Актерский монолог: Андрей Мирошников

Актер воронежского Камерного театра Андрей Мирошников стал участником нового проекта на малой сцене «Актерский монолог», в рамках которого артисты рассказывают зрителям о своей профессии. Мирошников поведал, почему решил пойти в актеры, как работает над ролью и во что стоит верить настоящему артисту. Для читателей РИА «Воронеж» мы выбрали самые яркие моменты его монолога.

Я ходил по купе и читал стихи за вареные яйца

Фото — Камерный театр

Я стал артистом, потому что я очень люблю читать. Не в смысле книги, а в смысле читать на публику, перед зрителями, слушателями. Еще в детском садике, когда учили сценарии утренников, я моментально запоминал все слова, поэтому у меня всегда была роль, а чаще всего – не одна. Я быстро понял выгоду этого дела: на стульчик меня ставить не надо было, меня надо было с него снимать. Когда мы неделю проводили в поезде по пути из Улан-Батора в Белгород через Иркутск, я ходил по купе и читал стихи за вареные яйца. Благодаря этому, я всегда был при лакомстве.

Я учился в русском классе латышской школы и на переменах всегда выступал. Зачитывал монологи Хазанова, Райкина, Альтова. Звездная болезнь развилась у меня в 7 классе. Я настолько обнаглел, что на школьной дискотеке мог подойти к 11-класснице и забрать ее танцевать от ее же парня.

Звездная болезнь развилась у меня в 7 классе

Фото — Камерный театр

Впервые я по-настоящему заплакал на сцене в школьном спектакле. Мы выступали перед ветеранами, которые тогда еще были гораздо моложе, чем сейчас. И постановка была какая-то военная, меня ранили, я упал и увидел, как они плачут, и мне стало настолько тяжело, что я и сам не смог сдержаться.

Я долго не мог привыкнуть к Воронежу, не соглашался работать здесь. Поехал в Москву, но, к моему удивлению, на перроне не загремел оркестр, не случилось никакой знаковой встречи, а Райкин сказал, что возьмет меня в театр, но нужна прописка… поездка получилась какой-то не такой, как я себе представлял. Еще несколько лет я сидел над картой, размышляя, куда же мне податься, но в итоге остался в Воронеже.

Сколько нам ни плати, мы будем играть точно так же

Фото — Камерный театр

Чтобы хорошо сыграть, роль должна созреть, вырасти, как растение. У моей жены-скрипачки хорошее исполнение зависит от количества часов, проведенных за занятиями. Я же говорю: "Пойду роль почитаю", - а через 15 минут уже засыпаю. И на самом деле вот в этот момент, на грани засыпания, и рождается какое-то чудо, волшебное понимание роли, отождествление с ней. Так что мой рецепт подготовки к роли – спать.

У нас такая профессия, что, сколько нам ни плати, мы будем играть точно так же. Хоть у меня будет зарплата в 3 тысячи, хоть в 300, я буду одинаково выкладываться на сцене.

Искусство – это огромный океан

Фото — Камерный театр

Очень хочется Чехова, Вампилова. Не в том смысле, что играть в спектаклях по их произведениям, а в том, что хочется, чтобы появился такой драматург-флагман, который попадает во время и определяет его.

У меня не было знаковой роли. Вот у Высоцкого было много ролей, но в первую очередь он – Гамлет. Даль – Зилов. Наверное, не всем артистам это дано – сыграть такую роль, которая будто была написана специально для него. Но я очень жду такой роли, это главное, чего я жду от своей профессии.

Я сам человек верующий и считаю, что артист должен верить в Бога. Чтобы были какие-то ориентиры. Искусство – это огромный океан, в котором можно болтаться, как цветок в проруби. Но у каждого художника должен быть очень четкий фарватер. Искусство должно выставлять маяки.