Глава Семилукского района Геннадий Швырков: «Моя задача – изменение ментальности»

В сентябре 2019 года исполнилось полтора года с назначения на должность главы Семилукского района Геннадия Швыркова. Корреспондент РИА «Воронеж» поговорил с управленцем об успехах его администрации, основных проблемах и точках роста важного для области района.

«Люди стали больше ходить пешком»

– В прошлом году вы только осваивались в Семилуках. Теперь уже можно говорить о том, что удалось сделать, а что не получилось. Команду сформировали?

– Процесс близится к завершению, конфигурация понятна. Заместители у меня есть, они сильны, но мы пока не сыгрались как команда. Это вопрос времени.

– Вы говорили о желании создать в Семилуках комфортную городскую среду. Признавали, что не везде даже тротуары есть. Процесс пошел?

– Пока только центр. Мы подходили к трассировке тротуаров довольно долго. Нужду в них в центре города, считаю, закрыли. И в этом году планировали сделать еще 5-7 км дорожек, но решили переключиться на новый детский сад и решение проблемы со вторыми сменами в школах. Мы понимаем, что новые соцобъекты однозначно появятся, но где – пока вопрос. Потому что появился вариант построить школу на месте стадиона имени Голикова. Если я застрою спортивную арену, не предложив людям новую, меня не поймут. Поэтому приходится заниматься не одной проблемой, а сразу несколькими. На данный момент ищем возможность построить стадион, которого наш районный центр достоин. 

А к тротуарам мы еще вернемся. По крайней мере, люди получили возможность дойти до работы пешком, они стали больше ходить. Еще в прошлом году им в плохую погоду приходилось выбирать – либо надевать сапоги, как в деревне, либо вызывать такси. Это просто смешно! 

И мы гордимся не столько тротуарами, сколько тем, что люди могли комфортно ходить по ним зимой. Я заявляю – в Семилуках тротуары зимой содержались не хуже, чем в крупных городах, которые имеют несравнимо больший уровень финансирования. Муниципальный комбинат благоустройства совершил подвиг, сделав все это тремя единицами техники. Одна из них – наш трактор 1950-х годов, он уже стал легендой Семилук. Он открытый, и работники комбината пахали на нем в минусовую температуру на протяжении 16 часов кряду. Я ночью приезжал и видел – люди работали! Никто не ныл, не уволился. 

Еще мы довольны тем, как выглядят мусорки. Не идеально, наверное, но нормально. И есть идея превратить их с помощью молодых специалистов в произведения малой архитектурной формы – с подсветкой и приятным внешним видом. Потому что загаженная мусорка может своим видом испортить любой двор. Будем вместе делать город чище. В 2020 году планируем сделать три такие уникальные мусорные площадки.

– Вы говорили, что нужно наладить электроснабжение завода с помощью турбогенераторной станции, чтобы устранить выбросы с огнеупорного завода. Экологическая проблема решилась?

– Она решается, но не так быстро, как хочется. Долго станция стояла. Сначала завод был банкротом, некуда было подавать энергию. Потом новый собственник наводил в своем хозяйстве порядок. Теперь сделан шаг в решении проблемы. Станция начала работать в 2019 году, но постоянной подачи нет, возникают технические сложности. 

Есть взаимные обоснованные претензии. Завод не выдерживает мощностные показатели отбора. Там ведь минимальная наценка, потому что станция строилась специально для завода. И чтобы наценка приводила к получению прибыли предприятием, должно быть бесперебойное снабжение энергией в определенных лимитах. Как только лимиты снижаются, вся экономика «плывет». Потому что затраты никуда не уходят, а доходность понижается. У завода же претензия в том, что не выдерживается технологический режим из-за порядка 10-11 отключений в месяц. Упреки оправданны. Есть два вечных русских вопроса: «Кто виноват?» и «Что делать?». Нужно отбросить первый, потому что это компетенция силовиков, и сконцентрироваться на втором. Работа в этом направлении ведется, прорабатываем вопрос о замене директора.​

– Я читал, что в сельском хозяйстве Семилукский район тоже в лидерах, несмотря на близость к городу и не лучшие климатические условия.

– Да, мы заняли первое место по валовому сбору продукции. По урожайности в пятерке лучших,​ хотя условия по сравнению с другими районами действительно не очень. Но тем не менее 42 центнера с гектара – это хороший показатель. Не думаю, что этим может хвастаться администрация​​. Какое отношение я имею к этому? Около 58% сельскохозяйственных земель обрабатываются четырьмя инвесторами. Все, что я могу делать, – не мешать. Но все же отмечу, что в этом году мы осуществили понижение кислотности на 936 га земли – провели известкование. Это мало, если учитывать, что общая площадь – 103 тыс. га. Но дело двинулось. Фермеры, у которых 200-300 га, максимум 1,5 тыс., бережнее относятся к своей​ ​земле.​ ​Хотя субсидируются все одинаково​ ​ – только материалы и продукты.​ ​

– Судя по публикациям в прессе, вам не удалось решить проблемы водоснабжения в полной мере.

– Откровенно скажу: это одна из наиболее сложнорешаемых проблем. Наиболее остро стоит вопрос в селе Семилуки. Воды там никогда не было. А состав жителей меняется. Соответственно, меняются требования. Мы занимаемся​ ​ проектно-сметной документацией.​ ​​Только после этого появится возможность привлекать региональные и федеральные деньги и делать полноценную систему водоснабжения на как минимум Семилуки, Ендовище, питомник. И нужно иметь в виду схему перспективной застройки. Там земли сельхозназначения, и глупо думать, что они никогда не будут застроены. Чтобы сделать это все и решить проблему водоснабжения комплексно, нужно три года по самым оптимистичным подсчетам. А вода людям нужна сейчас. Значит, нужно параллельно принять временную меру. А в районе в принципе нет воды, нет линз. А если есть – маленькие и блуждающие. Копаешь неглубоко, до 40 м в глубину – качество воды плохое, она мутная. Но мы нашли земельный участок с водой хорошего качества. Сформировали его, хотя были проблемы с наложением паев, огородов и так далее. Поставили землю на учет. Нужно бурить скважину. А это недропользование, жестко регламентированное разного рода законодательством. Чтобы пробурить​ , надо потратить два года. И это все – не комплексное решение вопроса, а всего лишь временная мера! То есть у нас связаны руки. Но как это людям объяснишь, разве кто-то будет вникать?

– Нашли выход из ситуации?

– На совещании решили поискать​ ​ неучтенные старые скважины. И мы нашли три, нам повезло. Причем одна такая, что дает больше воды, чем четыре действующие скважины. Все это сделали за внебюджетный счет, хорошо поработали с застройщиком. И власти на одну проблему меньше решать, и застройщик сможет быстрее и дороже продавать землю, подключившись к подаче воды. Нам останется только линейку проложить от скважины до резервуара. Это закроет проблемы с водоснабжением для села Семилуки. Надо понимать специфику этого места – вода очень нужна живущим там людям. С давних пор большинство жителей там занимались выращиванием огурцов и помидоров – нужен полив. Это самозанятость – пусть люди зарабатывают! Другая часть обитателей села это обеспеченные люди, которые хотели жить за городом в доме с бассейном. И им без воды никуда. Закрыв вопрос на несколько лет, мы займемся комплексным решением проблемы. Потом возьмемся за Губарево.

«С изменением внешней среды меняется и внутреннее состояние людей»

– Вы с гордостью рассказывали, что побудили жителей Семилук отдыхать дома, а не ездить в Воронеж.

– Да, мы обеспечили событийность, посещаемость различных фестивалей и концертов, которые мы проводим. Люди стали больше времени проводить на месте, они в выходной день идут в Центральный парк, рассчитывая, что там будет что-то происходить. И там действительно что-то идет каждую неделю! Либо джаз, либо электронная музыка. Через эти события мы решаем задачу не тактическую, а стратегическую. Хотим изменить настроение людей. Это происходит медленно, но быстрее, чем мы рассчитывали. И именно событийность сделала парк живым. И это гораздо более симпатичная картина, чем когда выходишь на улицы, а все, что там происходит, – диалоги на повышенных тонах у каких-то заведений. Я как-то во время джазового концерта вышел и решил посмотреть, что происходит в городе. Ведь джаз – музыка, которая не может привлечь всех. И я увидел, что и детская площадка в парке забита, у столов для пинг-понга целая очередь. Значит, мы не допустили грубых ошибок. Поставили дорогие антивандальные столы для тенниса – и они востребованы, при этом за год нам ни разу не пришлось тратиться на их ремонт.

– Но это не значит, что их не пытались ломать.

– Конечно не значит. Детские экскаваторы ломали, например. И лавочки. Должно пройти какое-то время, чтобы люди привыкли, что эти вещи принадлежат им. Эти объекты – наши общие, зачем их ломать? Я думаю, нужно лет пять, чтобы люди привыкли к этой мысли. То же самое с ТОСами. Эта система с грантами здорово заработала, но все равно психология потребителей остается. Вот создали мы детскую площадку, например, по заявке ТОСа. Люди ее получили, но не поняли, что это их объект. Встают вопросы – кто это будет обслуживать, кто будет следить за правильностью использования, кто будет делать мелкий ремонт? В случае с детской площадкой просто контролировать ее сохранность, нужно всего лишь подкручивать винтики. Если упустишь момент – вся конструкция рассыплется. 

В российском понимании право собственности – это возможность владеть чем-то и делать с этим что-то. Никто не думает об обязанностях, которые это обладание на тебя накладывает. А с людьми этот момент нужно особенно проговаривать. Вообще, меня многому научила эта работа. Я понял, что я не самый умный. Когда смотрел на государственное управление с другой стороны, то думал, что решить тот или иной вопрос – раз плюнуть. Моя задача – изменение ментальности. А это, по-моему, не что иное, как установление и поддержание неких стандартов в благоустройстве или любой иной сфере. С изменением внешней среды как-то меняется и внутреннее состояние людей. Все меньше агрессии на улицах. А еще если раньше на скамейке сидела молодая компания, можно было сделать безошибочный вывод – выпивают! А сейчас прохожу мимо и вижу, что появились варианты – то в американского студента играют, то еще во что-то.

– Вы регулярно отмечаете, что в районе есть несколько точек роста. Одна из главных – парк «Три самолета». Как его достоинства можно подчеркнуть? На мой взгляд, это такая перспективная точка, что она должна звучать в масштабах региона, а то и всего Черноземья.

– Парк «Три самолета» – проект, который не по зубам району. Он регионального масштаба. Парк уникален, а сейчас в тренде типовые проекты благоустройства. Тиражирование этих проектов обосновано с точки зрения функциональности и стоимости. Но применить эту схему к «Трем самолетам» нельзя, в нем должна быть «фишка», парк не может быть безликим. Место имеет изумительный ландшафт, но подступать к работе нужно осторожно – это территория археологического памятника, там жесткие охранные обязательства. И мы решили, что углубляемся в проектирование, оно будет сложным – минимум год это займет. На мой взгляд, перспективные проекты реализуются в наших отдаленных поселениях района – Землянске и Нижней Ведуге. На базе школ созданы «Точки роста». Появились они благодаря нацпроекту «Образование». И по поручению губернатора работаем над тем, чтобы во всех селах был доступ школьников в интернет.

– В районе есть запрос на историческую тематику. О каких событиях прошлого стоит напоминать, чтобы сплачивать жителей в настоящем времени?

– Поставили памятник Прасковье Щеголевой. Очень важное событие, потому что деньги собирал весь район. Да, этой суммы все равно не хватило – собрали 2,5 млн рублей, нужен был еще миллион. Мы обратились к газовикам, Пинкевичу, дорожным строителям. И местные предприниматели помогли. Будем продолжать развивать эту концепцию. Следующая задача – Землянск, «Атака мертвецов». Это не просто региональная тема – это исторический эпизод мирового уровня. Это везде упоминается как акт беспримерного мужества. Это та самая русская шапка, которая летит оземь. Тот самый русский характер, о котором знает весь мир. Задачи, которые ставим перед собой: реконструкции, подготовить музейную экспозицию и народный мемориал. Причем Первая мировая – это точка сближения со многими странами. В оценках Второй мировой мы с поляками, например, едва ли сойдемся. Но есть и вещи, на которые мы смотрим одинаково. Особое внимание уделяем перезахоронению павших, ведь война не закончена до тех пор, пока не похоронен последний солдат.​

«Давление для меня – дополнительный стимул»

– Вы смогли соблюсти нейтралитет и сыграть роль медиатора?

– Думаю, да. Хотя меня часто упрекают, что я трачу много времени на коммуникацию, что я общаюсь со всеми, а этого почему-то не стоит делать. Я не согласен – если мы закроемся, мы только оттолкнем людей, которые могли бы принести пользу району. Кто-то выполняет обещания, кто-то нет. Но самое приятное, что некоторые сделали больше, чем обещали. И очень важно, что я смог составить собственное мнение о людях. Не с чужих слов. Увидел, кому выгоднее ловить рыбку в мутной воде. И то, что на меня есть давление, – это плюс. На то и щука в пруду, чтоб карась не дремал. Я понимаю, что отвечаю не только за себя, но и за репутацию власти на конкретной территории.​

– Главное, что начался полноценный диалог.

– Люди негативно реагируют на отсутствие результата. Им все равно, с какими именно проблемами чиновник сталкивается на пути к решению какого-то вопроса, – и они правы. Я так же мыслил, пока чиновником не стал. Но я рад, что люди начали слушать. Они воспринимают то, что я хочу до них донести, и не кричат: «Долой!». Они выражают доверие, которое я должен оправдать. И я хочу работать здесь до тех пор, пока не достигну тех целей, которые перед собой поставил. Здесь бурлит жизнь, я сталкиваюсь с проблемами реальных людей и пытаюсь их решить в условиях постоянно меняющейся ситуации. Этот опыт я бы нигде больше не приобрел. В марте 2020 года у меня заканчивается контракт, буду просить депутатов дать возможность реализовать свой пятилетний план развития района.​