Два хозяина в одном дому. Как менялась многоквартирная застройка Воронежа

Многоквартирные дома – явление в России относительно новое. В Москве они появились в конце XVIII века, а в Воронеже – почти на столетие позже. Несмотря на то, что застройка уплотнилась и города начали расти вверх, а не вширь, привыкнуть к соседям через стену было трудно. «Два хозяина в одном дому быть не могут», – многие до сих пор буквально воспринимают знаменитое изречение Александра Суворова. О том, как менялась многоквартирная застройка Воронежа, рассказал член общественного совета при региональном департаменте архитектуры и градостроительства Владимир Чесноков.

Флигели и доходные дома

Многоквартирные жилые дома в Воронеже появились во второй половине XIX столетия. Первыми стали доходные. Они не были похожи на четырех-пятиэтажные петербургские, известные нам по произведениям русской классики. В «Преступлении и наказании» достаточно ярко описан дом Раскольникова, его бедная комната под крышей, крутые лестницы. Такого типа домов в Воронеже не было: не настолько плотная застройка, не такая необходимость в многоэтажных зданиях. Населения было меньше, индустриальное развитие города началось позже, поэтому почти все первые доходные дома в Воронеже были малоэтажными.

Тогда же стали возводить так называемые флигели – пристройки или отдельно стоящие здания на территории усадьбы. Владельцы специально строили их, чтобы сдавать в аренду. Типичная городская усадьба того времени представляла собой в первую очередь главное здание, выходящее фасадом на линию застройки квартала, как это требовалось еще с екатерининских времен. При этом чаще всего и по бокам от дома, и за ним оставалось достаточно свободной территории. Там размещались сад, хозпостройки, маленькие производства, а потом и те самые флигели. Примером может служить Флигель Михайлова (улица Революции 1905 года, 33/1). Это краснокирпичное двухэтажное здание построено в последней четверти XIX века. Улица Революции 1905 года тогда была городской окраиной, поблизости там располагались два завода – трубочный и маслобойный. Во флигеле жили рабочие, то есть жилье там было достаточно дешевым, демократичным.

В конце XIX века распространение стали получать доходные дома, более похожие на питерские: повыше, образующие непрерывный фасад центральных улиц. К ним можно отнести Дом Клигмана (улица Никитинская, 29), Дом Шуклиных (улица Карла Маркса, 70), здание кинотеатра «Увечный воин» (проспект Революции, 56, кинотеатр «Пролетарий»), дом архитектора Замятнина (улица Алексеевского, 12).

Общая черта этих домов – совмещение нескольких функций. Например, Замятнин с семьей жил на втором этаже, а первый и третий сдавал внаем. Первый этаж отдавали под магазины и различные организации.

Не считая Флигеля Михайлова, все доходные дома были рассчитаны на обеспеченных арендаторов, живущих в полноценных многокомнатных квартирах с помещениями для прислуги. Бедняцких доходных домов, как у Достоевского, в Воронеже не было. В это время вокруг новых заводов формировались целые кварталы, слободы, где жили рабочие. Это тоже наша местная специфика.

Дома-коммуны

Экономика стала восстанавливаться, а население города – расти после революции и завершения Гражданской войны. Вместе с добровольно-принудительным изъятием недвижимости у бывших знатных горожан это привело к тому, что бывшие доходные дома и усадьбы стали превращаться в коммуналки, куда покомнатно селились новые жильцы. Дома-коммуны – новое веяние 1920-х годов, хотя в чистом виде таких зданий в Воронеже тоже не было. Дом-коммуна – это такое утопическое социальное явление, когда люди в квартире, по сути, только спят, у них есть маленькая жилая ячейка и минимальное интимное пространство. Все остальные процессы должны быть максимально коллективными: отдых, питание, даже воспитание детей. Идеальный дом-коммуна должен был быть снабжен всей инфраструктурой. Первый этаж мог отдаваться под детский сад, столовую, баню, какой-нибудь клуб. Нечто подобное представлял собой дом Наркомфина в Москве. Такие дома вызывали ужас противников советской власти – об этом роман-антиутопия «Мы» Евгения Замятина.

В Воронеже возводили так называемые «дома переходного типа», чтобы граждане постепенно привыкали к обобществлению. Пример – Дом-гармошка на улице Карла Маркса, 94, построенный архитектором Троицким. На первом этаже должно было размещаться общее пространство: столовая, библиотека, читальный зал – а в квартирах не было ванных комнат: люди должны были мыться в городской бане. Здание построено в духе конструктивизма, весь сталинский декор, который мы можем увидеть там сегодня, – издержки послевоенной реконструкции.

Дома ИТР и «сталинки»

С поворотом к индустриализации в 1930-е годы приходит понимание, что стране нужны квалифицированные – в первую очередь инженерные – кадры, техническая элита. Появляется понятие ИТР – инженерно-технические работники как привилегированный класс людей, руководящих строительством, производством и промышленностью. Для них создаются специальные дома. Улица Чайковского в 1930–1940 годы называлась улицей ИТР. Ярким примером остается дом на улице Чайковского, 1, построенный в 1938 году. Его возвели для инженеров-железнодорожников: улица выходит к зданию ЮВЖД.

Рядом с вагоноремонтным заводом имени Тельмана на улице Богдана Хмельницкого в 1930 годы тоже появлялись дома ИТР, например по адресу Богдана Хмельницкого, 31. Эти дома выстроили в духе сталинского ампира – нового торжественного стиля: от конструктивизма к тому времени уже отказались.

Можно упомянуть и дом на улице Кольцовской, 52: его построили для трудящихся завода имени Сталина, который позже стал называться заводом Воронежсельмаш. Дома были просторными, с высокими потолками, с 3−4-комнатными квартирами. Действительность оказалась более суровой – их нередко заселяли покомнатно. Позже проекты скорректировали и в жилой фонд вводили квартиры меньших габаритов, чтобы не превращать шикарное просторное жилье в коммуналки.

«Хрущевки»

«Хрущевки» стали массово появляться после постановления 1955 года об «излишествах» – разгрома сталинской архитектуры. «Сталинки» обходились дорого: деньги уходили на декор, высокие потолки и прочие изыски. Теперь главным стали экономичность и максимально высокие темпы строительства. Первые эксперименты по индустриальному домостроению начали еще раньше, в 1940-е годы, этим занимался архитектор Виталий Лагутенко – дед музыканта Ильи Лагутенко. Сначала продукции заводов ЖБИ не хватало, поэтому первые «хрущевки» были кирпичными – в Воронеже таких много. Позже им на смену пришли панельные дома, которые собирались из деталей, как конструктор лего.

«Хрущевки» невозможно перепутать со «сталинками», тем более если они стоят рядом: в «сталинках» высота этажа от 3 до 4,5 м, стандарт «хрущевки» – 2,5 м. Такое соседство можно увидеть на улицах Кольцовской или Плехановской. Самый яркий пример: Кольцовская, 52, и соседний дом №54. Оба дома пятиэтажные, но «хрущевка» заметно ниже – не совпадают этажи и окна. Здание не совсем типовое. Мы привыкли, что это должен быть отдельно стоящий параллелепипед, а здесь архитекторы существенно адаптировали проект, привязали к существующей планировке квартала и сделали угловой дом из типовых секций. Кроме того, улица Кольцовская – одна из главных городских магистралей, поэтому кирпичную «хрущевку» оштукатурили, чтобы она меньше контрастировала с соседней «сталинкой».

Если «сталинки» – дома для элиты, то «хрущевки» – массовый продукт. Квартиры становятся максимально эргономичными – пригодными для жилья при минимальных размерах. Чтобы на 6 кв. метрах кухни могли разойтись два человека, рисовали специальные схемы, где учитывались, например, средние ширина плеч и длина рук. Появились проходные комнаты, разные встроенные шкафы, кладовки, холодные шкафы под подоконниками с тонкой внешней стенкой.

При строительстве «сталинок» работала концепция парадных фасадов: их часто строили по контуру квартала, формировали единые улицы – например, так спроектированы улица Мира или улица Героев Стратосферы. «Хрущевки» чаще размещали методом свободной планировки. Единой линии фасада не было, дома могли выходить на улицу торцом. Расстояния оставляли для соблюдения правил инсоляции и с учетом направления ветра: старались избегать эффекта аэродинамической трубы, чтобы дворы не продувались насквозь. Микрорайонную свободную планировку впервые применили в Воронеже в Юго-Западном районе – части будущего Советского. Пятиэтажки появились там в 1950–1960 годах. На первых этажах иногда размещали магазины, а внутри микрорайона – детсады и школы.

«Брежневки»

Это множество типов панельных домов, которые продолжали появляться и после смерти Брежнева. «Брежневки» – слегка улучшенные «хрущевки». Они могли быть повыше, например 9-этажными, с одним лифтом и мусоропроводом, с более свободной планировкой. Тут не было проходных комнат, кухни выросли до 8−9 метров, высота потолков тоже увеличилась.

Архитекторы разрабатывали варианты взаимозаменяемых, по-разному компонуемых блок-секций – еще один конструктор. Можно было «собирать» разные дома с разным количеством комнат в квартирах.

Одной из самых популярных серий домов стала 90-я – ее массово применяли в 1970-е годы в Северном микрорайоне. Застройка стала плотнее, с отступом от дорог, с учетом зеленых зон и аллей. Если мы пойдем вдоль Московского проспекта, то еще увидим много деревьев, защищающих жителей от шума дороги. Ряды повторяемых однотипных домов стали разбавлять вставками на угловых точках.

Градостроительные узлы формировались за счет индивидуальных проектов – например, выделяется дом на Московском проспекте, 109, – секции повернуты по диагонали, они хорошо прочитываются на протяженном фасаде. Такой поворот позволил избежать перегрева квартир летом. Первый этаж отдан под учреждения. Дом выполнен по проекту архитекторов Яковлева и Голева, его повторили на улице Остужева.

Появляются технологические новинки. Например, дом башенного типа на Бульваре Победы, 36. Он сделан методом скользящей опалубки, ее выполнили на стройплощадке: собрали опалубку, закрепили арматуру, залили цемент, подняли опалубку на этаж выше и повторили все действия вплоть до самой крыши.

1990-е годы и современность

В советское время бал правили типовые проекты – планировки легко представить, если просто нагуглить номер серии. В 90-х – индивидуализированное строительство, каждый дом – что-то новенькое. Это связано с тем, что застройщиком и заказчиком стали частный бизнес и частный капитал. Главное – угодить людям, а если говорить о центре города – людям с большими деньгами. Появились дома переменной этажности с башенками, шпилями. Кстати, это не прихоть, а попытка архитекторов ответить на еще послевоенную идею архитектора Руднева о внедрении высотных доминант. Ирония в том, что позже появилось множество еще более высоких домов, «похоронивших» эти новые доминанты.

ПТМ №3 в конце 90-х годов создала интересный проект – дом на Спортивной набережной, 4. Фасад развернут на угол к улице Брусилова. Дом отличается ступенчатой композицией, когда этажность жилых объемов повышается к центру фасада – 16-этажной башне (16 жилых этажей, два технических объема сверху и шпиль – в итоге башня воспринимается как 18-этажная). Это, несмотря на некоторую грубость форм и фасадной отделки, самый явный парафраз сталинским башням на правом берегу – ЮВЖД, Девицкий выезд, несостоявшийся Обком Руднева.

Пример элитного дома – дом переменной этажности с улучшенными квартирами на Карла Маркса, 98, который в 1995 году построил архитектор Николай Гуненков. По моему мнению, этот дом демонстрирует предел высотности в центре Воронежа, при которой строение не «давит» на горожан. Огороженный забором двор и сам дом, отодвинутый вглубь, воспринимается адекватнее современных высотных соседей.

В 1996 году появился Военный городок – уникальный квартал, построенный для военных, выведенных из ГДР. В проектировании помогали немцы, субподрядчиками выступали фирмы из Прибалтики и Восточной Европы. Строительством руководил архитектор Станислав Гилев, при участии архитекторов «Воронежпроекта» и «Военпроекта». Несмотря на то, что это скромные дома с небольшими квартирами, многие годы они считались образцом невероятного качества работ, отделки, материалов. Композиционно это комплекс с домами переменной этажности от 5 до 15 этажей.

Сейчас рынок жилья заметно поляризовался. Наряду с элитным жильем, для которого стараются найти участок в центре, активно возводят безликие и очень бюджетные многоэтажки. Их «сажают» на старые сети, из-за чего происходят коммунальные аварии. Даже чисто психологически эти однотипные «монстры», формирующие целые кварталы на окраинах, очень некомфортны. Уже в СССР старались избегать чисто спальных районов – они влекут за собой проблемы с транспортом, вечные пробки. А уж если такие жилые высотки появляются в центре, из-за разницы в этажности с исторической застройкой они смотрятся нелепо.

Тем не менее некоторые новые проекты, позиционирующие себя как элитные, заявляют жилые комплексы в 6−9 этажей, с продуманным озеленением, просторным двором, подземными парковками. Например, жилой комплекс на улице Шишкова, 72б. Это более человечные дома, где соседи будут знать друг друга.