Окно в Париж. Как воронежская бабушка нашла французскую родню через передачу «Жди меня»

Элла Кретинина – наполовину француженка. Родилась в 1945 году в Берлине. Отца звали Жермен Робер Луи Потра, мать – Дарья. В 22 года Дарью угнали в Германию работать, позже она оказалась в концлагере. Там и родилась Элла – Даниелла Потра (в честь Дарьи, которую отец называл на французский манер – Дани). Семья приехала в Одессу. Отцу не позволили остаться в России, матери разрешили уехать с мужем навсегда, но она отказалась. Отец же, предположительно, на корабле переправился во Францию, и больше они не виделись.  

В 76 лет Элла Кретинина решила отыскать свои французские корни. Раньше не могла – мать была против, теперь же ее не стало. В августе 2020 года Элла Николаевна написала в программу «Жди меня». Перед самым Новым годом ей позвонили из столицы и пригласили приехать. О том, нашли ли ее родственников, пенсионерке не сказали, но она отправилась в Москву в радужных предчувствиях.

Действительность превзошла ожидания. Подробнее – в материале РИА «Воронеж».

 Крепкий орешек

Попытаться найти родню по отцовской линии Элла Николаевна решилась только после смерти матери. Она была против.

– Мама не стала переписываться с отцом. Не стала, и все! Может, это было опасно, а скорее всего, решила просто начать новую жизнь, в которой отцу места не нашлось. Он же, как выяснилось, всю жизнь нас вспоминал, любил маму, писал ей, мечтая о встрече. Я смотрю на детские фотографии отца – у нас одно лицо, я его копия. Как жаль, что мы так и не встретились…– посетовала Элла Кретинина.

«Баба Даша» – мать Эллы – до векового юбилея не дотянула всего полгода. Могучая, крепкая, хоть жизнь ее и не баловала – женщина прошла войну, концлагерь, восстанавливала послевоенный Воронеж. Глядя на древнюю бабулю с тяжелым нравом, трудно было понять, что в юности она была веселой, румяной, заводной, многие на нее заглядывались. Лихо прыгала в речку с пятиметрового моста и пела так, что очаровывала с первых нот.

О войне  вспоминать не любила. Как ее угнали в Берлин в возрасте 21 года, как попала в концлагерь, как там  выжила – все эти подробности родственники вытягивали из «бабы Даши» едва ли не клещами.

– Бабушка родом из-под Курска, из села Орехово, – рассказала ее внучка Кристина Шабунина. – До войны училась в плодоовощном техникуме в Питере. Когда началась война, об учебе пришлось забыть. В 1941 году она поехала в соседнюю деревню по работе – трудилась бухгалтером – и оказалась отрезанной от своих. Ее – единственную из семьи – угнали в Германию.

– Сначала она попала в распределительный лагерь, – подхватила Элла Николаевна, – оттуда – в Берлин, где ее определили посудомойкой в ресторан «Элефант». Там она и познакомилась с  моим папой, который был в ресторане мясником. Его угнали из Парижа. Молодые люди полюбили друг друга. И хотя Дарья ни слова не знала по-французски, а Робер – по-русски, нашли общий язык.

Как назывался концлагерь, в котором оказалась Дарья, она не помнила. Известно лишь то, что был он недалеко от Берлина. За «колючку» женщина попала уже в положении. Там и  родилась Элла. Кстати, ребенок, несмотря на тяжелые условия, оказался богатырского сложения – 5,5 кг.

На дворе был 1945 год. Вскоре пришли советские войска, и Дарью с новорожденной освободили. Семья воссоединилась, молодые люди решили отправиться на родину Дарьи.

– Они доехали до Орехово, где жила мамина семья. Но папу там развернули со словами: «Вам здесь нельзя». Маме разрешили уехать с мужем в Париж, но без права на возвращение. Она отказалась, – вздохнула Элла Николаевна.

Полгода семья прожила в Одессе, не зная, на что решиться. В конце концов, Робер уехал. От той жизни осталась только фотография, где они втроем и еще семья.

«Как жаль, что мы не можем быть вместе»

До пяти лет девочка звалась Даниеллой Роберовной Потра. Но каково девочке в российской глубинке жить с таким именем? Однажды она превратилась в Эллу Николаевну Белявцеву – так ее записала мать. Но даже с обычным именем оказалось трудно. Элла родилась в Германии, и ее дразнили.

– Что у меня какие-то непонятные корни, я поняла лет в десять, а в 15 выбила из мамы адрес отца. Она помнила его смутно – только город и какую-то приблизительную улицу. Но мое письмо папе в Париж, практически «на деревню дедушке», удивительным образом дошло до адресата…

Послание, отправленное в 1960 году, звучало так: «Пишет тебе твоя дочка Даниелла. Мне 15 лет, и я тебя совсем не знаю. Мама рассказывала немного, что ты француз, и вы познакомились в Германии. В плену. Рассказывала, что во время бомбежки ты меня спас, выбежал с коляской из-под обрушившейся стены. Меня это впечатлило, и я подумала, что ты меня любишь. И еще я думаю, что ты герой. Раз остался жив. Буду ждать ответа».

Всего через месяц пришел ответ – на русском, и Элла смогла его прочесть (помогли русские эмигранты, которых было много в Париже).

«Доченька, сегодня для меня самый счастливый день за много лет. То, что я получил письмо от тебя, – настоящее чудо. Мне его передали люди, которые живут по моему старому адресу. Дочка, я ни на минуту не забывал о тебе. Как жаль, что мы не можем быть вместе. Мама должна тебе все объяснить. Не обо всем я могу написать. Пожалуйста, передай ей это письмо. Моя дорогая Даня, я был счастлив получить весточку от вас… Я сделал все, чтобы выписать вас во Францию, но ничего, к моему горю, из этого не вышло».

«…Папа, я получила твой ответ в свой день рождения. Это был самый лучший подарок. Чтобы меня не дразнили в школе, мама изменила мне имя, сейчас я Элла Николаевна, но на самом деле я знаю, что я Даниелла Роберовна».

«…То, что ты осталась вдали от меня, – не моя вина. Я испробовал все, что мог. Мне не дали остаться в Советском Союзе. Я теперь женат – у меня сын Кристиан и дочка Беатрисса. Мы часто вспоминали о вас. Целую тебя тысячу раз».

Элла Николаевна сохранила все 40 писем и открыток, которые ей прислал отец. Кристина, ее дочь, вспомнила, каким чудом они казались:

– Приходили открыточки, умопомрачительно пахнущие. На них перед отправкой капали духами. В роскошных конвертах, с красивыми марками. Каждая такая открытка – праздник. Я в детстве с ними играла, они для меня были настоящими сокровищами.

Как выяснилось, семья отца Эллы Николаевны тоже сохранила письма, которые она посылала в Париж.

В 1986 году переписка оборвалась.

Садовник из Венсена

Как оказалось, отец Эллы Николаевны умер в 2007 году, в 85 лет. Но остались Кристиан и Беатрисса.

На передачу «Жди меня» (выпуск показали 5 февраля) из-за пандемии французские родственники не приехали, но с ними удалось связаться во время передачи в режиме онлайн.

Французские родственники были счастливы наконец увидеть сестру. Они отметили, что отец всю жизнь помнил Эллу и пытался организовать встречу. Оказалось, что Беатрисса тоже пыталась найти ее, но не получилось. По поводу переписки Эллы с отцом Кристиан предположил, что она прервалась из-за отцовских переездов. Элла Николаевна коротко рассказала брату и сестре о дочери и внуке.

– Отец вернулся в Париж и через два года женился, у него родились дети. Он всю жизнь прожил в Париже, работал мясником, потом – садовником в Венсене. Там есть огромный ботанический сад, где он трудился. Под конец жизни помогал людям обустраивать огороды, учил детей. Моей сестре 68 лет, она уже на пенсии, работала в банке служащей, а брат, Кристиан, пошел по стопам отца, выбрав карьеру мясника, – сообщила Элла Николаевна журналистам РИА «Воронеж».

История Эллы  Николаевны заставила расплакаться многих из тех, кто сидел в студии «Жди меня». Она и сама не сдержалась.

– У меня будто второе дыхание открылось. Я нашла семью, которой у меня никогда не было, теперь боюсь их снова потерять, – призналась Элла Николаевна журналисту РИА «Воронеж».

После программы связь с родней не прервалась.

– Мы поговорили с тетей Беатриссой по скайпу, – подхватила Кристина. – Она прислала мне чудесные фотографии: мама с бабушкой и дедушкой в Одессе и детские и юношеские дедушкины фото.

А еще французский брат прислал поздравительную открытку: «Я надеюсь, у вас было счастливое Рождество в окружении ваших близких. Поздравляю с наступающим 2021 годом. Увидимся очень скоро. Твой брат Кристиан».