От тьмы к свету. Воронежский театр кукол поставил спектакль на стихи Мандельштама

Театр кукол «Шут» завершил 96-й театральный сезон стихами Мандельштама. Спектакль о трех годах ссылки опального поэта в Воронеже поставил главный режиссер питерского Большого театра кукол Руслан Кудашов. Часовое действо основано на цикле «Воронежские тетради», дневниках двух дорогих Осипу Эмильевичу женщин, фрагментах письма Чуковскому и протоколах допроса следователя. Сложную для понимания мандельштамовскую поэзию изложили пять марионеток и три актера. Как артисты открыли для себя творчество Мандельштама, какая кукла самая сложная в управлении и при чем тут Чарли Чаплин с Дон Кихотом – в материале РИА «Воронеж».

«Воронежские тетради» считаются одной из вершин творчества Мандельштама, он сочинил их в ссылке, будучи репрессированным за знаменитое антисталинское стихотворение «Мы живем, под собою не чуя страны...». Хотя сам поэт называл время, проведенное в нашем городе, «воронежской передышкой», дышать ему тут особо не давали – и это четко показано в спектакле. Напуганный и затравленный, вместе с супругой Надеждой он скитался по съемным комнатам, чьи хозяева почитали за честь докладывать «куда нужно» обо всем, что происходило на их глазах или в их больном воображении в семье Мандельштамов. Плюс поэту регулярно приходилось отчитываться у следователя за свои новые стихи, поездки в Москву и посиделки с друзьями. Но даже такой надломленный и вывернутый, Осип Эмильевич оставался по-настоящему живым: он дышал, чувствовал, любил и продолжал писать. При этом, конечно, понимал, что конец его близок. После ссылки в Воронеже он прожил всего полтора года и умер в пересыльном лагере на Дальнем Востоке.

В постановке тема смерти витает в воздухе постоянно. Актеры держат в руках станки для вождения кукол в виде надгробных крестов. Кресты появляются на решетках тюрьмы, когда на них под определенным углом падает свет. Кукла Мандельштама, еще минуту назад читавшая стихи стоя на кровати, благодаря световому решению из «живой» превращается в мертвую, пугая зрителей черными дырами глазниц. И, наконец, в спектакле есть фрагмент, когда все куклы одновременно отрываются от пола и взмывают вверх, синхронно раскачиваясь, словно повешенные на плахе.

Действие разворачивается в двух плоскостях: кукольной, где повествование ведут марионетки, и человеческой – от лица рассказчиков-актеров. Без марионеток режиссер оставил троих персонажей: жену поэта Надежду (актриса Елена Симанович), которая в камерном свете настольной лампы делится горестными воспоминаниями о любимом ОМ (так сокращенно она называла мужа), Следователя (Эдуард Кокарев), олицетворяющего всю репрессивную машину, и друга семьи Наталью Штемпель (Анна Лужецкая, в другом составе – Юлия Скворцова). Штемпель в спектакль введена не случайно: в воронежской биографии поэта она сыграла ключевую роль – во время войны при эвакуации из города она взяла с собой самое ценное, что имела, – тетради стихов и письма Осипа Эмильевича.

Помимо куклы Мандельштама, на сцене все время присутствуют еще четыре марионетки – исторические персонажи и животные, которые, как и главный герой, пересказывают фрагменты жизни Мандельштама, читают стихи и отвечают на вопросы следователя. Все они – альтер-эго писателя на разных этапах его жизни. Так, Дон Кихот в исполнении Владимира Руднева – это Мандельштам после ссылки в Чердыни, где он чуть не покончил с собой. Чарли Чаплин (Григорий Вахрушев) – молодой, смешной и беспечный Мандельштам. Кстати, Чаплин в спектакле показан без узнаваемых усов. Дело в том, что у Мандельштама была фотография, где он пародирует знаменитого комика и внешне на этом снимке действительно на него похож, только усов нет. Еще одна ипостась Мандельштама – это Данте (Владислав Ефанов) – сильная личность, способная сопротивляться системе и преодолеть все круги ада. В образе облезлой Кошки (Татьяна Ечеина) Мандельштам показан как приспособленец к сложностям жизни, а в образе Щегла (Дарья Ефанова) – как символ свободы и жажды жить.

Руслан Кудашов не придумал этих персонажей, все они фигурируют в «Воронежских тетрадях».

Поклонники «Шута» наверняка обратят внимание, что марионетки «какие-то не такие, непривычные, неродные». Да, действительно, куклы к спектаклю создала не главный художник театра Елена Луценко, имеющая свой собственный, неповторимый почерк. Марионетки приехали к нам из питерской мастерской молодого автора Дарьи Лазаревой. Это ее первый опыт работы с Русланом Кудашовым. По словам режиссера, художница сразу уловила его посыл, поэтому эскизов было немного. От идеи до изготовления кукол ушло три месяца. Марионетки традиционно сделаны из наборных деревянных брусков, головы – из папье-маше. Самая тяжелая кукла Данте – весит почти 3 кг. А самая сложная в управлении – Кошка – у нее больше нитей, которыми руководит актриса.

Персонаж Данте в спектакле и по силе мысли самый весомый. Как признался Руслан Кудашов, по форме спектакль похож на «Божественную комедию» Данте, потому что «Мы двигаемся от тьмы к свету. В первых стихах цикла автор находится в крайне горестном ощущении себя и мира. Для него ссылка в Воронеж – это абсолютная блокада, травля, вакуум без общения и поддержки. Но заканчиваются «Тетради» воздушными стихами, появляется совершенно другое настроение, другое понимание себя в мировом пространстве. Так и мы в спектакле дантовскими кругами ада движемся к «всепронзающему и во все проникающему свету».

При подготовке спектакля режиссер дважды приезжал в Воронеж. Сначала провел с труппой творческую лабораторию – дал артистам поэтический текст, который им следовало за ночь перевести на язык театра, используя разные фактуры, природные материалы и собственное тело. Во второй раз прибыл уже на распределение ролей.

Возрастная маркировка постановки – от 16 лет. Хотя возраст тут, скорее, условный, и можно было поставить хоть 40+. Чтобы понять поэзию Мандельштама, до нее надо «дозреть».

– У меня был опыт работы с разными поэтами, но с таким сложным, как Мандельштам, я столкнулся впервые, и у меня еще остались к нему вопросы, – отметил Руслан Кудашов. – Иногда надо проговорить тяжелые вещи для себя. Когда ты добираешься до сути, становится легче. Иногда важно просто отдохнуть, но для этого есть другие темы и другие спектакли. В теме Мандельштама вряд ли можно поразвлечься. Но мы пытались, насколько это возможно, искать свет во всем этом. Не единожды в воспоминаниях Надежды Мандельштам звучит мысль о том, что человек поставлен в обстоятельства, когда он сам осознает и все вокруг, что дальше жизни не будет, срок определен. И, находясь в этих обстоятельствах, под гнетом этих мыслей, нужно все равно жить, а не выживать. Появление «Воронежских тетрадей» – доказательство того, что человек смог воспользоваться этим шансом и прожить. Стихи не рождаются в неволе. Хотя нет, рождаются...

О том, как открыли для себя Мандельштама и готовились к роли, рассказали актеры.

Елена Симанович:

– В спектакле много воспоминаний Надежды Яковлевны. Прежде чем приступить к чтению ее дневников, я изучила поэзию Мандельштама. А увидеть в ней свет мне помогли мои дети. Я читала стихи им перед сном. Сын, ему 10 лет, задавал много вопросов, чем сильно мне помогал. Благодаря его вопросам я сама находила ответы. Где-то ребенка что-то возмущало, и он это выговаривал, где-то удивляло, и он переспрашивал. А дочке больше понравились «Стихи о неизвестном солдате», хотя они достаточно мрачные. Она даже сама выучила стихотворение «Я скажу это начерно, шепотом, потому что еще не пора». Для меня этот стих стал основным в подготовке, тем самым светом во мраке. Что касается дневников Надежды, жена Мандельштама была женщиной очень умной, оттого в ее речи встречается много непонятных мне слов. Не могу сказать, что с удовольствием ее читала, – скорее, я себя заставляла читать. Режиссер на репетициях говорил: «Лена, будь проще, говори от себя». Я благодарна ему за эту работу и эту роль.

Дарья Ефанова:

– Образ Щегла мне близок, в жизни я тоже легкий, веселый, позитивный человек. Но для меня сложность была именно в речевом поиске, потому что поэзия – это ритм, плавность, мелодика и нужно было в этом найти что-то резкое, отрывистое, похожее на голос птицы. У меня был внутренний диссонанс от этого, а когда еще появилась кукла, которая тоже требовала к себе внимания, я думала, у меня случится взрыв мозга. В голове постоянно прокручивала текст, дома вслух искала речевую характерность. Я даже слушала, как поют щеглы. Мне кажется, у меня все получилось.

Татьяна Ечеина:

– Я никогда не работала с такой марионеткой, поэтому первоочередной задачей стояло освоить куклу во что бы то ни стало. Надо подружиться с куклой, тогда она тебе будет помогать. Образ Кошки я искала долго. Муж ворчал: «Опять ты всю ночь во сне фыркала и мяукала!»