«Никто не кричал "ура!"» Воронежский ветеран – о хлебе со льдом, сне на ходу и тихой атаке

Ветерану Великой Отечественной Семену Рудину 97 лет. На фронт он ушел 17-летним мальчишкой – сразу после окончания десятого класса. Паренек воевал в саперных войсках на Южном и Юго-Западном фронтах, освобождал от японцев Маньчжурию. О быте и эмоциях солдат и о том, что было с ним после Дня Победы, ветеран рассказал корреспонденту РИА «Воронеж».

Потомственный военный

Семен Моисеевич поразительно похож на голливудского актера Энтони Хопкинса.

Несмотря на преклонный возраст, ветеран ведет активный образ жизни – с удовольствием читает книги по истории Второй мировой войны, каждую неделю посещает баню, делает по утрам зарядку, сам ходит по магазинам и рассказывает о своей фронтовой юности на встречах со школьниками.

Семен Рудин родился 27 ноября 1923 года в Павлограде Днепропетровской области. Он потомственный военный. Прадед Семена Моисеевича при Николае I служил кантонистом – его взяли в рекруты еще мальчишкой. Службе в армии он отдал 25 лет своей жизни. Дед Семена Рудина воевал на Русско-турецкой войне – был артиллеристом. Отец Моисей Петрович – участник Первой мировой войны и георгиевский кавалер.

– На войне отец был ранен, ему перебило руку. Получив крест Святого Георгия, отец каждый месяц получал от царя 10 рублей золотом, а его семья освобождалась от налогов, – рассказал Семен Моисеевич.

«Болели уже после войны»

В июне 1941 года Семен окончил школу. Мечтал стать военным и собирался поступить в Одесское пехотное училище имени Ворошилова – это была кузница офицерских кадров, откуда выходили лейтенанты и командиры взвода. Семен должен был прийти в военкомат и получить направление в училище 23 июня. Но 22-го началась война.

На обучение юных призывников отправили в город Осипенко (сейчас – Бердянск).

– Перед отъездом отец положил мне во внутренний карман 30 рублей. Мы сели вагоны-теплушки, и я заснул. Проснулся – денег нет. В армии было воровство. Когда уже я служил на Дальнем Востоке и был командиром отделения, столкнулся с другим случаем – у солдат, которые не съедали хлеб в обед, а оставляли его про запас, по ночам он стал пропадать. Мы поняли, что у нас завелся вор. После ужина я взял кусочек хлеба и пометил его синим химическим карандашом, после чего все легли спать. Утром встаем – хлеба нет. Я скомандовал всем встать и показать языки. У одного из солдат был синий язык. Так мы нашли вора.

В июле 1941 года, когда немцы стали форсировать Днепр, Семена Рудина зачислили в отдельный 16-й саперно-строительный батальон Южного фронта. В его составе Семен Моисеевич прошел от Днепра до Сталинграда. Бойцы проводили инженерную подготовку, строили укрепления, проволочные заграждения, рыли противотанковые рвы, окопы, минировали танкоопасные направления.

– Первая половина 1941 года сложилась для меня так, что вместе с народом я был вынужден отступать от Днепра. Мы шли через Черкассы, Кременчуг. Во время отступления прошли всю Украину и Донбасс, – вспомнил ветеран.

В батальоне не было ни военной техники, ни машин, поэтому бойцам приходилось идти пешком. На целый батальон была одна лошадь – на ней ехал командир.

На фронте бойцы жили в землянках и окопах. Зимой грелись у костра. Солдатам часто приходилось голодать – полковая кухня не всегда могла доставить еду, часто попадала под обстрел. Бойцы спасались сухарями, есть приходилось и хлеб с ледяной коркой.

– Однажды наша полковая кухня, которая везла повозку с кашей и супом, взорвалась на противотанковой мине. Лошади погибли, повар с ездовыми остались живы, – рассказал Семен Рудин. – Несмотря на суровые условия, никто не болел. Мы были молодые. Болеть начали уже после войны, у многих открылись язвы желудка.

«Где тебя так?..»

Семен Моисеевич считает самыми тяжелыми военными годами 1941-й и 1942-й.

– Беда в том, что до войны в нашей армии слова «оборона» не знали. Мы привыкли воевать на чужой территории и малой кровью. До 1941 года Красная армия была самой сильной. Когда началась война, наши эшелоны с боеприпасами попали к немцам, 1,2 тыс. наших самолетов гитлеровцы сожгли за два часа. В довершение всего перед войной армия была обезглавлена – Сталин репрессировал тысячи наших командиров. Из пяти маршалов Советского Союза троих расстреляли по ложному доносу – Блюхера, Егорова и Тухачевского. Когда началась война, многих сидевших в тюрьме полководцев Сталин был вынужден освободить.

Семен Моисеевич вспоминает, как немцы засыпали красноармейцев пропагандистскими листовками, в которых призывали переходить на сторону Гитлера. На листовке было написано, что она является пропуском для тех, кто перейдет на сторону захватчиков. По словам Семена Рудина, находились и такие предатели:

– Лежим в окопах, начинает смеркаться, и они бросают винтовки и бегут в сторону немцев. На оккупированных территориях становились полицаями, издевались над мирным населением, убивали.

В октябре 1941 года батальон вынужден был отступать от Харькова. Город горел. Батальон Семена Рудина попал под бомбежку. Семен Моисеевич был контужен, его ранило в руку и ему перебило перегородку носа.

– Я почувствовал очень сильный удар – из глаз посыпались искры, – следом ощутил боль. Дышать носом не мог, задыхался: сломанная перегородка носа перекрыла носовые каналы. В госпитале мне сделали операцию. Хирург посмотрел на меня и спросил: «Ну, пацан, где тебя так?» Взял клещи, крутанул кость в носу и вытащил перегородку. С тех пор я живу без нее.

«Мы привыкли»

В начале 1942 года Семен Рудин попал в роту разведчиков 262-й стрелковой бригады. Грамотного паренька назначили командиром отделения.

– День и ночь шла боевая подготовка, стрельба. У меня хорошо получалось стрелять из автомата и пулемета, – поделился ветеран.

На войне боец отучился в полковой школе, после чего ему присвоили звание старшего сержанта.

Вспоминая об атаках на поле боя, Семен Моисеевич признается: из-за сильного нервного напряжения страха он не испытывал.

– Мы привыкли. Шли с чувством «что будет, то будет». О смерти никто не думал, ведь война и есть смерть. Война – это трудности, лишения, грязь. Никто не кричал «ура!». В атаку шли тихо и спокойно.

– А сто грамм перед атакой не выпивали?

– Выпивали. Зимой нам давали 50 грамм спирта. Разводили его водичкой.

– Не кричали «За родину, за Сталина«?

– Такого особенно не было. Мы, пехота, все вооружение на себе таскали – приходилось нести минометы, пулеметы, автоматы. Когда там кричать?

Переходы из одного пункта в другой бойцы совершали ночью, проходя по 40 км пешком. Днем над батальоном кружилась вражеская авиация, поэтому марш-броски делать было нельзя.

– Ночью кружился самолет-разведчик – «рама», который засыпал нас ракетами, чтобы осветить позиции. А днем летал бомбардировщик, – сообщил Семен Моисеевич.

Из-за постоянного недосыпа солдаты, идя в строю, в прямом смысле слова спали на ходу.

– Командир командует: «Привал». Уходили с дороги, падали на землю и спали час-два. Потом шли дальше. Тогда я узнал, что человек может идти и спать.

Водные процедуры принимали не так часто, в импровизированной бане, сделанной из палатки. Топили в ней по-черному.

– Когда в 1941 году отступали, мы не мылись месяц. У меня воротник был белый от соли, даже были вши. Чтобы вытравить их, разводили костер и держали над ним гимнастерку. Вошь заводится от пота, а летом 1941 года было жарко – под +30 градусов. Пыль стояла столбом.

С родителями у Семена связи не было. Мать даже не знала, жив ли он.

– Когда меня призвали, родители находились еще на Украине. Потом их эвакуировали в Узбекистан. Поэтому писать было некуда, – пояснил ветеран.

Дальний Восток

В начале 1942 года Семена Моисеевича и его однополчан отправили на Дальний Восток. Полгода он проучился в Хабаровске на курсах политсостава Дальневосточного фронта. После их окончания его назначили комсоргом стрелкового батальона 208-го стрелкового полка 187-й стрелковой дивизии 5-й ударной армии I Дальневосточного фронта.

Семен Рудин отметил: несмотря на то что на Дальнем Востоке военные действия не велись, этот регион был неспокойным. Еще в 1931 году Япония захватила северо-восточную область Китая. На оккупированной территории она создала марионеточное государство Маньчжурию (Маньчжоу-го), где сосредоточилось крупное стратегическое объединение японских вооруженных сил – Квантунская армия.

– Квантунская армия насчитывала не менее 1 млн человек. Япония захватила территорию в 360 раз больше своей метрополии – под ее властью оказались Китай, Вьетнам, Индонезия, принадлежавшие США Филиппины.

В 1938 году японская Квантунская армия перешла границу СССР в области озера Хасан. Случился военный конфликт, советские войска вытеснили японцев. А в 1939-м между Красной армией и Японией на территории Монголии произошел вооруженный конфликт у реки Халхин-Гол.

Перед Великой Отечественной войной СССР заключил с Японией договор о ненападении. Но в случае успеха нацистской Германии на советско-германском фронте Япония не оставляла планов напасть на СССР с востока. Сосед-агрессор продолжал нарушать границы и устраивать на территории Советского Союза диверсии. Именно поэтому советское командование было вынуждено держать на Дальнем Востоке крупное скопление войск.

Ветеран вспоминает: Квантунская армия была хорошо подготовлена. На оккупированной Японией территории Маньчжурии были богатые на продовольствие, одежду и боеприпасы склады.

– После захвата Маньчжурии продовольствие мы вывозили со складов две недели. Оружие, отобранное у японцев, отдали китайцам. Японские солдаты были одеты хорошо: на них были меховые шапки, рукавицы на заячьем меху – с двумя пальцами (большим и указательным), специально сделанными для того, чтобы нажимать на курок.

По словам Рудина, у японцев не было шинелей, зато были плащ-палатки на меху.

– Исподнее белье у японцев было толстым, шерстяным. У нас же – тонким. В Маньчжурии были сильные морозы, столбик термометра опускался до -40 градусов.

Через два месяца после Победы советские войска начали войну против Японии. В ночь на 9 августа 1945 года Красная армия перешла границу с Маньчжурией. В числе первопроходцев был батальон Семена Рудина.

Бойцы вышли из районного поселка Гродеково (сейчас это большой железнодорожный узел на границе России и Китая).

– Мы пересекали границу недалеко от озера Хасан. Граница проходила по заросшим лесом сопкам – возвышенностям в 300−400 м. Японцы построили на территории Маньчжурии цепь укрепрайонов. Это были трех- и четырехэтажные бетонные доты с огневыми точками, оснащенными пушками и пулеметами. Дисциплина в японской армии – на высочайшем уровне, японцы были фанатиками. К пулеметам были прикованы цепями солдаты-смертники.

Наступление советских войск совпало с сезоном муссонных дождей, которые шли сутками. Японцы были уверены, что советские войска в такую погоду наступать не будут.

– Это был проливной дождь, на расстоянии в метр ничего не было видно. Мы шли тихонько. Впереди пограничник с собакой, за ним капитан, а следом мы гуськом. Почему гуськом? Кругом были болота: если встанешь, начинаешь тонуть.

В три часа утра солдаты уничтожили японский дот и вошли в город Пограничный, где жили русские, китайцы и японцы.

На горном перевале, который переходил полк, была одна узкая дорога. Роту автоматчиков, с которой шел Семен Рудин, сопровождал дивизион самоходных установок. Одну из машин японцам удалось поджечь.

– Мы остановились, впереди были сопки. Нужно было окружить японцев, которые вели огонь по нашим самоходкам. Я шел в метре от командира роты Онищенко. Но его ранило (пуля пробила легкое), и мне пришлось взять командование в свои руки. Я повел ребят в атаку. Нам удалось окружить японскую батарею и взять японцев в плен, – вспомнил ветеран.

За проявленный героизм на поле боя командиру Онищенко и Семену Рудину вручили орден Красной Звезды.

Семен Моисеевич вспоминает: население Маньчжурии радостно встречало советскую армию. В освобожденном Пограничном бойцы увидели, как жили русские, китайцы и японцы.

– Русские жили неплохо, у всех было хозяйство – коровы, лошади. Японцы жили шикарно, у них стены в квартирах были обтянуты шелком. А китайцы жили в фанзах, спали на соломенных циновках на полу. В семьях было 10−11 детей.

Мирная жизнь

Япония капитулировала 2 сентября. Боевые действия на островах полностью завершились 5-го числа. Но советские войска оставались на северо-востоке Китая до мая 1946 года.

Когда война закончилась, Семену Рудину был 21 год. Его дивизию к тому моменту расформировали, Семена Моисеевича вызвали во Владивосток. Здесь он принял участие в формировании бригады морской пехоты.

На Дальнем Востоке Семен Рудин познакомился на танцах с будущей женой, Надеждой Карповной. Вскоре сыграли свадьбу. На нее пригласили друзей и сослуживцев.

На Дальнем Востоке супруги жили до 1948 года, там же, в землянке, родился их старший сын Алексей.

В 1948 году семья перебралась в Воронеж, где к тому моменту жили вернувшиеся из эвакуации родители Семена Рудина. Воронеж стоял в руинах, жить было негде. Вместе с женой и маленьким сыном Семен Моисеевич поселился в выжженном бетонном здании бани. В тесной банной комнатке площадью 4 «квадрата» семья жила с 1948 по 1953 год. Здесь у супругов Рудиных родилась дочь Зоя.

Первые 20 лет после войны День Победы не праздновали. Ветеран никогда не забудет и такую картину:

– Когда приехал в Воронеж в 1948 году, моста ВОГРЭС еще не было – был понтонный мост. По всему мосту сидели инвалиды без рук и без ног. Перед ними лежали консервные баночки, туда бросали по 20−30 копеек.

В Воронеже Семен Рудин стоял у истоков ветеранского движения. Он ветеран труда – 50 лет проработал слесарем-расточником на заводе имени Калинина.

– У меня было много рацпредложений. Я был участником ВДНХ. В 1980 году меня наградили золотой медалью ВДНХ и бесплатной машиной, – рассказал Семен Моисеевич.

У ветерана множество медалей: два ордена Красной Звезды, орден Отечественной войны, Орден Октябрьской Революции, медаль «За победу над Японией» и другие.

В преддверии Дня Победы в 2021 году во дворе дома ветерана управа Ленинского района устроила персональный парад – военные песни для Семена Моисеевича сыграл оркестр Центра развития творчества детей и юношества.

На традиционный парад в День Победы Семен Рудин тоже собирается, как и в прошлые годы.

– Я хочу пожелать, чтобы наши дети, наши внуки знали о войне только по кинофильмам и рассказам, – резюмировал ветеран.