» Кирилл Бабиев пел вашу песню «Падаю в небо». Диме Билану его выступление показалось бездушным. А вам понравился номер?

– Я видела эфир. У мальчика и не могло быть осмысления этой песни в виду его возраста. Вот идет человек по льду, а ты с волнением смотришь – упадет или не упадет. У меня такое же ощущение от юных исполнителей, когда они поют мои песни. Многие композиции написаны в зрелом возрасте, после долгих лет затворничества и переосмыслений. Тем более, «Падаю в небо» – мой текст, в который я вместила ощущения того времени, когда приняла решение покинуть сцену и найти себя. Мальчик просто не понимает, о чем песня. И не может понимать. Мои тексты очень наполнены, петь их очень трудно. А настоящий вокалист всегда хочет показать все, на что он способен в песне. Помню, когда в Гнесинке училась, на русском языке петь было нечего. Были только залитованные песни – где музыка Союза композиторов, а слова – Союза писателей. Все мои сокурсники от этого страдали, они не могли на экзамене показать себя крутыми вокалистами. Градский точно подметил, что все эти негритянские «мяу-мяу-мяу» не показывают мастерства, так можно научить петь кого угодно. Зато потом на русском языке петь не получится – в голове будет только это «мяу-мяу». Поэтому сейчас многие молодые артисты поют песни без смысла, ноту держать не могут. А ведь русский язык такой богатый, такой мощный, такая глыба! Один звук «а» чего стоит! Но когда наши певицы начинают петь это «а», я сразу слышу нищету духовную. Русский язык чем хорош для настоящего творца и чем опасен для человека поверхностного и пустого? На нем вылезают все внутренние пустоты. Ненаполненным петь на русском языке невозможно. Чтобы «а» спеть, надо весь мир обнять, Вселенную. Это желание нужно иметь в своей душе. А когда его нет, начинается сплошное тремоло. Мне глубоко за 50 лет, а я держу эти ноты лучше, чем молодые.

– На «Голосе» вообще есть достойные исполнители?

– Голосов хороших много, но беда в том, что у ребят нет репертуара. Где сейчас победители «Голоса»? Их не слышно, потому что им нечего петь. Кстати, в эфире вы видите только то, что наставники разрешают петь. А самое ужасное происходит до эфира. Мне как-то музыкальный продюсер «Голоса» Юрий Аксюта сказал: «Скоро я твои песни буду ненавидеть! У меня на кастинге каждый второй поет Кормухину!».

– Дочке нравятся ваши песни?

– Анатолия вообще никакие песни на русском языке не слушает, говорит: «Ничего достойного». Алексей как-то поинтересовался, а мы-то хоть достойные? Она ответила: «Вы – родители, ваше творчество не обсуждается».

– Она в душе больше рокер или тургеневская девушка?

Алексей Белов (А.К.): – Рокер, конечно.

Ольга Кормухина (О.К.): – При этом в ней есть черты тургеневской девушки. Она милая. Но очень не любит, когда мы ее обсуждаем в прессе. Дочка, кстати, лучше нас знает мировую музыку. Безошибочно может по кусочку песни сказать ее название, группу, год выпуска, даже историю создания рассказать. Из нее хороший музыкальный критик получится. Я в ее возрасте ничем не выделялась. Да, был симпатичный тембр, но не более того. Еще песни сама писала, которые людям нравились.

– Ольга, как думаете, то, что вы стали петь именно рок, это судьба или дело случая?

– В случаи я не верю. Удачные совпадения происходят с теми, кто идет правильным путем. Если вам это начертано свыше, вы увидите знаки. Рок, наверное, моя предопределенность. Это очень честный и мощный стиль, в котором много любви – больше, чем в попсе и шансоне. По степени любви рок уступает разве что классике и народной музыке. А все потому, что любовь не может уживаться с неправдой, с чем-то искусственным. В попсе и шансоне много душевного, а это враг духовного. В «Сталкере» об этом хорошо сказано: «То, что вы считаете душевными страстями, на самом деле просто трения между душой и миром». А духовность – она другая. Она над этим.

– В начале творческого пути вы работали в оркестрах Олега Лундстрема и Анатолия Кролла. Джазовая школа помогла вам в рок-музыке?

– Основатель Deep Purple и один из основоположников классического рока Ричи Блэкмор сказал: «Если не умеешь играть джаз и классику, ты не имеешь права называться рокером». Думаю, это одна из причин такой бедности русского рока: наши музыканты все время пытаются спрятаться за тексты, объясняя это тем, что публика предпочитает именно тексты. А что ей остается, если музыки нет? Мое отношение к джазу не изменилось – это школа, огромный опыт.

А. Б.: – Самый популярный композитор в мире – Петр Чайковский. Наступает Рождество, и все играют «Щелкунчика». А Мусоргский – вообще первый рокер в мире, как Ольга говорит. Невозможно чему-то научиться, не учась у кого-то. Рок-музыка как жанр родилась не у нас в стране, но глубокие корни музыкальные есть в России. Те же знаменитые «Дягилевские сезоны», где собирался весь прогрессивный мир, – ничего круче Стравинского в мире в то время не было! А потом революция все сломала. И никакого рока и джаза у нас уже не было после этого. Что-то, чем можно было гордиться, осталось в Прокофьеве, Шостаковиче, Шнитке, Свиридове. Поэтому нам пришлось учиться жанру у тех, кто это делал здорово. Я 12 лет прожил в Америке. У нас был менеджер, который не любил дискутировать на темы политики, искусства, он всегда говорил: «Что вы хотите от меня, я – тупой американец». Люди в этой стране откровенно говорят, что с образованием у них не очень. Но у них многому можно научиться в профессиональном отношении к музыке.

– Ольга, в ноябре 2016-го вы презентовали клип на песню «Говори, не молчи», в котором по сюжету между вашими с Алексеем героями происходит семейная ссора. А из-за чего вы можете повздорить в жизни, и кто первым идет на примирение?

А.Б.: – По разному бывает. Ссора между близкими людьми – самая сложная ситуация. Мы как-то с Ольгой спорили, и моя бабушка, проходя мимо, сказала мудрую вещь: «Кто-то должен уступить». В семейных конфликтах у нас Ольга все-таки больший миротворец.

О.К.: – Просто Леша один был в семье, а у меня брат младший есть, поэтому немножко другой задел в жизни. У меня больше мудрости житейской. Леша все время был таким отшельником. Когда они жили в Америке с «Парком Горького», все ребята развлекались, а Леша все эти годы провел затворником в студии. Музыка, тексты были на нем. Великий музыкант Фрэнк Заппа, к которому мегапопулярные люди не могли попасть в дом и гордились даже мимолетной встречей с ним, очень ценил Лешу, они проводили много времени вместе. А его называли королем еще при жизни, и когда он умер, таксисты писали на машинах: «Король умер». Заппа говорил: «Пройдет 10-20 лет, люди поставят пластинку и скажут: это «Парк Горького». Сейчас Леша пришел к тому же, к чему и Фрэнк в конце жизни – к симфонической музыке. Вот наш концерт назвали симфороковым спектаклем.

– Режиссером видео «Говори, не молчи» выступил Александр Котт. А почему сами не сняли? У вас же есть режиссерское образование (Ольга Кормухина закончила режиссерский факультет ВГИКа – РИА «Воронеж»).

– У меня был бзик: хотелось, чтобы великий режиссер снял. На самом деле там все натурные съемки мои, просто мы не стали мое авторство указывать.

– В 2009 году вы сняли дипломную работу – фильм «Колокол» с Ларисой Гузеевой и Иваном Охлобыстиным. Почему именно их пригласили?

– Я роли специально под них писала, именно их видела в картине. Ваня просто как-то сказал, что мечтает сыграть наркомана или алкоголика. Вот я и подумала – как раз тот случай. Но фильм я так и не выпустила, он мне кажется сыроватым. Сейчас я бы многое в нем изменила.