Без платьев «в пол». Воронежский Камерный театр поставил спектакль «Дядя Ваня»

Худрук Камерного театра Михаил Бычков заинтриговал воронежских журналистов новым спектаклем – в субботу, 27 февраля, первые зрители увидят «Дядю Ваню». Это полноценная версия постановки, которой предшествовал театральный эскиз – усеченная чеховская пьеса, показанная в проекте «Театр Light».

Как получился полноценный спектакль

«Дядя Ваня» к Камерному театру «подбирался» постепенно. Как признается Михаил Бычков, до этого театр работал только над маленькими пьесами Антона Чехова – в свое время театр ставил спектакль «Сердцебиение», «Медведь», «Предложение». «Дядя Ваня» же – первая работа над большой чеховской пьесой. Поначалу зрители могли увидеть лишь эскиз чеховской пьесы из проекта «Театр Light».

– Я испытывал некую робость по отношению к этому материалу, – признался Михаил Бычков. – Light – для меня форма, которая позволяет что-то проверить, почувствовать. В формате эскиза мы полностью работали только с текстом, его же пытались по-новому открыть зрителю. Но начали возникать творческие идеи, которые выходили за рамки формата light.

Над технической частью спектакля работал театральный художник Николай Симонов. В постановке занято девять актеров – по числу действующих лиц. Работа над спектаклем продолжалась в общей сложности пять месяцев.

Роль Ивана Петровича Войницкого, дяди Вани, играет Камиль Тукаев, роль профессора Серебрякова – Юрий Овчинников, его жены Елены Андреевны – Людмила Гуськова, Сони – Татьяна Бабенкова, старой няни Марины – Татьяна Чернявская. В роли Астрова – Андрей Новиков, Телегина – Андрей Мирошников, в роли Марии Васильевны Войницкой – Татьяна Сезоненко.

Фото — Воронежский камерный театр – Это не совсем хрестоматийный спектакль с платьями в пол и сюртуками, – отметил Михаил Бычков. – Это про нас, про нашу жизнь, про то, что продолжает нас волновать несмотря на то, что с момента написания пьесы прошло уже больше 120 лет. Все продолжает оставаться актуальным, кроме, пожалуй, таких нюансов, как фраза «Честь имею, господа!». Такого уже не услышишь.

– Дядя Ваня есть в каждом из нас. Это то накопившееся, нереализованное, не случившееся, не проросшее и несформировавшееся во что-то конечное,– рассказал Камиль Тукаев. – Порой осознавать это очень больно. А если это осознание в силу обстоятельств бьет тебя наотмашь и оставляет шрамы, которые начинают кровоточить, то человек может, не осознавая, совершать поступки, которым ужаснется. Мне нравится, как режиссер Михаил Бычков трактует образ дяди Вани. Мне нравится, что по актерской психофизике я совпадаю с этой трактовкой. Мне нравится команда, которая у нас собралась. Происходит какое-то счастье, которое мы боимся расплескать…

Уличный душ и советские шлягеры

«Сцены из деревенской жизни» – именно так называется чеховский жанр спектакля – разворачиваются в месте, отдаленно напоминающем детский оздоровительный лагерь советских времен. Здесь и двухъярусная деревянная кровать, на которой то и дело происходят бои на подушках (именно так развлекались советские дети), и мимолетно брошенная Астровым (Андрей Новиков) фраза «честное слово», сопровождаемое жестом «под козырек», и советские шлягеры – «Беловежская пуща», «Есть только миг», «Надежда» и песенка из фильма «Буратино». Кстати, музыкальная тема из песни «Есть только миг» сопровождает героев спектакля каждый раз, когда они пьют водку. Беленькая в спектакле – незаметный персонаж, сопровождающий все театральное действо.

А оно разворачивается главным образом на кроватях, усыпанных подушками (как еще показать сонное царство деревенского быта), в уличном душе (актеры принимают его прямо на сцене) и за длинным обеденным столом, уставленным нехитрыми деревенскими разносолами, водкой и вареньем. Стол то и дело превращается то в место посиделок, то в операционный стол с умершим больным, который мерещится сельскому доктору Астрову. Почти материализованная цитата по воронежскому поэту Вене Д'ркину – «Где на столе будет гроб, там на столе будет спирт».

Фото — Воронежский камерный театр «…привезли с железной дороги стрелочника; положил я его на стол, чтобы ему операцию делать, а он возьми и умри у меня под хлороформом. И когда вот не нужно, чувства проснулись во мне, и защемило мою совесть, точно это я умышленно убил его... Сел я, закрыл глаза – вот этак, и думаю: те, которые будут жить через сто-двести лет после нас и для которых мы теперь пробиваем дорогу, помянут ли нас добрым словом?» – говорит Астров.

Платье хипстера и шпильки хищницы

В спектакле – почти все по Чехову. Не хватает разве что гитары, на которой играет чеховский Телегин. Девять человек, живущих под одной крышей, влюбляются друг в друга и потихоньку сходят с ума от безделья. Каждый персонаж спектакля – человек страдающий. Соня (Татьяна Бабенкова) страдает от неразделенной любви к Астрову, Астров и Войницкий-дядя Ваня (Камиль Тукаев) – от неразделенной любви и страсти к ее сексапильной мачехе Елене Андреевне (Людмила Гуськова), та – от того, что зависит от старого больного мужа и не может даже поиграть на трубе: боится его побеспокоить. Сам профессор Серебряков (Юрий Овчинников) страдает от подагры и ипохондрии. Все вместе герои страдают от безделья и лени, которыми деревенские обитатели дядя Ваня, Соня, Астров и Телегин заразились от городских обитателей, четы Серебряковых.

Образ каждого персонажа прорисован до мелочей. Юрию Овчинникову удалось создать убедительный образ профессора на пенсии, Андрею Новикову – образ русского мачо, пьющего и помешанного на экологии, Камилю Тукаеву – несчастного человека, за счет которого самоутверждаются другие, Людмиле Гуськовой – яркую красотку-хищницу,Татьяне Бабенковой – нескладной девушки с деревянной пластикой и скрипучим, визгливым голосом. В финале спектакля Соня танцует деревянный танец под песню из «Красной шапочки».

Отдельно – о костюмах. Как признался Михаил Бычков, на этот раз за костюмы отвечал именно он. Перед спектаклем режиссер не пожелал раскрывать подробности одежды персонажей – отделался лишь фразой, что на сцене зритель не увидит платьев «в пол». Длинных платьев зритель точно не увидит. И, быть может, будет немного смущен. Если Соня (Татьяна Бабенкова) одета в коротенькое серое хипстерское платье, то Елена Андреевна Серебрякова (Людмила Гуськова) – в шубку, расстегивая которую, то и дело демонстрирует стройное тело в красном купальнике. Образ женщины-вамп дополняют шпильки. В противовес ей скромная Соня-«хипстер» ходит в коротких калошах.

Финальный монолог Сони в спектакле – «Что же делать, надо жить!» и «Мы отдохнем!» – вовсе не трагичный, а задорный и веселый. «Деревянный» танец Сони вписывается в деревянное оформление сцены. Это пол, состоящий из пеньков (Астров жалуется на то, что лес вырубают), деревянная мебель, девять фанерных оленей, заглядывающих в окна имения. И чем больше оленей на сцене, тем ближе выстрелы из заряженного ружья, которое по всем чеховским канонам обязано выстрелит.

Контекст

«Дядя Ваня» для Камерного театра – уже не первый спектакль, который «перерос» свой первоначальный «эскиз». Весной 2015 года артисты представили спектакль «Борис Годунов». Он вошел в лонг-лист театральной премии «Золотая маска».