«Цирк засасывает». Как воронежский акробат-чемпион работал в «Дю Солей»

Воронежец Сергей Батраков – заслуженный мастер спорта по акробатике, чемпион мира 1999−2000 годов. Победитель чемпионата Европы, двукратный абсолютный чемпион России, обладатель Кубка России, член сборной России с 1996 года. Почти четыре года Сергей Батраков работал в российских цирках, а потом еще восемь – в знаменитом «Дю Солей». О своем творческом пути Батраков рассказал корреспонденту РИА «Воронеж».

Арена вместо зала

– Как вы попали в акробатику и почему так рано – в 23 года – завершили спортивную карьеру?

– В акробатику пришел в семь лет. Жили мы тогда в Никольском, к нам в первый класс заглянул тренер Андрей Поздняков, чтобы найти ребят для секции. А завершили карьеру (я выступал в паре с Алексеем Аникиным) в 2000 году, когда стали абсолютными чемпионами мира. Мы тогда были, что называется, в силе. Могли бы свободно выступать еще пару лет, но после победы на чемпионате мира стимулов не осталось – всего, что могли, достигли, внутри пустота. Алексей начал говорить, что ему все надоело, что он больше ничего не хочет. Интереса уже не было, плюс у меня появилась семья, надо было где-то зарабатывать. Зарплат у нас не было (получали небольшую стипендию от спортивной школы), особых перспектив – тоже. Пора было что-то менять.

– Так на вашем горизонте нарисовались очертания циркового купола.

– К тому времени многие наши партнеры после завершения карьеры ушли работать в цирк и советовали нам уходить туда же. Мы поговорили со своим тренером, сказали, что уходим. Этот тяжелый разговор продолжался часов пять, он уговаривал еще на пару лет остаться. В общем, расстались мы, до конца друг друга не поняв. В 2001 году мы ушли в Росгосцирк к народному артисту России, акробату Вячеславу Черниевскому, который занимался номерами с подкидными досками. Он вышел на нас, мы откликнулись. Они только приехали из Монте-Карло, победили там на международном фестивале циркового мастерства. Из номера Вячеслава Черниевского тогда кто-то ушел, и он срочно искал замену. Мы с Аникиным приехали, он даже нас не просматривал – сразу же пошел оформлять.

В трудовой книжке появилась запись «артист-акробат». У нас был высший, 17-й разряд плюс надбавка 350%. По тем временам это были очень приличные деньги.

Мы пришли в этот номер под девятимесячную поездку в Швейцарию на гастроли. Думал, приеду, куплю в Воронеже квартиру. А вышло так, что акробат не решился выпускать этот номер за границу, и вместо девяти месяцев в Швейцарии мы получили восемь месяцев репетиций в Москве. В конце 2001 года мы все же поехали за границу, были месяц в Париже и Ницце. Потом – в Киев, потом – в Астрахань – и опять сели на репетиции. Подумал, что надо, наверное, менять номер, куда это годится – два репетиционных периода по восемь месяцев!

Кстати, когда мы с Аникиным ушли в этот номер, то в 2001 году параллельно выступили на открытом чемпионате США, где стали сильнейшими. В спорткомитете нам загранпаспорта для поездки в Швейцарию отдавать не хотели, только после того, как съездим в США, обещали сделать это. Пришлось ехать. Туда приезжали ребята из цирка «Дю Солей», с кем-то мы познакомились, обменялись контактами...

– Но до «Дю Солей» вы поработали еще в одном российском цирке.

– В 2003 году ушел в номер «Эквилибр в кольце» в цирк на Цветном бульваре, там было гораздо лучше с перспективами заграничных поездок. А номер здесь был сложнее, чем в моем предыдущем цирке. С ним мы сначала поехали в Казань, а потом – на три месяца в Японию. С этим номером проехали и Бельгию, и Англию. Лучше всего принимали в Японии. Там вообще восторженный народ, а в Англии порой бывали полупустые залы. Наши заработки не зависели от числа проданных билетов.

Скажу, что цирк засасывает – туда непросто попасть, но и тяжело уйти. Этот номер я завершил для себя в 2005 году – мог бы и еще остаться, но психологически тяжело: очень рискованный номер, ошибся на миллиметр – и становишься инвалидом. И так, условно говоря, каждый день. Я возвратился в Воронеж, купил семье однокомнатную хрущевку. Какой-то промежуточный рубеж был достигнут, мы более или менее встали на ноги.

Когда вернулись в Россию, еще после номера с досками Алексей Аникин сказал мне, что хочет попробовать себя в цирке «Дю Солей». В итоге он ушел туда раньше меня, а я – спустя почти пять лет, когда Леши там уже не было.

Кожа в подарок

– Как возник вариант с «Дю Солей»?

– Моя жена Наталья (мы поженились в 2000 году), бывшая гимнастка, после завершения карьеры занималась в Воронеже фитнесом, массажами, мы нашли ей место для работы – типа спорткомплекса, она стала там исполнительным директором. Я там немножко вел тренажерный зал, потом набрал группу акробатов. И в октябре 2005 года мне позвонили из «Дю Солей» ребята из Краснодара, мои коллеги-акробаты, с которыми часто пересекались на соревнованиях. Они уже почти три года работали в номере Varekai, и им нужен был так называемый средний, а это было как раз мое акробатическое амплуа. Они просто прощупывали почву, чтобы потом ручаться за меня перед своим руководством.

Жена была категорически против того, чтобы я туда ехал. Решили в конце концов, что я отправлюсь, но один. Кстати, в 1998 году «Дю Солей» приезжал к нам в Воронеж на отбор спортсменов, они просматривали акробатов и гимнастов, и Наталья попала к ним на карандаш, с тех пор была в их базе данных. Представители этого цирка ездят на все крупные турниры по акробатике и гимнастике – чемпионаты Европы и мира – и присматривают своих потенциальных кандидатов. Напрямую спортсменов никто не переманивает, все решается только через тренера.

В общем, я один уехал в Монреаль 25 октября 2005 года. Первый контракт был трехмесячный, репетиционный. Приехал, с меня сняли все мерки (они делают маски и шьют костюмы). Начали вводить меня в номер, где всего было 13 человек, причем все русскоговорящие, все гимнасты или акробаты – граждане бывших союзных республик СССР.

– Какими были первые впечатления?

– Практически всех, кого встретил, я знал раньше по миру спорта. Словно попал в родной дом. Из Монреаля меня направили во Флориду в Сент-Питерсберг, там месяц я входил в работу. Шоу Varekai идет два с половиной часа, это большой спектакль, упрощенно говоря, основанный на танцах народов мира. На протяжении спектакля ты задействован: переодеваешься, меняешь костюмы – и снова работать. Мне перед началом работы преподавали азы актерского мастерства.

У каждого артиста есть свой личный контракт, в котором оговорены его заработки, премиальные, страховка и многое другое. Параллельно по миру гастролируют несколько программ «Дю Солей». Обычно шоу этого цирка живет 15−20 лет. Тому, кто год отработал в цирке, дарят фирменную ветровку, кто пять лет – кожаную куртку, а 10 – кожаный плащ.

– Какие требования предъявляются к артистам?

– Если у человека проблемы с дисциплиной, ему пишется три письма с предупреждениями. Если ничего не меняется, контракт автоматом расторгается. Каждые полгода мы сдавали тесты по физподготовке – подтягивались, отжимались, причем делалось все всерьез, с подсоединением напульсников, позволяющих снимать основные показатели организма. Нужны физиопроцедуры – в помещении самого цирка шапито был специальный кабинет. Никто ни за кем не бегал, не следил, можно было и выпить, и покурить, если это не мешало работе. В случае травмы или болезни тебя лечили за счет компании, никто никого никогда не бросал. Всегда выплачивали все деньги полностью.

– С какого возраста берут в этот цирк?

– У нас было двое мальчишек из Китая по 12 лет, с ними везде ходила гувернантка, которой платил сам цирк. Были две 16-летние девочки из России, к ним тоже была приставлена гувернантка.

Старший – «голландец», младший – «аргентинец»

– Сколько всего вы проехали стран с Varekai?

– Практически весь мир. Северную и Южную Америку, Европу, Австралию, Новую Зеландию. На каждом представлении – аншлаг, несмотря на среднюю цену билета в 500 долларов. Причем билеты обычно бронировали за полгода!

– В чем секрет успеха этого цирка?

– Цирк необычный: в нем нет животных, зато есть настоящие дорогие спектакли с дорогими костюмами и декорациями. Я после московского цирка на Цветном бульваре всем спортсменам советую ехать работать в «Дю Солей», если есть хотя бы какая-то возможность. В мои годы воронежцев – акробатов, гимнастов и батутистов – в цирке «Дю Солей» было порядка 15 человек.

– Что запомнилось за годы работы там?

– К нам по всему миру всегда приходили знаменитости. В Австралии, например, Костя Цзю, который после представления пригласил нас к нему в гости – жарили барбекю, парились в бане, плавали в бассейне. Приходил актер и продюсер Пирс Броснан, общались с Полом Маккартни.

Однажды в Австралии к нам на репетицию пришло телевидение, девушка-оператор стала снимать. А у нас в номере есть качели, и она решила снять их сзади, не учтя, что они обратно летят на нее... В общем, ее ударило так, что улетела на седьмой ряд. Переломы ребер, разбитая голова, разбитая камера... Были и у нас, артистов, легкие травмы, но ничего страшного не случалось.

Международная семейная медицинская страховка распространяется не только на артиста, но и на его родных. Надо, например, в России вылечить зубы жене, лечишь, привозишь чеки, и все по факту оплачивается. С конца 2005 года Наталья поехала со мной в США, немного вела фитнес, делала массаж. Мой первый сын, Георгий, родился в 2008 году в Амстердаме, а Антон появился на свет в 2012-м в Аргентине. Так вот, роды в Голландии стоили порядка 25 тыс. евро, и их полностью оплатили мои работодатели. А появление на свет Антона стоило 5 тыс. долларов, это тоже нам оплатили.

Но там есть один нюанс: налоги с заработков ты платишь по тарифной сетке той страны, где зарабатываешь во время гастролей. В той же Голландии это 60%, в Австрии – 20%, в Испании – 40%.

Следующий этап

– Почему в 2013 году пришлось уходить?

– Это шоу изначально создавалось как семейное, мы выступали в шапито, вмещавшем порядка 2−3 тыс. зрителей, с нами по миру ездили трейлеры с оборудованием, у нас были своя школа, столовая. А в 2013 году шоу решили перевести под крыши дворцов спорта – может быть, чтобы увеличить прибыли, может, – просто поменять формат своих программ. Теперь это называется «арена-шоу». Если при прежнем формате мы, артисты, ездили по миру со своими семьями и это было за счет компании – полеты по миру, проживание, – то новый формат означал, что ты живешь в гостинице с партнером по номеру, а семья живет где хочет. Раньше мы переезжали с семьями в одном самолете или автобусе, а теперь семья не могла лететь с тобой одним рейсом и жить в одном номере. Хочешь – привози всех, но они будут жить отдельно и за твой счет. Это и стало основной причиной непродления с моей стороны контракта с «Дю Солей».

Старшему сыну было уже пять лет, дело шло к школе, надо было обживаться дома. Можно было, конечно, остаться жить в США или другой стране, как это сделали многие мои партнеры, но мы с женой решили вернуться в Воронеж.

Ежегодно после подписания очередного контракта артист получал тур-план (план гастролей на год), и становилось понятно, сколько он заработает. Отпуска были, особенно между переездами на гастроли. Пока, допустим, морем перевозится из Америки в Австралию весь реквизит, ты можешь взять себе отпуск.

– Тяжело далось решение не продлевать контракт?

– Сложным оно не было. Хотелось в Воронеж, куда мы раз в год в отпуск приезжали обязательно.

– По вашим ощущениям, до скольких лет вы могли бы работать в этом цирке?

– Думаю, лет до 45−50, главное – избегать вредных привычек и держать себя в форме.

– Какими видите сейчас те восемь лет в «Дю Солей»?

– Такая жизнь для меня была интересной: ты путешествуешь по миру, работаешь и получаешь за это достойные деньги. В конце карьеры я занял в своем номере (в качелях) ранг капитана, то есть помощника тренера. Заболел тренер – я вместо него провожу репетицию, что-то типа играющего тренера. Иногда приходилось в спектакле исполнять чужие роли.

– Сейчас с «Дю Солей» можете сотрудничать? Например, быть скаутом по Черноземью, вести базу данных потенциальных кандидатов?

– Такой человек есть в Ярославле, он работает на этот цирк, смотрит по всей России акробатов и гимнастов. Это не мой огород. Но интересно было бы, конечно, поработать так.

– Что было после вашего возвращения в Воронеж?

– Мы приехали 26 октября 2013 года, я поискал было работу, ничего нигде не нашел. И весной 2014-го пошел в родную школу, МБУ СШОР №2, где начиналась моя спортивная карьера. Начал с группы самых маленьких. За эти годы подготовил четырех мастеров спорта, нескольких кандидатов в мастера и группу разрядников. Так случилось, что мне пришлось уйти оттуда в сентябре 2021 года.

– Сейчас вы тренируете юных акробатов в Новоусманском районе.

– Я с семьей поселился в Отрадном, ездил оттуда в город на тренировки. И года три назад директор отрадненской школы попросил меня организовать в школе секцию акробатики. Я начал заниматься в зале с ребятами по выходным. Руководство района меня поддержало, и мы потихоньку стали развивать акробатику. Теперь веду ее секцию при районном учреждении дополнительного образования. С сентября-2021 это является моей основной работой. Сейчас у меня в секции занимаются две группы по 12 человек. Оснащение нашего тренировочного зала позволяет готовить спортсменов массовых разрядов. Среди моих учеников уже появились акробаты-разрядники.

– Сыновья имеют отношение к акробатике?

– В Отрадном я начал работу во многом из-за них – чтобы подтянуть их к своему виду. Но старшему, Георгию, уже надоело. Антон еще ходит, но по менталитету он не спортсмен, акробатика не его вид. Он скорее борец.

– Где сложнее в плане физических нагрузок: в спорте или в цирке?

– Конечно, в цирке. В спорте ты оттренировался и ушел домой, а в цирке – репетиция плюс выступления каждый день. В цирке чуть проще в другом плане: не ставят оценки за выступление, судей там нет – только зрители, которые хлопают тебе в любом случае и прощают ошибки, а чаще их и не замечают.

Справка РИА «Воронеж»

Cirque du Soleil (от фр. «Сирк дю солей» – «Цирк солнца») – канадская компания, определяющая свою деятельность как «художественное сочетание циркового искусства и уличных представлений». Была основана в 1984 году Ги Лалиберте и Жилем Сент Круа, базируется в Монреале (Канада).

Цирк известен принципиальным отказом от участия животных в спектаклях и своими синтетическими представлениями, в которых цирковое мастерство соединяется с музыкой, причудливым дизайном и хореографией. В штате компании более 4 тыс. человек, работающих в разных труппах, что позволяет давать представления в разных городах одновременно. Основная часть труппы выступает в Лас-Вегасе, гастрольная часть ездит с различными шоу по всему миру – как на арене под временным шатром (шапито) или на постоянной цирковой арене, так и на театральных сценах и в концертных залах.

Varekai (2002) на языке бродячих цыган означает «где бы то ни было», «где угодно». Постановка посвящена духу кочевников, искусству, традициям и атмосфере цирка.