«Еще пожить хочу». Как реабилитанты воронежского наркоцентра осознали зависимость

Реабилитанты воронежского «Молодежного центра поддержки социальных инициатив «Маяк» рассказали о своей зависимости на брифинге, посвященном Неделе трезвости во вторник, 11 сентября. Мероприятие, организованное совместно с Воронежским областным клиническим наркодиспансером, прошло в рамках Всероссийского дня трезвости.

В откровенной беседе с корреспондентом РИА «Воронеж» молодые люди признались, почему стали употреблять наркотики, как осознали свою зависимость и приняли решение обратиться в реабилитационный центр, о чем больше всего жалеют и какие планы строят.

Максим – несостоявшийся футболист, потерявший жену и отца

Житель Брянска, 30-летний Максим Полецкий, вполне мог этим летом оказаться на чемпионате мира по футболу и стать одним из героев нашей сборной – парень 14 лет профессионально занимался футболом и подавал большие надежды в спорте. Или мог бы бороздить моря – если бы окончил Санкт-Петербургский морской колледж, где учился, но бросил. Еще мог бы стать военным, о чем так сильно мечтал в юности. Но все планы на футбол, море и военную карьеру рухнули после пьяной драки на дискотеке. Условный срок – 2 года – поставил крест и на службе в армии. В 18 лет, имея судимость и не понимая, что делать дальше, Максим устроился рабочим на машиностроительный завод. Там он попробовал наркотики.

– В моей бригаде из четырех человек двое употребляли наркотики. В таком коллективе хочешь – не хочешь, тоже начнешь. Хотя я тогда очень боялся уколов, обычный шприц вызывал у меня страх. Мы что-то отмечали на работе, были в изрядном подпитии. Мне предложили попробовать. Хотелось выглядеть круто на фоне остальных ребят, поэтому я согласился. Мне понравилось. Было ощущение, что взлетел в небо. Потом предложили уколоться еще раз и еще. Вот так, по чуть-чуть, и втянулся. Так я стал третьим наркоманом в нашей бригаде.

По словам Максима, поначалу на наркотики он не тратился – угощали приятели. Впоследствии стал приобретать сам.

– Сначала у меня уходила часть зарплаты, потом больше, потом вся. Уволился с работы и стал выносить из дома вещи. Подрабатывал случайными заработками, выкупал, снова закладывал – такой круговорот был. Дошло до того, что я вынес из дома все, больше нечего было продать.

Родные о пристрастии Максима к наркотикам не знали. Парень признался сам.

– В тот момент я только начал встречаться со своей будущей женой. Я ее очень любил, мечтал о семье, совместных детях. Понимал, что нахожусь в каком-то безвыходном положении и нужно что-то менять. Я признался матери и любимой девушке, что употребляю наркотики, но очень хочу бросить. Мать, медработник, схватилась за голову и начала во всем винить себя: «Что я не так сделала? Где я могла тебя упустить?». После того разговора я бил себя кулаками в грудь и клялся, что больше никогда ни в коем случае никаких наркотиков не будет. Сам попросил закрыть меня дома и пролечить. Неделю мне ставили капельницы, давали таблетки – помогло.

Без наркотиков молодой человек прожил полгода. Женился, устроился на работу. А потом сорвался.

– Я не знаю, что заставило меня второй раз начать употреблять. Скучно, наверное, стало. Вспомнились приятные моменты из наркотического прошлого. Как правило, вспоминаются какие-то позитивные моменты, а не отходняки. Жена предупреждала: «Будешь продолжать, уйду». А я думал: «Ага, уйдешь. Никуда ты от меня не уйдешь! Я царь и Бог, все знаю, все умею».

После двух лет брака супруга Максима все же подала на развод. Как сейчас складывается ее жизнь, мужчина не знает.

– Хотелось бы мне после лечения наладить отношения с бывшей женой? Вряд ли. Зачем человеку портить жизнь. Но, если честно, я очень жалею, что все так сложилось. Я безумно ее любил. Первое время после развода очень скучал, места себе не находил, – признается Максим.

Кроме любимой женщины из-за наркотиков молодой человек потерял отца. В его смерти он корит только себя:

– Одно время мы с отцом вместе жили в Санкт-Петербурге. Мне надо было на пару дней уехать в Брянск к матери на юбилей. Я оставил его там одного. Дома я снова втянулся в наркотики. Надо было уже возвращаться к отцу в Питер, а я все откладывал и откладывал поездку, каждый день говорил себе: завтра поеду, завтра точно поеду. А потом мне позвонили из полиции и сказали: «Максим Викторович, ваш отец умер». Он остался один, без поддержки, ушел в запой и не вышел из него.

Летом 2018 года мужчина твердо решил завязать с наркотиками. Перед реабилитацией требовалось пройти недельный курс капельниц. Максим пожелал лечиться в деревне у родственников.

– Меня прокапали, я чувствовал себя хорошо. Никакой тяги к наркотикам не было. Уже рисовал в голове картины, как через несколько дней окажусь в реабилитационном центре, пройду лечение и, наконец, стану здоровым человеком. Но в день отъезда из деревни машинально взял теткину золотую цепочку, заложил ее в ломбарде и купил наркотики. Что меня на это толкнуло, я не знаю. Пришел к матери и во всем сознался. Сказал: «Мам, я так больше не могу, надо что-то с этим делать. Увези меня отсюда». Так я оказался в этом центре.

В реабилитационном центре «Маяк» Максим находится уже третий месяц. Говорит, что сейчас даже не задумывается о наркотиках.

– Раньше меня супруга мотивировала. А здесь я самостоятельно дошел до мысли, что мне надоело употреблять. Я 12 лет торчал на героине, было два передоза – откачали, но меня это не остановило. Я спустил на наркотики колоссальную сумму денег, а мог бы уже давно купить машину, квартиру, и не одну. Хватит! И так достаточно в этой жизни потерял, – уверяет мужчина.

Максим рассчитывает пробыть в «Маяке» минимум год. Главная цель – пройти всю реабилитационную программу, других планов на жизнь пока не строит.

– Здесь я учусь спускать агрессию, моделировать свое поведение в различных ситуациях. Наркоманы считают, что они сами в любой момент могут бросить. Но на самом деле они боятся признаться себе, что у них есть зависимость. Реабилитационные центры, по мнению наркоманов, – какие-то секты, где людей запирают на замок и «промывают» голову, поэтому они боятся или стесняются в них обращаться. По своему опыту могу сказать: ни близкие, ни врачи не смогут убедить наркомана, что ему надо лечиться. Только он сам должен дойти до этого решения. Я это осознал, поэтому я здесь.

Павел – единственный сын, увлекшийся наркотиками от скуки

Павел Ермалаев приехал в «Маяк» из Борисоглебска из-за любимой девушки в декабре 2017 года. Возлюбленная 36-летнего мужчины, как и он сам, употребляла тяжелые наркотики. В «Маяке» она проходила реабилитационную программу после лечения в психоневрологической больнице.

– Мы полгода жили вместе, вместе кололись. Когда мать отправила ее на реабилитацию в «Маяк», решил, что поеду к ней, будем вместе лечиться. Но когда мы оба начали проходить программу, то трезвым взглядом посмотрели друг на друга и поняли, что никакой любви между нами нет. Нас связывали только наркотики, – считает Павел.

Тем не менее, мужчина остался в центре. Говорит, что осознал свои прежние ошибки и хочет изменить образ жизни. Курс реабилитации собирается продлить еще на год, а потом устроиться в «Маяк» консультантом, чтобы помогать бывшим наркозависимым. Домой, в Борисоглебск, возвращаться не собирается. По большому счету, его там никто и не ждет.

– Дома у меня остались только родители. Работы нет, семью пока не создал, друзей нет. Из той компании, в которой я употреблял наркотики, за девять месяцев, что я нахожусь в «Маяке», двоих посадили, троих не стало. Я не хочу возвращаться в ту жизнь, ничего хорошего в ней нет. В моем селе сплошная безысходность. Справа от моего дома товарищ спиртом торговал, к нему в гости зайдешь – по-любому выпить надо. Слева сосед траву выращивал, у него все время курили. А чуть назад пройти – вообще притон, там все, что хочешь, есть. Вернуться домой – значит, снова начать употреблять.

Павел считает, что именно образ жизни подтолкнул его к наркотикам:

– С 14 лет я начал курить траву. Наркотиками нас, деревенских мальчишек, одаривали переселенцы – как раз в 1990-х к нам в район стали активно переезжать выходцы из Душанбе, Узбекистана. Образовалась компания. Каждый день по утрам мы ходили в школу, а вечерами пили вино и курили траву. У нас даже в спортивной школе, где я занимался боксом, почти все подростки употребляли алкоголь и курили. Других развлечений в селе не было.

После службы в армии молодой человек устроился работать на местный завод. Проработал всего месяц – рука случайно угодила под станок, отрезало почти по самое плечо. Так в 20 лет Павел стал инвалидом. С горя сначала запил, затем перешел на наркотики. По словам мужчины, на игле он просидел два года. Потом сам бросил – надоело.

Выдержки хватило на три года. За это время Павел перебрался в Москву, устроился замначальником цеха на железобетонном заводе, пошел на курсы бухгалтерского учета. Работа в столице, стабильный заработок, новые друзья – казалось бы, что еще для жизни нужно? Но Павлу шумная Москва казалась слишком суетной, а работа – скучной. Он бросил все и поехал в Борисоглебск. Возвращение домой отметил наркотиками.

– Не знаю, почему снова начал употреблять. Думаю, от безделья. Тогда мне все надоело: Москва, работа – ну не мое это. Сейчас понимаю: дурак был.

Павел – единственный ребенок в семье. Тем непонятнее, почему родители не заметили, что их сын употребляет наркотики. А когда узнали, было уже поздно: Павел плотно сидел на игле. Чтобы не устраивать семейные ссоры, юноша съехал из родительского дома во времянку.

– Денег на жизнь хватало: я получал пенсию по инвалидности 9 тыс. рублей и 16 тыс. рублей по страховке. На что их тратить в селе? Я все спускал на наркотики. Когда не хватало на дозу, подрабатывал на интернет-торговле солями. Дважды в полицию забирали за закладки, потом отпускали. Три раза передоз был. Последний раз после того, как меня в больнице откачали, пришел домой и через полчаса снова укололся. Ничего не останавливало, вообще ни о чем не думал тогда, – рассказывает мужчина.

В «Маяк» Павел поступил с весом 58 кг, гепатитом С и неуравновешенным психическим состоянием. Сейчас мужчина весит 100 кг, он стал спокойным, лечение от гепатита продолжается.

Павел признается, что полностью избавиться от наркотической зависимости он вряд ли сможет. Но научиться жить без наркотиков ему по силам.

– У меня было два варианта, как существовать дальше: либо сесть в тюрьму, либо лечь в могилу. Я решил, что еще пожить хочу. Ради чего? Ради родителей, например. Семью хочу создать, мир повидать, людям помогать, чем смогу. А самая моя большая мечта – добраться автостопом до Байкала и посетить Соловецкие острова.

Андрей – бизнесмен и отец, который 8 лет назад употреблял героин

Основатель движения «Вне зависимости» (в него входит реабилитационный центр «Маяк») Андрей Блонский – тоже бывший наркозависимый. Еще в 2010 году он употреблял героин, и единственной его целью было достать дозу. Сегодня Андрей – успешный бизнесмен, глава семейства, заботливый отец. Самыми большими достижениями в своей новой, без наркотиков жизни он называет любимое дело и красавицу-дочку, которая родилась абсолютно здоровой.

– Я горжусь тем, что у меня есть супруга, ребенок растет, преданная команда за спиной, которая делает социально значимое дело. У меня большой круг общения. Если бы мне восемь лет назад кто-то сказал, что я, героиновый наркоман, буду когда-то общаться с губернатором Воронежской области, я бы рассмеялся. Сейчас я общаюсь не только с губернаторами, но и с депутатами Госдумы. Я уже не могу дать себе слабину – просто не имею права, потому что за мной идут другие люди, – говорит Андрей Блонский.

По словам Андрея, наркозависимость – семейная проблема. Обычно подростки начинают употреблять наркотики из-за нерешенных семейных проблем, недопонимания, детских обид на родителей. Если эти проблемы не решить, то после реабилитации, когда человек вернется к тем же проблемам, он снова сорвется.

– Моя мама – заслуженный работник культуры, я все детство провел в театре, родственников алкоголиков или наркоманов у нас не было. Кто бы мог подумать, что на 7,5 года я попаду под употребление героина? Но так произошло. Когда мне было 10, мои родители развелись со скандалом, я это все видел, переживал, держал в себе. В подростковом возрасте хотел самореализоваться: пошел на улицу, где нашел компанию, которая поддержала меня в плохом направлении. Так началось мое знакомство с наркотиками.

Как бывший наркозависимый Андрей прекрасно знает и понимает проблемы реабилитантов. В этом он видит преимущество реабилитационного центра перед наркодиспансерами.

– Всем в детстве родители говорят, что курить плохо. При этом сами курят при ребенке. Или нельзя пить, а сами каждый праздник выпивают. Я же своим жизненным примером показываю реабилитантам, что без наркотиков жить лучше. Я разговариваю с ребятами на их языке, а не какими-то заученными медицинскими формулировками. Они воспринимают меня как своего, они видят во мне себя и живой пример изменения. Человека в погонах или медицинском халате они вряд ли будут слушать. А равного себе – точно, – уверен лидер движения.

Андрей сталкивается с непониманием. Обществу проще закрыть глаза на наркозависимых, чем попытаться вылечить их.

– Меня постоянно спрашивают: зачем я, успешный человек, этим занимаюсь? Все просто. Один наркоман несет в общество асоциальное явление – своим примером он заражает других. Он является преступником, потому что на дозу он как правило ворует. А когда не может своровать, идет на контакт с человеком и может совершить более агрессивное преступление, вплоть до убийства. Если наркомана вылечить, получится здоровый человек, как я. Мы с супругой родили ребенка, тем самым повысили демографию страны. У нас официальный брак, мы – ячейка общества. У меня есть родители, которым я в свое время доставлял кучу проблем из-за наркотиков. Мама теряла здоровье, не могла нормально работать. Сейчас она живет счастливо и полноценно работает. Мои последователи также меняют жизнь других.