Криминальное чтиво. Как в Воронежской области убили старуху-процентщицу

Через полтора века после написания «Преступления и наказания» Федором Достоевским история нищего питерского студента материализовалась в Россоши. В апреле 2008 года Данила Дивноруцкий в точности повторил поступок Родиона Раскольникова. Совпали возраст, жертва и даже наказание главного героя (речь не о муках совести): россошанец, как и литературный прототип, был приговорен к 8 годам колонии строгого режима.

Подробности преступления и наказания – в материале РИА «Воронеж». Имена жертвы и преступников изменены по этическим соображениям.

Утопленница

Женское тело с привязанным к нему 15-килограммовым грузом – бензонасосом в стальном корпусе – всплыло на восточной окраине Россоши в озере Малый Лиман 21 апреля 2008 года. Рыбаки, наткнувшиеся в камышах на страшную находку, вызвали милицию.

– Тело бабушки было укутано в десятки одежек. Сверху старого, потрепанного платья – парочка заношенных кофт, следом пальто, а на нем – засаленный ватник. Недалеко от озера располагалась свалка, где обретались бомжи. Мы подумали, что утопленница – одна из них, – рассказал журналисту РИА «Воронеж» бывший в то время начальником отдела уголовного розыска ОВД по Россошанскому муниципальному району Сергей Грузин.

Однако бабулька в древних тряпицах оказалась вовсе не нищенкой, а совсем наоборот – миллионершей. Недели за полторы до обнаружения тела о пропаже пожилой родственницы сообщил ее сын – инвалид Семен Ячнев. Его пригласили на опознание, и он подтвердил: утонувшая – его 81-летняя мать Тамара Михайловна Ячнева.

По заключению судмедэкспертов, в воду бабушку бросили уже мертвой.

– Разумеется, сын погибшей тут же оказался в числе подозреваемых. Мало того что он был прямым наследником (как оказалось, немаленького состояния), так еще и отношения у них были прескверными. Случалось, мужчина поколачивал мать, однажды даже сломал ей руку, – поделился Сергей Грузин.

По данным судмедэкспертизы, смерть старушки наступила в результате перелома шейных позвонков.

Как одноногому дотащить тело до водоема (от дома погибшей до Малого Лимана примерно 6 км)? Как примотать тяжелый груз и утопить? Сыщики сошлись во мнении, что немощному инвалиду сделать это не по силам.

До зарплаты и на свадьбу

Изучив биографию покойницы, сыщики выяснили неожиданное: ходившая в обносках и жаловавшаяся соседям, что сын морит ее голодом, старушка была настоящей богачкой. В течение последних 35 лет она давала землякам в долг под проценты.

В начале 1970-х годов женщина переехала в Россошь из другой области. Там она трудилась главным бухгалтером в успешной сельхозартели. Была бережливой, держала подсобное хозяйство, и деньги у нее всегда водились. Из своей кубышки женщина и стала ссуживать нуждающимся, сделала из этого свой бизнес.

– У нее перехватывали до зарплаты или на свадьбу, на юбилеи или похороны. В заемщиках у процентщицы ходили более сотни человек. Причем не только из Россоши, но и близлежащих сел. Суммы – от 50 до 100 тыс. рублей. От процентов, под которые старушка давала в долг, захватывало дух: 200, а то и 500% годовых! Старушка стала прародительницей современных микрокредитных организаций, – рассказал Сергей Нефедоров, возглавлявший Россошанский ГРОВД с 1999 по 2010 год.

Фото – Виталий Грасс (из архива)

К своим должникам ростовщица была безжалостна: если те затягивали с возвратом, подавала на них в суд. И неизменно выигрывала. Так, например, 10 тыс. рублей, взятые в долг земляком пенсионерки в 2004 году, превратились за год с учетом инфляции и набежавших процентов в 25 тыс. Их взыскали с должника благодаря судебному решению и работе приставов.

Финансово подкованная

В доме старушки следователи нашли несколько «талмудов», где педантично фиксировались данные ее должников вместе с расписками и высчитанными процентами. Милиционеры изъяли пять толстых школьных тетрадей, изрядно потрепанных и засаленных. Вместе с пометками о финансовых операциях в записях проскальзывали подробности жизни женщины. К примеру, фиолетовыми чернилами было нацарапано: «Встретиться с К. Напомнить: ссуда до 3 февраля. Если не вернет – сказать, что процент вырастет с пяти до пятнадцати», и тут же на полях карандашом – «Выяснить у медсестры в поликлинике, как записаться к врачу», а рядом – рецепт холодца.

– После смерти на сберкнижке у старушки, которую на улице легко принимали за побирушку, осталось около миллиона рублей. По тем временам бешеные деньги, – сообщил корреспонденту РИА «Воронеж» бывший тогда начальником криминальной милиции Россоши Иван Моргун.

Все свои капиталы ростовщица хранила отнюдь не под матрасом, а, как серьезный бизнесмен, в банке.

– Когда мы стали изучать документы, были поражены, насколько бабулька оказалась финансово подкованной! В записях, скопившихся за долгие годы, мелькал даже такой мудреный термин, как «ставка рефинансирования». Сумму долга старушка высчитывала в зависимости от курса доллара. Обнаруженные записи показали, что она была в курсе чуть ли не всех крупных биржевых торгов. При этом проценты, которые она «лупила» с должников, оказывались просто драконовскими, – признался Сергей Грузин.

Плюшкин в юбке

Процентщица была осторожной, кому ни попадя деньги не давала. В число ее клиентов можно было попасть лишь по рекомендациям знакомых или постоянных клиентов. Со своими заемщиками Тамара Михайловна встречалась в доме, а детали обговаривала в укромном местечке – в лесочке за домом. Место мрачное: с одной стороны – свалка, с другой – гаражи. Оно-то и стало для нее гиблым.

– Сын женщины не одобрял бизнес матушки и частенько с ней из-за этого ругался, даже поколачивал, поэтому она и решала свои дела вне дома. Мужчина был предпенсионного возраста, но жил с матерью на нищенскую пенсию по инвалидности, выпивал: несколько лет назад из-за гангрены ему отняли ногу. Старушка имела хороший доход от своего бизнеса, около сотни кур, неплохой дом, квартиру в Россоши, но сыну при этом категорически не помогала. Да и сама ходила в лохмотьях, частенько выпрашивая еду у соседей. Дом, снаружи крепкий, внутри напоминал лачугу. Бабулька была неимоверно прижимистой, и соседи за глаза называли ее Плюшкиным в юбке, – рассказал Грузин.

«Убил непременно закладчик!»

Так же, как и Порфирию Петровичу, россошанским оперативникам было ясно: искать убийцу следовало среди заемщиков старухи. Даже после ее смерти, вопреки обычаю не говорить о покойниках плохо, многие поносили ее почем зря и откровенно радовались ее преждевременной кончине.

Те, кто взял у нее деньги и был не в состоянии отдать, становились ее заложниками. Старуха била их клюкой, стращала бандитами и использовала как бесплатную рабсилу. Проштрафившиеся батрачили у нее на огороде, снабжали продуктами, всячески задабривая алчную ростовщицу.

– Должников у Ячневой было много; чтобы их опросить, выезжать пришлось даже за пределы Россоши. В поселке Начало допрошенная женщина вдруг проговорилась: «Мы со старухой о своем долге договорились, а вот сын мой Данила тоже брал, – рассказывал журналисту Иван Моргун. – Поехали к сыну, а тот: «Не было никакого долга». Вызвали парня в милицию. Какое-то время он поупорствовал, а потом сдался.

Не было человека в РОВД, кто бы не окрестил его Раскольниковым.

«… Старуха стояла перед ним молча и вопросительно на него глядела. Это была крошечная, сухая старушонка, с вострыми и злыми глазками, с маленьким вострым носом и простоволосая.

— Что угодно? — строго произнесла старушонка, войдя в комнату и по-прежнему становясь прямо перед ним, чтобы глядеть ему прямо в лицо.

— Заклад принес, вот-с!»

(Ф.М. Достоевский «Преступление и наказание»).

Был ранний вечер, как у Достоевского, – около 17:00. Двадцатитрехлетний Данила Дивноруцкий принес старухе заклад. Был он, как и герой Достоевского, хорош собой, тонок и строен. Правда, не фальшивый серебряный портсигар он принес процентщице, а мешок фуража. Кормовым зерном, которое старуха давала курам, Данила расплачивался за проценты. Парень больше года назад занял у старухи 5 тыс. рублей на свадьбу под десять процентов в месяц (мешок фуража – 500 рублей), а вернуть не получалось.

– Она открыла ворота, сказала: «Ставь мешок сюда. Позже приходи в лесок, где всегда», – вспомнил на следственном эксперименте Дивноруцкий.

Данила попросил ростовщицу проявить к нему снисхождение: пересчитать сумму. Дескать, жена не работает, годовалый ребенок хворает. Сам Данила всего пару месяцев назад устроился на работу, до этого перебивался случайными заработками от частного извоза. Бабка от этих слов рассвирепела. По словам Данилы, стала ему угрожать: «Если не начнешь гасить долг, пойду в милицию или к бандитам!». В запале бабка двинула ему клюкой по руке. Парню кровь ударила в голову, и он стукнул в ответ. Старуха отлетела, как сухая веточка, опрокинулась навзничь. Шеей она угодила точно в вытянутый корень сосны.

Поняв, что случилось, молодой человек пришел в ужас. В шоке он бросил тело на заднее сиденье своей «копейки» и двинул на окраину Россоши. В багажнике машины валялся тяжелый бензонасос, который парень хотел отвезти в ремонт. Его-то он и прикрутил проволокой к телу. Потом спихнул с четырехметрового обрыва в озеро. С собой у парня оказалась бутылка водки, которую он тут же и осушил. Потом сел за руль и поехал домой. Долго возился в сарае, куда принес таз с водой. Полночи драил чехлы, перепачканные кровью.

«Какое преступление?»

– Сначала Дивноруцкий сознался в убийстве, но через какое-то время пошел на попятную. Его матушка стала сочинять ему фальшивое алиби, – рассказал Сергей Грузин.

Как у Достоевского: «Преступление? Какое преступление? – вскричал он вдруг в каком-то внезапном бешенстве. – То, что я убил гадкую, зловредную вошь, старушонку, процентщицу, никому не нужную, которую убить – сорок грехов простят, которая из бедных сок высасывала, и это-то преступление? Не думаю я о нем и смывать его не думаю...».

Улики, собранные следователями, оказались сильнее слов. Это понял и сам обвиняемый и однажды тоже перестал отпираться.

Россошанский районный суд 12 декабря 2008 года назначил Даниле Дивноруцкому 8 лет лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима за совершение убийства (ч. 1 ст. 105 УК РФ).

Различие этой истории с классическим сюжетом очевидно. Россошанский Раскольников не делал своего поступка сознательно, не пытался выяснить, «тварь он дрожащая или право имеет». Были ли у Данилы Дивноруцкого муки совести после того, как он переступил черту? Стала ли его жена Соней Мармеладовой, возродившей его к новой жизни? Все это осталось за пределами уголовного дела.