Из Германии – в воронежскую глубинку. Зачем семья «русских немцев» переехала в Бутырки

В 2002 году Светлана Клатт перебралась из российской деревни в Германию вместе с родителями. А 18 лет спустя, уже с мужем и двумя детьми, переехала в село Бутырки Репьевского района Воронежской области. Женщина рассказала корреспонденту РИА «Воронеж», почему семья решилась на этот шаг.

Не выживать, а жить

Лихие 90-е многим запомнились тотальным дефицитом, задержкой зарплат и пенсий, безработицей, разгулом криминала. От всего этого хотелось убежать, но не у всех была такая возможность. Этническим немцам после разрушения Берлинской стены разрешили перемещаться на историческую родину, и люди отправлялись в Германию целыми семьями. Родители Светланы Клатт шесть лет ждали вызова от ранее уехавших в Германию родственников. Получив его, в 2002 году вместе с дочерью они отправились в самое сердце Европы.

Двадцатидвухлетняя Светлана без сожаления покидала красивейший уголок России – деревню в Алтайском крае близ известного курорта Белокуриха. Ей хотелось благоустроенной и счастливой жизни, а перспектив в России она в то время не видела. После окончания училища Светлана работала поваром, получала 300 рублей в месяц и не имела возможности покупать себе даже одежду на рынке. Родственники из Германии писали, что переселенцам платят приличные пособия – на них можно было достойно жить, даже не работая.

На новом месте, в городке севернее Кельна, поначалу показалось даже лучше, чем Светлана могла себе представить. Изобилие товаров в магазинах, комфортное жилье, идеальная чистота на улицах... Немного расстраивало то, что российскую «корочку» повара никто всерьез рассматривать не стал. Но девушка надеялась, что со временем получит востребованную профессию в Германии.

Замужество

Прежде всего нужно было выучить язык. Изъясняться на немецком в семье могла только мать. Отец понимал родной язык, но не говорил на нем. Светлана знала язык слабовато, хотя дома изучала его в объеме школьной программы. Пришлось пойти на курсы.

А также девушка освоила компьютер – и познакомилась в интернете с молодым человеком. Сергей тоже оказался «русским» немцем. Родители привезли его в Германию из Оренбурга в подростковом возрасте. Он лучше знал страну, язык, нравы и обычаи коренного населения, поэтому стал для Светы своего рода гидом. Между Сергеем и Светланой вспыхнули чувства. Вскоре они начали жить вместе.

– Когда я уезжала из России, гражданские браки в ней не были распространены, по крайней мере в деревне. А в Германии и тогда уже многие жили без регистрации. Ведь там, если случается развод, мужчину обязывают платить бывшей жене-иждивенке алименты до тех пор, пока она не устроится на работу или не выйдет замуж за другого, – рассказала Светлана Клатт.

Они с Сергеем тоже не торопились в ЗАГС. Когда родилась дочка Ясмин, расписались – буднично, без свадьбы. Через пять лет у Клаттов появилась еще одна дочь, Катя.

Годы шли, но Светлана, даже имея немецкое гражданство, не чувствовала себя в Германии как дома.

– «Русские» немцы – это как клеймо на всю жизнь. Общество откровенно тебя недолюбливает. Так, наверное, не только в Германии, во всем мире коренные жители держат дистанцию с «понаехавшими». Приходилось дружить только с родственниками или с такими же переселенцами, – призналась Светлана.

До 35 лет она не работала – занималась воспитанием детей. Детских пособий вполне хватало на то, чтобы обеспечивать дочерей всем необходимым. У мужа был небольшой бизнес – он менял окна.

Жила семья в съемной двухуровневой квартире площадью 100 кв. м. Влезать в кредиты и покупать собственный дом не стали. У мужа были грузовик и гараж, в котором он хранил все необходимое для работы, у жены – легковой автомобиль, чтобы добираться в пригород на работу.

Другой менталитет

За пять лет до возвращения в Россию Светлана устроилась в частный дом престарелых. Он был небольшим, всего на 20 человек, поэтому персоналу приходилось совмещать обязанности. Светлана готовила еду, кормила пожилых людей, убирала у них в комнатах. Стоимость проживания в пансионате была немалой, поэтому в него принимали состоятельных людей.

У каждого была своя комната со спальным местом, тумбочкой, шифоньером и телевизором. А когда вышел соответствующий закон, все комнаты дооборудовали туалетами, душевыми кабинами и раковинами для мытья рук. Кормили с учетом не только норм, но и индивидуальных предпочтений. Для лежачих все пюрировали. При необходимости пожилых людей записывали к врачу.

– На первый взгляд, люди были окружены заботой и вниманием. Но мне их было бесконечно жаль. У них не было самого главного – тепла, сердечной привязанности родных, – вспомнила Светлана.

По ее рассказам, отношения между родственниками в Германии совсем не такие, как в России. Например, у нас бабушки активно помогают воспитывать внуков, а там женщины до 65 лет заняты работой, а с выходом на пенсию могут предпочесть путешествия, и никто их не осудит. Дети платят родителям той же монетой, поэтому все больше немощных, нуждающихся в постороннем уходе стариков доживают свой век в домах престарелых.

Разница в менталитете стала особенно очевидна Светлане, когда ее дочери пошли в садик, а затем в школу. Например, по словам женщины, немецких мать и отца могут наказать за то, что они заставили ребенка сидеть над учебниками дольше установленного времени. А еще учителя предлагают детям жаловаться на собственных родителей, если те «неправильно» о чем-то судят.

Светлана привыкла уважать и слушаться родителей и того же ждала от своих дочерей.

– Мы понимали, что воспитывать детей по-своему нам здесь никто не позволит, – призналась Светлана Клатт.

Не только это заставило задуматься о переселении. Женщина почувствовала, что в Германии стало небезопасно, когда страну наводнили беженцы. В прессе сообщили о случаях изнасилования девушек приезжими.

Вдобавок ко всему семья столкнулась с материальными сложностями.

Светлана работала по десять дней через четыре выходных и получала тысячу евро. Практически весь ее заработок уходил на оплату жилья, коммуналки и телефона. Весомая часть зарплаты уходила на налоги и страховки. Сергей трудился шесть дней в неделю, не отказывался ни от каких заказов. Но чем больше он брал с клиентов, тем больше приходилось отдавать в виде налогов.

– На севере Германии существует даже налог на дождевую воду, – утверждает Светлана. – Пользуешься ты этой водой или нет, никого не интересует.

А еще бывших советских людей раздражала немецкая привычка все регламентировать и унифицировать. Когда родители Светланы захотели приобрести дачу, их сразу предупредили: тут должен быть устроен газон, высокий забор надо покрасить в такой-то цвет, огурцы можно выращивать только на такой площади, а помидоры – на такой. Иначе – штраф.

На машине в Россию

Когда мысль о возвращении в Россию окончательно созрела, супруги хотели воспользоваться программой переселения соотечественников. Но оказалось, что для этого придется заполнить кучу бумаг и следовать в тот регион, который предложат. А им не хотелось отрываться далеко от Германии. Они сохранили ее гражданство, там остались и родственники.

В 2018 году семья приехала на машине в Россию, чтобы присмотреть место. В Воронежскую область заглянули за компанию со знакомыми. Село Бутырки приглянулось, в 2019 году купили здесь дом. Из-за пандемии смогли перебраться в него только в августе 2020 года, когда открыли границы.

Сейчас в доме идет ремонт, у супругов почти нет свободного времени. Но Светлана не жалеет, что они сорвались с обжитого места. С работой все решилось быстро: оформляя детей в школу, она сразу же получила от директора предложение работать поваром. И обрадовалась: пока дочки адаптируются к новой жизни, им будет спокойнее, что мать рядом.

Ясмин – восьмиклассница, Катя учится в третьем классе. Одноклассники и учителя приняли их тепло.

Клатты завели поросят, кур, кроликов. Девчонки не только любуются животными, но и учатся за ними ухаживать.