Константин Хабенский в Воронеже: «Мегапрофессиональных детей хочется прибить»
Самые яркие высказывания актера на мастер-классе – в подборке РИА «Воронеж».
Юлия Львова, 8 ноября 2015, 14:36
Народный артист России Константин Хабенский провел в Воронеже мастер-класс для ребят, их родителей и учителей о нюансах актерской профессии в рамках фестиваля «Маршак» в четверг, 5 ноября. Звезда «Ночного Дозора» и «Метода» в категоричной форме отказался от составленного организаторами плана вечера – вместо упражнений он повел разговор о том, почему детям в актерстве не место.
– Организаторы назвали мой мастер-класс «О ерунде, и о серьезном», – зачитал с листа актер. –Хорошее название, мне нравится… Дальше тут говорится, что «в ходе мастер-класса Константин Хабенский разбирает со своими студийцами спектакли, показанные на фестивале «Маршак», и учит юных артистов новым упражнениям и приемам совершенствования актерского мастерства». Никогда! – резко заявил он и отложил в сторону план мероприятия.
Артист пояснил, что никаким профессиональным штучкам учить детей не собирается. Напротив, свой мастер-класс он дает, чтобы отговорить ребят становиться актерами. В творческих студиях, которые он курирует в 12 городах страны, включая Воронеж, основной упор делается на развитие личности ребенка, а не на «вербование» его в актерскую среду.
– Сразу скажу, что все упражнения по актерскому мастерству везде одинаковые. Разница только в том, в какой последовательности и с какими акцентами их проводят педагоги. Поэтому показывать вам их, просить повторить, вызывать на сцену я не буду – это все ерунда. Вы ничего не поймете, а я не успею что-либо объяснить. Чтобы заниматься серьезно, нужно создать атмосферу, узнать друг друга, посмотреть в глаза, довериться педагогу. Упражнения подразумевают полное расслабление и доверие. Только тогда они начинают приносить пользу. Задача любого упражнения – из механики перерасти в произведение искусства или в момент откровения, – заявил Хабенский.
Про упражнения
– Все упражнения в наших творческих студиях взяты из 1-3 курсов театральных вузов. Единственное, что мы убрали (и я на этом настаиваю), – это упражнения на память физических действий. Это задания для профессиональных актеров. Нам, непрофессиональным актерам, они не нужны. Мы занимаемся вокалом, художественным словом, пластикой, актерской фантазией. Мы придумываем какие-то истории для того, чтобы любой наш студиец мог выйти на сцену и красиво рассказать о себе, о друзьях, о каких-то событиях и своем отношении к ним. Чтобы он мог спокойно излагать свои мысли, не боялся проявления эмоций, был свободным, неглупым, обаятельным человеком с пластическими навыками. Основная задача наших студий – отговорить ребенка стать актером. И многие, занимаясь в студии, поняли, что актерство – действительно тяжелой физический труд, требующий большой работы. Мы стараемся в раннем возрасте промыть мозги, снять розовые очки и предложить молодому поколению заниматься более полезным делом, нежели актерское мастерство.
Про отбор в студию
– Сейчас в воронежской студии занимается 130 человек. Изначально никакого отбора не было – приходили те, кто хотели. Недавно мы ввели правила: нужно выучить стихотворение или прозу наизусть и уметь хоть как-то двигаться. То есть нужно приложить какие-то усилия, чтобы подготовиться к кастингу и пройти его. Второе условия – дисциплина и посещаемость. Так как занятия проходят бесплатно, я и мои коллеги требуем этого. Дальше уже мы фантазируем свою историю.
Что начинающему, что заканчивающему актеру могу посоветовать только одно: если человек называет себя актером, он должен быть преданным и честным по отношении к своей профессии. Я не люблю вопрос: «Что вам больше нравится – играть на сцене, или сниматься в кино?». Я всегда отвечаю: мне ни то, ни другое не нравится. Я люблю отдыхать!Константин Хабенский
Народный артист РФ
Про опыт работы с детьми
– С позиции профессиональных актеров, я и мои коллеги реализуем за счет детей свои амбиции, какие-то творческие планы, которые, возможно, нам никогда не позволят сделать. Мы балуемся, мы веселимся, мы затрагиваем серьезные темы и опять переходим в шутовство, клоунаду. Мы учимся, подсматриваем за реакцией и за тем, как ребята размышляют, над чем они задумываются. Наша задача – сохранить в себе как можно дольше это безобразие под названием «детство», чтобы как можно дольше оставаться в профессии. Потому что нет ничего скучнее, как умудренный опытом ребенок.
Про взросление
– Мне очень интересно наблюдать, как растут наши ребята. В хорошем смысле взрослеют. Им есть, что сказать, о чем спросить, чем поделиться. В первый год обучения в студии (это касается всех городов) основной вопрос был: «А можно с вами сфотографироваться?». На второй год этот вопрос отпал сам собой, и не только по отношению ко мне, но и к нашим «звездным» гостям. Помню, однажды в студию пришел Сергей Безруков. Я видел, как дети задавали ему такие каверзные вопросы по актерскому мастерству, что Сергей Витальевич затруднялся ответить. Он не ожидал, что у наших студийцев такая сильная весовая категория. Им не нужен был автограф от Безрукова, он был интересен им, как артист. Мне было приятно. Значит, у детей мозги перестраиваются. Они и так перестроились бы – может, чуть позже. Просто наша небольшая заслуга в том, что ребята раньше стали интереснее друг другу, нам, учителям в школе. После первого года обучения в Казани ко мне подошла директор школы и сказала: «Что-то вы такое хорошее с детьми делаете. Мы не привыкли, чтобы они так общались. Они стали иметь свое мнение». Вот так мы «развалили» школу.
Про детей, которых хочется убить
– Однажды я смотрел в Лондоне мюзикл «Король Лев», там в первом акте играли дети. Я хотел убить этих детей! Они невозможно профессиональные. Они такие мегопрофессионалы, что у них давно уже не горят глаза – у них внутри ничего нет. Мне их было жаль. Я ждал, когда они уйдут со сцены. Я больше люблю шероховатости, может быть недоученности. Желание и смелость мне больше импонируют, нежели заученность и холодный взгляд.
Про подлинного артиста и неинтересного нарцисса
– Артист – это такая профессия, которой нужно соответствовать. Каждый раз, выходя на сцену или заходя в кадр во время съемок фильма, ты должен доказывать, что ты имеешь право здесь быть. Доказывать себе, зрителю, всем. Как только ты перестал доказывать, стал наслаждаться, любоваться собой и говорить: «Ай да я!», ты стал неинтересным нарциссом. До свидания! Этому меня научил комик Михаил Константинович Девяткин. Когда я выпустился из театрального вуза, ему было лет 80. Он очень плохо ходил. Мы должны были с ним что-то репетировать. Я такой весь, наполненный энергией, желанием всех удивить сразу с первой репетиции, и он – старый, немощный, еле передвигает ногами. Мы начали разбирать сцену, он говорит: «Ну, тут я прыгну на стол, тут на шкаф». А я сижу и думаю: это он бредит или действительно? И он начал прыгать. По-своему. Но прыгать. Потом подошел ко мне и сказал: «Костик, вы знаете, неважно, сколько тебе лет, какое у тебя звание – заслуженный, народный. Важно только, вышел ты сегодня на сцену, смог это сделать, значит, ты молодец. Если вышел и не смог, народный ты, не народный – но ты не молодец». Все очень просто.
Про интерес
– Мы ребят не воспитываем, мы просто предлагаем им форму общения. Есть интернет-общение, есть письменное, а есть наш способ – фантазийное общение, которое подразумевает придумку своего мира. Пока нам интересно, пока есть взаимные искры с нашей стороны и со стороны студийцев, какие-то манки, которые заставляют нас в три часа ночи звонить друг другу, это будет жить. Как только перестанет быть интересным, отойдет само собой.
Про недопонимание
– Мы приехали на фестиваль детских спектаклей «Маршак», где взрослые играют для детей. А нам хотелось показать спектакль, в котором дети играют для взрослых. Я тоже много чего не понимаю в работах наших студийцев. Но я чувствую, что они что-то имеют в виду, что они серьезны в своих намерениях. Но влезать в придумку и требовать объяснить, я считаю неуместным. Иногда можно чего-то «не догонять».
Про театр и нагрузку
– Мне нравится находиться на театральной сцене. Но не каждый день. Нравится быть ожидаемым. К сожалению, наша профессия вынуждает многих актеров играть по 30-35 спектаклей в месяц. Я сам через это прошел. Для того, чтобы не истереться, не замылиться, нужно в храм под названием «театр» ходить не на службу, а на праздник. У меня есть возможность делать это нечасто, но с большим удовольствием. У каждого своя дорога, своя жизнь, свой ритм. Кто-то, наоборот, счастлив, что у него огромное количество спектаклей. А кого-то это бесит. Каждому свое. Я рад, что на данный момент у меня такое положение. Будет не хватать работы, наберу и буду жадно работать каждый день в театре.
Про отпечатки ролей
– Как я готовлюсь к роли, это мое личное дело. Мои педагоги дали мне актерскую школу, от которой я отталкиваюсь. Эта школа подразумевает не только физические действия, но и движения в мозгу, сердце. Я не знаю, что сложнее – войти в роль или выйти из нее, каждому свое. Кто-то может вообще никогда не выйти из роли. Если вы играете роль сумасшедшего человека и начинаете колотить всех подряд, это не вхождение в роль, это безобразие. Если вы играете честно, то работа оставляет след, конечно: где-то у вас это повторяется в жизни, где-то перенимаются привычки, словечки ваших героев. Это нормально. У меня так, по крайней мере.
Про самосовершенствование
– Пока я не начал получать от этого удовольствие (а многие актеры, к сожалению, даже в моем профессиональном возрасте не всегда получают удовольствие от того, что они делают на сцене), никакого самосовершенствования не происходило. До этого была глупая борьба. Зрительный зал дает настоящий адреналин: каждый раз ты смотришь на публику и не понимаешь, как взаимодействовать, как ее приручить, направить и заставить слушать. Я до сих пор испытываю страх перед сценой и каждый раз сам себя толкаю ногой в спину, чтобы выйти. Я не говорю, что я освободился от всех своих зажимов, что я совершенен до невероятности, нет. Но я ловлю кайф от незнания того, чем закончится встреча со зрителем. И испытываю желание каждый раз сказать что-то новое и поделиться этим. Когда тысячи раз произнесенные чеховские или шекспировские фразы вдруг зависают в зрительном зале, и ты осознаешь, что зритель понял, что эта фраза относилась к вчерашней трагедии в стране или большой победе, наступает минута счастья. Я всегда за то, чтобы зритель догонял артиста, чтобы артист был быстрее зрителя. Тогда зритель будет острее понимать. Может быть, не в этот раз, но в следующий.