«Много чего было с нами». Путь 2 сестер от Ленинграда до поселка в Воронежской области

Сегодня, 27 января 2018 года, исполнилось 74 года со дня снятия блокады Ленинграда. В поселке Новохоперский живут очевидец событий в осажденном городе 87-летняя Маргарита Карловна Малтенек и ее 94-летняя сестра Евгения Карловна. Сестры рассказали корреспонденту РИА «Воронеж», что пережили во время репрессий и как попали в Воронежскую область.

Квартира с камином

У Жени и Риты было счастливое детство. Девочки росли в просторной квартире с камином на Васильевском острове. Отец Карл Юльевич Малтенек работал главным механиком на радиозаводе имени Козицкого. В Северную столицу он приехал из Латвии. Мама сестер была коренной петербурженкой из семьи ювелира и учительницы.

Эмилия и Карл Малтенек

– Отец был прекрасным человеком, добрым, заботливым. Мы никогда не слышали от него ни одного грубого слова. Вечерами он учил нас играть на цитре – это такой струнный музыкальный инструмент, – рассказывает Маргарита Карловна.

Отец, как обычно, вернулся с рабочей смены 2 декабря 1937 года. Собирался поужинать. Но не успел. В дверь позвонили, и в квартиру зашли дворник и трое незнакомых мужчин в длинных кожаных пальто.

– Нас всех подняли, начался обыск. Долго что-то искали в камине. Помню, я этому очень удивилась и спросила: «Дяди, а что там может быть?». Мама сильно кричала, когда отца уводили. Отец пытался ее успокоить: «Миля, я вернусь». Папа очень любил маму, – вспоминает Маргарита Карловна.

Он не вернулся. Как выяснилось позже, Карл Малтенек был арестован по доносу коллеги. Его расстреляли 4 января 1938 года.

Карл и Эмилия Малтенек с дочерью Евгенией

На следующий день после ареста жену и дочерей выселили из квартиры. На сборы дали сутки. К работе на заводе женщину не допустили. Семью не спасло даже то, что родной дядя Эмилии Малтенек был прокурором. Как семье врага народа им приказали покинуть город. С двумя узелками детских вещей они уехали в Оренбург.

– Жили в сарае, который нам сдала местная жительница. Мама устроилась на фабрику. Дорога туда вела через кладбище. Однажды она шла с ночной смены и провалилась в свежевырытую могилу. Еле выбралась. Пришла домой и долго плакала, – вспоминают сестры.

Ленинград и аэростаты

Перед войной, в 1939 году, Маргариту забрали в Ленинград бабушка и дедушка. Они жили в трехкомнатной квартире в центре города – на Гороховой улице, рядом с Невским проспектом.

Дедушка Гавриил Зиновьев работал ювелиром, бабушка Мина – учителем. 22 июня 1941 года бабушка везла Риту на вокзал – отправлять в пионерский лагерь. Прямо на перроне, перед посадкой в вагон объявили, что началась война.

– Военный Ленинград в первую очередь запомнился мне аэростатами. Военные тащили их через весь город. Заградительные аэростаты использовали для защиты от бомбардировок. Во-первых, для повреждения вражеских самолетов, во-вторых, из-за аэростатов самолеты противника вынуждены были летать на большой высоте, что затрудняло прицельное бомбометание. Это все я потом узнала, а тогда просто смотрела на эти огромные длинные воздушные шары и немножко их боялась, – говорит Маргарита Карловна.

По ее словам, с началом блокады дети перестали ходить в школу, а носили песок на крыши, чтобы тушить зажигательные бомбы:

– Мне было 11 лет. Я целыми днями носила в рюкзаке песок по лестнице. И стояла в очереди за хлебом. Очереди были с ночи до утра. Прибегу домой, погреюсь и – снова на мороз. Однажды хлебные карточки у меня украли. Когда я в слезах рассказала об этом бабушке, она меня не отругала. Наоборот, крепко-крепко обняла и прижала к себе. В конце 1942 года на одну карточку выдавали 125 г хлеба. Питались в основном остатками круп, собранных на месте разбомбленных продовольственных Бадаевских складов. Вот эту крупу, пополам с землей, варили и ели.

Гавриил и Мина Зиновьевы

Бабушка сестер Мина Ивановна была председателем комиссии по эвакуации детей из Ленинграда в их районе города. Зимой 1942 года она отправляла детей в эвакуацию в Оренбург. Последней в состав посадила внучку Риту и пошла домой в пустую квартиру: Гавриил Зиновьев уже был эвакуирован. Бомбежка застала женщину во дворе. Мине Ивановне оторвало обе ноги, она скончалась в больнице.

Одиннадцатилетняя Рита вместе с большой гуттаперчевой куклой ехала в Оренбург месяц. По дороге товарный состав не раз бомбили. При опасности в воздухе поезд останавливался, кто-то стучал по рельсам, и маленькие пассажиры выбегали из вагонов и прятались кто куда.

– На вокзале в Оренбурге я подошла к какому-то мужчине с осликом и попросила проводить меня к маме, назвала адрес. Так на ослике он меня и доставил – грязную, вшивую, голодную. Зато с куклой, – поделилась Маргарита Малтенек.

Снова вместе

Мама со старшей сестрой жили уже не в сарае, а на чердаке. Жилье они делили с семьей белогвардейца, которую тоже выслали из Ленинграда. Евгения к тому времени окончила фармацевтический техникум, и ей пришла повестка на фронт. Однако очень тяжело сыпным тифом заболела мама девочек. Поэтому старшей дочери, как единственной кормилице семьи, дали месячную отсрочку. После отправили на работу в только что освобожденную от немцев Курскую область – в поселок Кшень.

От Курска до места назначения Евгения Малтенек шла пешком 120 км. В поселковой конюшне девушка оборудовала аптеку. После получения комнаты выписала к себе в Кшень мать и сестру Риту. Они решили, что всегда будут только вместе.

Эмилия Малтенек второй раз вышла замуж, в 43 года родила дочь Светлану (сейчас она живет в Москве). Евгения и Маргарита тоже обзавелись семьями.

– Много чего еще было с нами: и маму по доносу арестовали, несколько месяцев она провела в тюрьме, и дом наш сгорел, и отчим умер. Несмотря на все потрясения, мама не хотела отсюда уезжать. И нам запретила даже думать о Питере. Она боялась, что там нас всех посадят, – рассказывают сестры Малтенек.

В 1969 году, когда появились первые новости о реабилитации незаконно репрессированных граждан, Маргарита втайне написала письмо в Ленинградский городской суд и рассказала обо всем, что произошло с семьей. В 1970 году к их дому в Кшене подъехала «Волга», из которой вышли двое военных с букетом роз.

– Они принесли маме извинения. Рассказали, что отца реабилитировали и мы можем вернуться в Ленинград. Вот так через 30 с лишним лет мы из семьи врага народа снова стали обычными людьми, – вспоминают женщины.

Слева направо: Евгения, Эмилия Гаврииловна, муж и дочери Маргариты Татьяна и Ольга, Маргарита в Ленинграде

В том же году Евгения и Маргарита Малтенек вернулись в Ленинград. Там сестры получили трехкомнатную квартиру. Евгения устроилась в аптеку, Маргарита – в знаменитый Елисеевский магазин. Но через четыре года вновь уехали. Младшая сестра Маргарита тяжело заболела. Врачи сказали, что ей нужен другой климат, желательно у моря. И женщины с семьями решили перебраться в Мариуполь.

Новохоперск

В Новохоперск сестры переехали в 1998 году к младшей дочери Маргариты Карловны Татьяне, которая серьезно заболела и через несколько лет умерла. Маргарита Карловна, как вдова участника Великой Отечественной войны, получила квартиру в поселке Новохоперский.

Евгения Карловна в 90 лет впервые села за пианино, теперь аккомпанирует себе и сестре. Вместе они исполняют любимые песни или мамину «про ямщика».

Маргарита Карловна в 87 лет начала ходить в тренажерный зал. Пенсионерка говорит, что ей надоели «скорые» и уколы. Пожилым женщинам помогает вторая дочь Маргариты Карловны Ольга, которая переехала к ним из Киева.

Сестры Малтенек часто вспоминают Санкт-Петербург.

– Мы были там очень счастливы и несчастны тоже. Не вернулись – значит, не судьба. Но разлюбить Ленинград невозможно. Это как в нашей любимой песне: «Отцвели уж давно хризантемы в саду, но любовь все живет…».